Мои слова, похоже, звучали излишне саркастично и сразу вспомнилось выражение классика: «Сарказм — низшая форма юмора». Правда, после все тот же классик добавил «но высшая форма мышления», и последней частью цитаты я и решила утешаться.
— Хотелось бы, — пожал плечами коронер и вошел в церковь.
Когда спустя пару минут прибыл Грин, он просто махнул рукой, вооружился «боевым» чемоданчиком и потопал на место преступления, преувеличенно весело посвистывая.
— Народ, нам бы тоже… — вздохнула я, обращаясь к Хиггсу и Хоупу. Те смущенно отводили глаза и жались друг к другу как два перепуганных школьника. Я не была уверен до конца, что их больше ужасало — мертвое тело или Леонард Фелтон.
— Нам нужно войти внутрь.
Иначе грош нам цена как полицейским, это факт.
Пришлось подать личный пример и снова войти в церковь, хотя унять дрожь внутри никак не удавалось. Прежде я боялась только вида трупа, теперь я боялась уже и шефа, которому ничто не помешает снова просто схватить меня за грудки и оторвать от пола. Совершенно ненормальный тип, который вообще не умеет вести себя с людьми. Наверняка привык, что перед ним все ходят на цыпочках и по одному движению бровей предугадывают все желания будущего лорда Фелтона.
Хиггс и Хоуп вошли только через несколько минут после меня, когда я успела вдосталь наслушаться комментариев экспертов и нового шефа, который вертелся рядом с нашим «боевым старичьем», но при этом почему-то не получал ни одного замечания ни от Тэйлора, ни от Грина. А ведь они не стеснялись отчитывать даже Ингрид Стаффорд, если та, по мнению криминалиста и коронера, допускала ошибки или угрожала целостности улик.
Впрочем, я не могла не отметить, насколько ловко движется по месту преступления Фелтон, словно умелый танцор, вот только танцоры не вглядываются так цепко в каждую мелочь. Мое появление также не осталось для начальника незамеченным, карие глаза скользнули по мне, но Фелтон не произнес ни единого слова, вообще ни одного, хотя с экспертами мужчина показал себя натурой словоохотливой. Фелтона интересовала каждая мелочь, но при этом большая часть вопросов была задана так, словно начальник просто хотел подтверждения собственных догадок.
«Он отсюда никогда не уберется», — с совершенно неуместной сейчас тоской подумала я. По всему было видно, Леонард Фелтон — чертов профессионал и отлично понимает в том, за что взялся, как я думала, из чистой прихоти.
Быть может, все дело было действительно в прихоти молодого аристократа, решившего отвлечься от бед в собственной жизни тем, что разбирается с чужими бедами, но, по крайней мере, он не дилетант. И это приговор моей карьере, если только не окажется прав мой добрый друг, преподобный Майкл Страуд, предрекший приезжему скорую скуку в нашей сельской глуши.
— Хиггс, Мэллоун, Хоуп! Ко мне! На цыпочках! — резко скомандовал начальник. Эхо разнесло его голос по всей церкви. — Затопчите улики, пожалеете!
Как собак позвал, честное слово! Еще бы по бедру похлопал для полного сходства.
А ведь все одно мы подошли тут же, словно и правда дрессированные псины, разве что хвосты не поджимали, и то лишь потому что хвостов не имелось в наличии. При этом даже из Верна Хоупа будто ветром выдула его «самцовость», которую он так любит демонстрировать по поводу и без перед каждым, кто оказывался на пути. Видимо, «самцовость» породистого Фелтона на порядок превосходила ту, которой обладал Хоуп.
— Девушку знаете? — спросил начальник, кивая на тело.
Я стиснула кулаки и заставила себя внимательней вглядеться в лицо покойницы, хотя от этой картины меня начало поташнивать. Совсем еще девочка, быть может, не старше первой жертвы, Мэгги Рид. Определенно, прежде мне доводилось не единожды сталкиваться с ней на улицах Кроули, пусть по имени я девушку и не знала.
— Нет, сэр, но она местная, — отрапортовала я, стараясь держать подальше от Фелтона. — Точно местная.
Я понадеялась, что, возможно, Верн с Норманом могут сказать что-то более информативное, но и они только плечами пожимали. С убитой они не были знакомы.
— Значит, по крайней мере, девочка была примерная, домашняя, — задумчиво изрек Леонард Фелтон и расстроенно покачал головой. Из чего он сделал такой вывод, сразу сообразить не удалось, но я предпочла смолчать.
Хоуп хохотнул, давая понять, что с новым шефом он не согласен. «Самцовость» все-таки полезла наружу, и коллега то ли осознанно, то ли нет, пытался показать позой и интонацией, что он тут самый сильный и знающий. Возможно, с кем-то другим такое и прокатило бы, все-таки Верн Хоуп, высоченный, широкоплечий, да еще и с лицом, изуродованным интеллектом и самомнением, умел производить нужное впечатление. На фоне Хоупа Фелтон казался тонким как тростинка. Вот только в этой «тростинке» имелся собственный запас самомнения, и он оказался существенно больше.
Под ледяным взглядом нового начальника Хоуп быстро заткнулся и как будто даже съежился. Вслух Верну аристократ ничего не сказал, то ли не счел нужным, то ли решил не тратить на недостойных перлы своего драгоценного красноречия.
— Мэллоун, составьте протокол осмотра места происшествия. На это вы способны? — обратился ко мне Фелтон.
— Да, сэр, — отчеканила я, чувствуя себя до глубины души оскорбленной сомнениями в моей профессиональной пригодности.
Меня же все-таки не за красивые глаза на службу приняли (хотя к своим глазам, кстати говоря, зеленым, довольно редкий цвет, я нареканий не имела), у меня и два диплома имелись — по юриспруденции и артефакторике, и работать я умела и любила, от возни с бумажками тоже никогда не бегала.
— Хорошо, — откликнулся шеф, не выглядящий особенно обнадеженным. — Хоуп, сфотографируйте девушку и галопом в среднюю школу, устанавливайте личность. И, ради всего святого, фотографию показывайте только учителям, не лезьте к детям.
Настала очередь Верна чувствовать себя идиотом. Я позволила себе каплю злорадства, чертовски приятно было взирать на то, как кого-то другого макают мордой в грязь.
— Хиггс, будьте так добры, поезжайте в участок вместе со священником и допросите по всей форме.
Очень хотелось возмутиться, ведь куда логичней было бы допроси Майка именно я, а не кто-то другой. В конце концов, мы с преподобным Майклом Страудом близкие друзья. Но Фелтон посчитал именно такое распределение обязанностей наилучшим, и нам, подчиненным, не осталось ничего другого, кроме как подчиниться.
Раздав ценные указания, шеф унесся куда-то с чрезвычайно деловитым видом. Ну, как унесся, уполз скорее, насколько позволяла скорость патрульного автомобиля. Я же с тоской поняла, что ехать обратно мне или с констеблем Мартином, или в труповозке вместе с экспертами. Первый вариант тоже так себе, однако побывать в одной машине вместе с телом хотелось еще меньше. Я была вынуждена признать, что мертвецов я все-таки побаивалась.
Раньше, как и преподобному Страуду, мне приходилось видеть только людей, умерших от старости или от болезни, но и от них я слегка обмирала. Самым страшным зрелищем в моей жизни до того, как мы обнаружили тело юной Маргарет Рид, был труп пропойцы Хью Красса, которого нашли через несколько дней после того, как он умер.
