Наверняка там было что-то интересное, полезное, однако я попросту ничего не замечала. Да уж, отличный из меня вышел по итогу детектив, ничего не скажешь. Ничего хорошего не скажешь. Наверное, хорошо, что Фелтон со мной в морг не отправился, наверняка бы после этого визита начал смотреть на меня как на полную дуру.
— Гляди как кожа измочалена.
К горлу подкатила желчь, и я почувствовала сильнейшие рвотные позывы. Только бы прямо здесь не вывернуло… После же стыда не оберешься!
— Э… вижу.
На самом деле, ничего такого уж действительно особенного я не видела. Рана и рана. Выглядит жутко. На это все.
— Сам нож или что-то вроде того был очень острый. Это гарантирую. Он должен резать достаточно чисто и аккуратно, — произнес Тейлор, пытаясь донести до меня свет знаний. — Значит, так кожа повреждена не из-за тупого орудия, а из-за тремора конечностей. Руки у убийцы дрожали. Да еще и чертовски сильно.
А вот это показалось мне даже любопытным. Дрожащие руки могут стать приметой. Или не стать, если преступник просто настолько сильно боялся. Присмотрелась к каждому телу. Шеи вроде бы казались идентичными.
— Если дрожали руки… Можешь сказать, на какой жертве тремор был самым сильным? — решила я бросить пробный камень.
Во взгляде Тейлора теперь промелькнуло одобрение. Значит, мой вопрос правильный и разумный.
— Я бы сказал, тремор в каждом случае был одинаково сильным.
У старого кладбища уже была припаркована внедорожник Фелтона. Все-таки не разбился по дороге, уже повод для радости. Ну, и для удивления, если честно. Я не ожидала, что у шефа действительно хватит сил, чтобы выполнить обещанное. Однако вопреки всем ожиданиям Леонард Фелтон выглядел даже бодрей, чем утром. Стало интересно, что же такого он выпил за то время, которое мы провели порознь.
— И что, Мэллоун, какие-то интересные новости от коронера принесли?
И правда возмутительно бодр. Испугаться этой проснувшейся активности начальства я не успела, Фелтон не дожидаясь ответа, толкнул одну из створок проржавевших ворот. Пришлось идти за ним, по дороге пересказывая все выводы Тейлора.
Второе кладбище (которое порой называли Старым, хотя имелось и иное название, более благозвучное — Кладбище Святых мучеников) никогда на моей памяти не выглядело приглядно. Здесь редко хоронили, да и если хоронили, родные и близкие покойных старались не заглядывать на это кладбище без крайней на то необходимости. Потому что не принято выделяться в маленьком сообществе, когда все друг у друга на виду. Если ты вдруг не такой — смотрят косо, а, значит, могут если не гадость сделать, то, по крайней мере, не помочь в момент нужды.
— Унылое место. Куда более унылое, чем большинство кладбищ, — обронил Фелтон, повертев головой по сторонам.
Мне в своей жизни доводилось видеть не так уж и много погостов. Когда я выбиралась за пределы Кроули, мне дела не было до посторонних покойников. Так что кладбища я игнорировала, даже те, что считались историческими достопримечательностями, поэтому не могла согласиться или не согласиться с шефом.
Часть надгробий покосилась, некоторые могильные плиты уже заросли мхом. Да и на тропинках кое-где росла трава. Видимо, чистить здесь никому и в голову не приходило.
— Оно не заброшено? — уточнил мужчина, бросая на меня взгляд через плечо.
Я покачала головой, сама до конца не понимая, что здесь происходит.
— Вроде бы все еще нет. Но хоронят здесь очень, очень редко.
Фелтон молча шел вдоль могил, глядя то на один могильный камень, то на другой, причем пристально глядя.
— Вертите головой на триста шестьдесят градусов, Мэллоун, — наставлял меня шеф, — если кому-то пришло в голову воскресить умершего человека, то могила вряд ли будет заброшенной. Такого умершего должны любить, по нему тоскуют.
Я кивнула, собираясь изучать заброшенное кладбище со всем возможным тщанием. Меня саму понемногу начал удивлять тот энтузиазм А еще хотелось произвести впечатление на требовательного начальника. Довольно странно, ведь прежде всегда казалось, что мнение мужчины для меня попросту не может иметь настолько большого значения.
А мнение шефа имело.
Значит, незаметно, понемногу Леонард Фелтон получил какое-то особенное место в моих мыслях.
«Влюбляюсь, что ли?» — насмехаясь над самой собой, подумала я.
Но веселье тут же померкло, будто небо заволокло тяжелыми грозовыми тучами. Ведь действительно слишком много моих мыслей и внимания теперь было отдано детективу Фелтону. И, наверное, следовало с этим что-то делать.
Тетя Дженнифер всегда называла меня оголтелой феминисткой, по крайней мере, со средней школы, когда я вступила в пору подросткового бунтарства, — так точно. Я никогда не старалась привлечь мужское внимание, потешаясь над теми девушками, которые из кожи вон лезли, только бы удержать при себе бойфренда.
Наверное, поэтому четыре моих романа (в этот не самый длинный список я включала всех ухажеров, начиная еще со школьных времен) были не слишком длинными, да и заканчивались без каких бы то ни было последствий помимо потраченного времени и растрепанных нервов. Я тратила время, мои кавалеры — нервы, пытаясь подмять меня под себя. Но… вздорная Оливия Мэллоун решительно отказывалась соответствовать представлениям других, особенно, если речь заходила о пресловутой женственности.
Как бы то ни было, однако мое отношение к жизни отлично подходило к службе в полиции, где женщине приходилось подчас не так и сладко. Даже на Стаффорд порой смотрели косо и проходились по ней по тому или иному поводу. А она начальница, не чета мне, пусть и тоже незамужняя и бездетная. На нашей службе выживали только феминистки, именно так я считала. Оголтелые или нет — я даже и не знала.
И вот теперь я хотела получить одобрение одного конкретного мужчины. Именно не начальника, а мужчины…
А Фелтон ходилл среди могил, бросая взгляды то на одно надгробие, то на другое, и понятия не имел, что я начала считать его привлекательным. На свою голову.
— Вот могила явно не брошенная, — кивнул Фелтон в сторону одного могильного камня. — Пойдемте посмотрим.
Поглядев на надпись, я прочла вслух:
— Патрик Джеймс Хауэр. Я помню его, преподавал химию в средней школе. Милый был старичок, — вздохнула я с грустью и долей ностальгии по школьным временам. — У него в Кроули дети, внуки. Этого его решили воскресить, как думаете, сэр?
Причем один из внуков — наш коллега Данн. А может, еще кто-то в участке приходился старому учителю родней.
Шеф пожал плечами.
— Не знаю, Мэллоун. Скорее, нет. По старым людям тоскуют, но их смерть ожидаема и закономерна, вряд ли кому-то пришло бы в голову возвращать на этот свет мистера Хауэра. Хотя… Надо взять на заметку.
«На заметку» — было не для красного словца. Из кармана Фелтон извлек блокнот с ручкой и написал пару строк.
