— Он был другого вероисповедания, этот школьный учитель? — уточнил мужчина, уже двинувшись дальше между могил.
Я кивнула.
— Насколько помню, в нашу церковь он никогда не ходил. Но разве это важно?
Начальник вполголоса хохотнул и только плечами пожал. И без слов стало понятно, что это могло и вовсе не иметь никакого значения.
Следующей могилой, что привлекла наше внимание, было место последнего отдыха Кэролайн Саттон, матери Карлы Саттон, школьного психолога. С миссис Саттон я была едва знакома, мы друг друга мало интересовали. Она была приятельницей моей тети Дженнифер, однако в наш дом миссис Саттон никогда не заходила. Впрочем, к нам редко кто заходил в гости. Они с тетей проводили время вместе в Женском обществе или в одном из трех кафе, что имелись в Кроули.
— Сорок два года. Еще такая молодая… — как будто расстроенно произнес Фелтон, присев на корточки рядом с надгробием, разглядывая ее. — Отчего она умерла, Мэллоун?
Спросил мужчина так, словно бы ни на миг не сомневался, что мне известна причина, по которой Кэролайн Саттон покинула мир живых. Впрочем, шеф был прав, если я как следует покопаюсь в памяти, то могу про многих «обитателей» кладбища рассказать не только причину смерти.
— Инсульт, — отозвалась я молниеносно. — Умерла мгновенно.
Фелтон кивнул своим мыслям.
Если следовать его прежней логике, то миссис Саттон могли бы пожелать вернуть в мир живых.
— Саттон… Это ведь фамилия того молодого школьного психолога, если я не ошибаюсь?
Память у моего шефа оказалась настолько цепкой, как полагается настоящему детективу.
— Все верно. Кэролайн Саттон — мать Карлы.
Леонард Фелтон тихо фыркнул почти с возмущением. Хотя, быть может, я и ошиблась с трактовкой интонации.
— Здесь, кажется, все друг другу семья или родня, — проворчал он. Вот теперь не было никаких сомнений — аристократ ворчал. — И ведь дойдет до дела — все начнут врать и увиливать, прикрывая своих. Все равно виноватых или безвинных…
Скорее всего, именно так оно и будет в итоге. Я ведь и сама до последнего не желала верить, будто убийца — кто-то из моих земляков. Да и сейчас верить до конца не хотела верить, что один из обитателей Кроули — на самом деле монстр, пусть и выглядит как человек, притворяется одним из нас.
— Людей не переделать, — вполголоса отозвалась я, уже не рассчитывая, что Леонард Фелтон не расслышит. И так понятно — услышит, да еще как.
Мужчина пожал плечами и поджал губы с видом грозным и непримиримым одновременно.
— Нужно будет — еще как переделаю, — излишне самонадеянно заявил шеф. И почему-то я ему начала верить, пусть и не слишком сильно.
Далее мы нашли еще несколько могил, которые явно часто посещали: могила Фрэнка Тейлора, мужчины, что дожил до шестидесяти лет и приходился отцом нашего коронера, Мелинды Хоуп, бабушки Верна Хоупа, некой Леоны Холмс, умершей в пятьдесят (о ней я не знала совершенно ничего), Питера Марлоу, умершего в восемнадцать, Патрисии Леннард, эта бедняжка на белом свете прожила еще меньше Марлоу, всего семнадцать лет. Имелось и несколько детских надгробий: пятилетняя Джин Джонс, трехлетней Стивен Денвер и семилетняя Софи Фрост нашли упокоение на крохотном запущенном кладбище Кроули.
Пока мы бродили среди могил, мне то и дело казалось, будто кто-то прожигает взглядом мою спину. Но сколько бы ни оборачивалась — никого так и не увидела. Шефу мне не пришло голову жаловаться на свою разыгравшуюся паранойю.
— У нас столько кандидатов на возвращение в мир живых, что даже оторопь берет, — констатировал Фелтон.
Он скрупулезно выписывал имя за именем.
— Почему бы нам сперва не проверить, кто именно из родственников действительно остался жить в городе? Иногда просто приплачивают смотрителю, чтобы он проявил к той или иной могиле чуть больше внимания.
Шеф закатил глаза и что-то неразборчиво пробормотал. Неразборчиво-то неразборчиво, но совершенно точно недовольно. Наверняка опять возмущается из-за местных обыкновений, что совершенно непонятны обитателю большого города.
До окончания рабочего дня времени еще хватало, так что мы приняли решение выдвигаться в участок.
— Сэр, но вам точно не станет плохо по дороге? — упорно допытавалась я по дороге к автомобилям.
Фелтон удостоил меня неодобрительно взгляда.
— Мэллоун, кажется, вы собираетесь потеснить на посту надсмотрщика за моим здоровьем Вайолет. Быть может, не стоит?
Наверняка мужчина хотел, чтобы его голос звучал грозно или хотя бы недовольно… Но вышло по итогу просто устало и как-то обреченно. Оплошность стала разом ясна нам обоим, и Леонард Фелтон расстроенно вздохнул.
— Не свалюсь я и никуда не врежусь. Хватить возиться со мной как с малым ребенком.
Я поглядела на шефа, даже не пытаясь скрывать скептицизма. Лично я его уверенности не разделала ни на ломаный пенс. Слишком хорошо помнила, как отвратительно он выглядел совсем недавно.
— Меня окружают тираны. Преимущественно женского пола, — пожаловался очевидно господу нашему Фелтон и от греха подальше залез в автомобиль.
Работа в участке не то чтобы кипела… Правильней было бы сказать, что она не стояла. Ребята допрашивали соседей жертв, а это всегда занимательное занятие, даже если речь шла о мелкой краже или ссоре между соседями.
Кто-то из свидетелей непременно раздувался от чувства собственной значимости, кто-то начинал говорить о мировом заговоре и коварстве властей, кто-то принимался рассказывать о том, что вот он-то точно не при чем. Словом, цирк на выезде.
Серьезность преступлений никак особенно не изменила ситуации. Возможно, все дело в том, что большинство горожан изо всех сил отрицало возможность подобных ужасных событий в Кроули. Для них смерти трех девушек все еще оставались чем-то вроде нелепого страшного кино, которое не имело к добропорядочным обитателям городка на побережье никакого отношения.
— И снова вы появились вместе, — не без ехидства прокомментировал наш с Фелтоном приход Хоуп, на мгновения оставив без внимания своих свидетелей.
Все-то увидит. Кроме нужного.
Хиггс недовольно фыркнул, покосившись с очевидным неодобрением на коллегу, однако не в его правилах было затевать свары, тем более, при посторонних. Для него, если честно, и такое вот прожигание глазами кого бы то ни было уже могло сойти за признак крайней степени раздражения. А Хиггс у нас обладал просто невероятным терпением, огромным как океан, так что наверняка у его поведения имелись причины.
Переругались здесь все в наше отсутствие, что ли?
Стаффорд при виде Фелтона тут же поманила аристократа к себе в кабинет. Тот пошел быстро, без раздумий и с явной надеждой на какие-то хорошие новости. У меня с оптимизмом как-то не клеилось. А еще теперь дошло, что едва не половина из работников нашего участка состоит в той или иной степени родства с людьми из заинтересовавших нас с Фелтоном могил.
