Мужчина с тяжелым вздохом откинулся на спинку сидения и произнес без тени сомнений:
— Это чертов Уокли. Только он и подходит. Другое дело я не понимаю, чего ради сперва убивать собственного ребенка, а после пытаться поднять его из могилы. Это как-то нелогично.
Я похолодела, пропуская через себя слова любовника и ужасаясь им.
— Отец? Отец убил Патрисию… Но…
Мой лепет был безжалостно прерван.
— А кто еще? К кому Мия могла отправить несовершеннолетнюю дочь? — одним вопросом разбил все мои доводы против шеф. В его глазах была полная убежденность в собственной правоте. — Она уж точно знала, что там ребенка никто помимо второго родителя не ждет. К тому же, Кроули мал и люди в нем живут в высшей мере словоохотливые. Если бы о приезде Патрисии знал кто-то помимо убийцы, новость бы тут же облетела весь город в мгновение ока. Однако даже про ее могилу ничего толком неизвестно.
Это все было логично, однако дико невероятно. Казалось, мой череп вот-вот треснет, не в силах вместить в себя чудовищную мысль: родитель убивает собственного ребенка.
— Но… Но как может отец… — пробормотала я, чувствуя как холодею. Кажется, меня не настолько сильно испугали мертвые тела убитых девочек, как предположение, озвученное Фелтоном.
Шеф вздохнул и потрепал меня по плечу.
— Оливия…
Имя, которое он произносил так редко, резануло слух.
— Ты даже представить себе не можешь, что родители способны сделать со своими детьми. Как-нибудь поговори на эту тему с моим кузеном Дином. У него найдется пара семейных историй, которые помогут тебе иначе взглянуть на жизнь, — мрачно сообщил Фелтон.
А мне-то казалось, что у Фелтонов, Лестеров и прочих людей из их большой дружной компании семьи просто идеальные.
— И ты считаешь, отец Патрисии Леннард — это Уокли, — упавшим голосом пробормотала я. В это поверить было несложно. Он как минимум подходил по возрасту. — Каков мотив для убийства? И что куда важней, зачем воскрешать того, кого сам же и отправил на тот свет? Тебе не кажется, что все это слишком дико?!
Я бы запросто поверила, что отец мог попытаться вернуть из мертвых своего потерянного ребенка. Но сперва убить, после воскрешать… Бред же.
— Это дико. Но это просто единственно возможный вариант. Если о Патрисии Леннард никто не знал тогда, то кто о ней знает сейчас?
Вопрос поставил меня в тупик, выхода из которого мне найти никак не удалось. Что могло заставить убийцу прикладывать столько усилий для возвращения к жизни собственной жертвы?
— Никто, — согласилась я с шефом, — наверное, никто. Однако все равно это притянуто за уши.
Фелтон задумчиво улыбнулся.
— Оливия, запомни: обычно верным является самое простое объяснение.
Так-то оно так…
— Я не хочу в это верить. Черт подери, но пока ты не приехал в Кроули, мой мир был куда проще и спокойней, Леонард Фелтон, — пожаловалась я шефу, понимая, что снова вернуть мои заблуждения назад уже не удастся, даже если вдруг аристократ навсегда покинет наши края.
А еще стало абсолютно ясно, что меньше всего на свете мне хочется, чтобы Фелтон действительно куда-то уехал.
Не знаю, сколько бы мы еще спорили, однако звонок телефона оборвал разговор. На этот раз связаться пытались уже с Фелтоном.
— Кто? — спросила я, видя каким мрачным стало лицо шефа.
— Стаффорд, — коротко ответил мужчина, снимая трубку. — Я слушаю, мэм.
Что говорила начальница, мне не удалось разобрать, однако Фелтон буквально посерел. Через несколько секунд он стал похож на покойника. Очевидно, ничего хорошего Стаффорд не сообщила.
— Да, мэм, прямо сейчас. Да, успели. Выезжаем.
Из коротких рубленых фраз шефа стало ясно одно — мы тут же срываемся назад, в Кроули. Потому что случилось что-то как минимум непредвиденное, а как максимум ужасное. Тянуть с рассказом Фелтон не стал, сообщил сразу:
— Четвертое убийство.
Я с досады хлопнула себя ладонью по лбу, чувствуя ужас, злость и чистое изумление.
Как вообще такое могло произойти?! Вот как?! Мы отсутствовали в Кроули меньше суток — и как все обернулось, скажите на милость?! Мы же указали места, где убийца желал лишить жизни очередную жертву!
— Я по одному только взгляду прочесть все твои вопросы, и ответ у меня только один: я понятия не имею. Стаффорд не сказала, а я не стал расспрашивать. Лучше узнать все самим на месте, — отмахнулся Фелтон. — И я тоже в шоке. Поехали в гостиницу за вещами.
Говорить о произошедшем, ничего не зная, и накручивать себя, не желал и шеф, ни я сама. Случилось то, что случилось, нам осталось только иметь дело с последствиями.
И все-таки я не могла не задаваться вопросом, как могло произойти подобное? Неужели в отсутствие Фелтона никому не пришло в голову патрулировать улицы города?! От переживаний я до крови изжевала нижнюю губу, а руки то и дело сжимались в кулаки.
— Оливия, успокойся, — не оставил без внимания мои душевные муки любовник. — Не мучай себя попусту. Тебе еще понадобятся силы. И сегодня, и завтра, и, боюсь, послезавтра.
Я уже привычно послушалась шефа, поражаясь тому, насколько стала покладиста. Ну, по крайней мере, когда речь заходила о приказах, отданных Фелтоном.
Через четверть часа мы уже собрали свои вещи (пусть и попросту побросав их в дорожные сумки, но тут уж не до порядка), выписались их гостиницы и на всех парах понеслись в строну Кроули. Фелтон явно превышал скорость как только мог, однако я не стала протестовать против нарушения правил, только уточнила, не слетим ли с дороги.
Леонард заверил, что прекрасны водитель и нам ничего не грозит, к тому же упомянул, что останавливать нас тоже не рискнут. Оказывается, автомобиль племянника большого полицейского чина находился в каком-то особенном списке «неприкасаемых», которых стражи порядка могут тронуть только при очень веских причинах.
— Так ты все-таки мажор? — с нервным смешком уточнила я, вжимаясь в кресло.
Хорошо Фелтон водил или нет, а ехать настолько быстро все-таки опасно и мне становилось чем дальше, тем страшней. Однако особого выбора не оставалось: нам действительно стоило вернуться в Кроули как можно быстрей.
Стоило помолиться, чтобы до нашего приезда не успели принести пятую жертву. Последнюю.
— А ты ждала чего-то другого от внука лорда? — иронично осведомился Фелтон, лихо вписываясь в поворот.
В тот момент я не могла сказать, чего я ждала от внука лорда. Да и вообще ничего не могла сказать от первобытного ужаса.
Нельзя так гнать!
В город мы въехали около полуночи, уставшие, голодные и злые, в том числе от понимания, что вряд ли стоит рассчитывать сегодня на спокойный сон.
