Ребятам полегчало, а что касается меня… мне было бы глубоко, даже окажись Леонард Фелтон некромантом. Какого-то особенного предубеждения к мастерам смерти я не испытывала никогда, к тому же наш шеф явно было действительно хорошим человеком.
— И смысл тогда мучить так своего близкого человека? — задался вполне закономерным вопросом Хиггс. — Разве непонятно, что оказавшись в мертвом теле, душа будет страдать?
Шеф развел руками. Он тоже не мог понять подобного стремления.
— Быть может, преступник нашел какой-то особенный ритуал, который подразумевает для поднятого покойника некое иное состояние. Или же убийца просто заблуждается по поводу того, что выйдет в итоге. На самом деле, это и неважно.
Наверное, так и есть. Лишняя информация, которая никак не поможет схватить преступника и передать его в руки суда. А раз так, то и совершенно неважно, что нафантазировал себе сумасшедший убийца.
Амелия Картрайт тем временем продолжала с деловитым видом сновать между могил, размахивая какими-то хитрыми счетчиками, которые трещали и попискивали, причем каждый раз по-особенному. Сама эксперт казалась такой вдохновенной и от того еще более красивой, что лично у меня смотреть на нее не было никаких душевных сил.
— Мертвецов здесь не тревожили, — в итоге сообщила после осмотра профессор Картрайт, и я с нескрываемым разочарованием вздохнула.
Неужели все-таки ошиблись.
— Но это также было предсказуемо, — продолжила как ни в чем не бывало женщина. — Очевидно, что ворошить нужную ему могилу убийца станет исключительно после пятой смерти. Смысла делать это раньше нет никакого.
Тут же оживился Данн.
— То есть это все-таки жертвоприношение, профессор? — с опаской осведомился коллега, который, разумеется, как и любой нормальный человек он надеялся, что история с незаконной некромантией обойдет родной город стороной.
А вот я чувствовала что-то до странности похожее на разочарование. Пусть даже версия с жертвоприношениями и была поистине чудовищной, так уж вышло, что при этом мне она виделась и наиболее интересной.
— Жертвоприношение, — со спокойной уверенностью, присущей знатокам своего дела, ответила Амелия Картрайт. — Об этом говорят следы некроэнергии на местах убийств. Подчас преступники при таких магических ритуалах еще и оставляют кое-какие маркеры рядом с нужным им телом заранее. Однако тот, что орудует у вас, похоже, чрезвычайно осторожен.
Как говорится, расскажи мне что-то, его я не знаю. Хотя, думаю, тут, скорее, правильней говорить не об осторожности, а о дьявольской хитрости и изворотливости.
— Вам ведь нужно заключение относительно готовящегося ритуала, детектив Фелтон? — напрямую обратилась к нашему шефу Картрайт улыбаясь так сладко и соблазнительно, что мне захотелось влепить ей славную затрещину. Я не выносила насилия, однако в этот раз готова была поступиться собственными принципами. Просто потому что… Потому что никто не должен так нагло заигрывать с Леонардом Фелтоном!
На этом нить моих рассуждений прервалась. И слава богу.
— Нужно как воздух, профессор Картрайт, — подтвердил начальник с улыбкой, но она была сугубо вежливой, пусть и не без теплоты.
Впрочем, Амелии Картрайт хватило и этой теплоты. Она кивнула.
— Я дам это заключение, детектив. Можете не сомневаться. Вы не ошиблись в своих предположениях, и, видимо, вы весьма проницательны.
Патока лести — впрочем, можно ли так называть заслуженны похвалы? — лилась на недрогнувшего Леонарда Фелтона, но тот даже ухом не повел, внимания женщине с благожелательным, но все же не слишком сильным вниманием.
— Внимателен не больше, чем множество прочих полицейских, профессор, — довольно скромно отозвался он. — Весь наш отдел будет благодарен вам за труд.
С кладбища мы уехали незадолго до ланча, и к моей полной растерянности профессор Картрайт пожелала поесть в моем обществе и только моем. Во взгляде Фелтона промелькнуло облегчение, и он благословил меня и эксперта на совместную трапезу. Осталось только смириться со своей участью, хотя у меня внутренности как будто сжались в один холодный склизкий комок. Рядом с приезжей я чувствовала себя неуверенной и совершенно неженственной, непривлекательной, а уж если рядом не будет Фелтона, чей одобрительный взгляд всегда поддерживал, совсем расклеюсь.
— Я вам не нравлюсь, детектив Мэллоун? — поинтересовалась Картрайт, когда мы с ней устроились за одним столиком в кафе миссис Хансен.
Хотела отмолчаться, но куда там.
— Вижу, что не нравлюсь. Должно быть, это из-за преподобного Страуда? Он вам рассказал? — как ни в чем не бывало продолжала женщина, разглядывая меню.
Такое предположение меня удивило и рассмешило одновременно.
— Он рассказал. И я не понимаю, почему вы должны не нравиться мне из-за этой истории? Майк поступил гадко, так что это в этой истории злодей, вы же невинная жертва.
Наши взгляды встретились, и я увидела в глазах Амелии Картрайт отблеск застарелой печали.
— Хотя бы не солгал… — констатировала она и тихо вздохнула. — Признаться, направляясь в Кроули, думала, он совсем бессовестный.
Стало быть, Картрайт уже знала, кого встретит в нашем городе.
— Дин Лестер? — уточнила я больше для порядка. — Он вам рассказал, не так ли?
Эксперт с печальной улыбкой кивнула.
— О да. Он знал мою историю от начала и до конца, быть откровенной с профессором Лестером невероятно легко. Ему веришь, и он никогда не предает доверия. Черт, вы даже не представляете, как я жалею, что этот мужчина уже успел жениться. Получить такого супруга — счастье.
Наверное, так оно и было, но к всеобщему разочарованию профессор Дин Лестер уже благополучно обрел свое семейное счастье и его можно было выбрасывать как неподходящую для матримониального пазла деталь.
— Мне кажется, профессор Картрайт, у каждого человека счастье свое и не стоит возлагать все чаяния на Дина Лестера, — мягко возразила я.
Женщина повела изящными плечами и вздохнула еле слышно.
— Быть может, однако именно профессор Лестер пока соответствует всем тем ожиданиям, которые женщины обычно возлагают на мужчин. Когда-то мне казалось, Майкл — именно такой. Рыцарь без страха и упрека. А что нищий — так чего ждать от странствующего рыцаря…
Я не очень хорошо понимала, с чего бы именно передо мной Картрайт решила откровенно высказать все, что накипело за годы у нее на душе. Нас с ней не связывало ничего помимо расследования. И одного мужчины, который оказался не настолько храбрым, чтобы прийти и объясниться с обиженной им самим же прежней возлюбленной.
— Но я не верю, что вы с Майклом только друзья. Про вас… говорят всякое, — обронила эксперт, глядя на меня исподлобья.
Наверное, весь этот нелепый ланч был затеян сугубо ради того, чтобы задать только один вопрос.
