Он давно не посещает сеансы психотерапии.
Теперь все встало на свои места.
– Вы слышите?
Голос Лидии прервал нить ее мыслей. Анна медленно и с трудом, как старуха, поднялась с кровати. Молча направилась к двери и на секунду замерла, сощурившись. Сегодня жалюзи были подняты, и через окно в коридор проникал яркий дневной свет. Она чувствовала себя настолько потерянной и беспомощной, что не сразу смогла сориентироваться.
– Что это? – звонко воскликнула девочка и указала пальцем на амулет, который Анна сжимала в ладони. Единственное напоминание о прежней жизни. Не один час она теребила его в руках, потому что пальцы не находили покоя. За это время маленькая безделушка стала частью нее.
– Неужели тот самый амулет? – снова спросила Лидия, не дождавшись ответа. – Где Вы его нашли?
– В спальне… в шкатулке… – пробормотала Анна. Язык заплетался.
– Выбросьте его!
Голос девочки задрожал, на лице мелькнул испуг. Пальцы затеребили небрежно заплетенную тонкую косичку.
– Зачем? – удивилась Анна.
– Выбросьте!
– Нет, ответь, – настаивала она.
Лидия с опаской посмотрела по сторонам и вытерла ладони о черно-белое форменное платье. Затем, немного помолчав, тихо сказала:
– Я видела этот амулет на Маргарите. А еще он был на кладбище.
– С чего ты взяла?
Невыразительное лицо тут же окрасилось румянцем.
– Ну, я видела, как Роман Станиславович что-то там с ним делал, а потом принес обратно домой.
От этих слов у Анны похолодела в жилах кровь. Роман не из каприза заставил ее носить это украшение! И не просто так брал его на кладбище: судя по всему, амулет как-то связан с Маргаритой. Возможно, именно из-за него появились сны-воспоминания.
– Ой, Роман Станиславович уже заждался! – напомнила девочка. – Нельзя его раздражать, идите! И, пожалуйста, не говорите ему, что я Вам рассказала про амулет.
Лидия действительно сочувствовала пленнице, но теперь в ней заговорил страх. Она пошла вперед, ее походка и жесты выдавали напряжение. Спрятав амулет в карман, Анна поспешила вниз.
Роман сидел, сложив руки на столе и соединив кончики пальцев. Спина его оставалась идеально прямой даже сейчас, когда он был расслаблен. Зачесанные назад волосы идеально подчеркивали жесткое лицо. Верхние пуговицы рубашки были небрежно расстегнуты, открывая взгляду грудь, покрытую шрамами. Похоже, он действительно говорил правду, и побои деда оставили след и в его душе и на теле.
Услышав звук открывающейся двери, Роман захлопнул ноутбук и поднял на нее глаза. В полумраке комнаты они казались темнее обычного. Сейчас в них особенно отчетливо отражалась худшая часть его души.
– Кто ты: настоящий Роман или его вторая личность? – затаив дыхание, спросила Анна, хотя знала ответ. Взгляд мужчины был острым и презрительным, выражение лица оставалось холодным и неприступным, губы изгибала неприятная ухмылка.
– Какая догадливая!
Роман, вернее, тот, кто себя им называл, поднялся и подошел ближе.
– И смелая, – добавил он, проведя рукой по ее щеке. Анна отвернулась: в эти глаза нельзя было долго смотреть, казалось, они затягивали в темную бездну.
В тот же момент обжигающая боль пронзила ее насквозь, словно кто-то воткнул в тело раскаленный нож. Она охнула и, сделав несколько шагов, рухнула на стул. В сознании замелькали размытые картинки.
В старинных зеркалах отражаются синие глаза, полные страха, и дрожащие пальцы, размазывающие кровь на плече. Хрупкая ваза летит на пол, разбиваясь на множество осколков. Оглушительный звон разносится по всей комнате, и в кусочках стекла угадывается женское лицо, искаженное ужасом.
– Эта боль делала его чудовищем… – послышался шепот и видение исчезло.
Анна продолжала сидеть на стуле, тяжело дыша. Призрак Маргариты вернулся и снова мучает ее. Но как же не вовремя появились эти воспоминания! Сейчас ей как никогда нужны силы и ясный ум, чтобы защититься. Но тело уже охватила предательская слабость.
Открыв глаза, она увидела сидящего напротив Романа и попыталась вспомнить, когда тот вернулся за стол. В голове стоял туман. Мужчина молчал, сверля ее пытливым взглядом.
– Что случилось? – наконец спросил он. В голосе ни капли заботы. Скорее, подозрительность, настороженность.
– Думаешь, черные стены прибавляют мне сил? – с сарказмом ответила она, хотя умом понимала, что лучше не дразнить зверя, находясь с ним в одной клетке.
Роман прищурился, но ничего не сказал. Протянул руку и включил торшер. В комнате стало чуть светлее. Только сейчас Анна заметила, как изменилась обстановка в спальне. Светлые шторы заменили темными, и сейчас они были плотно задернуты. Вместо постельного белья с пестрыми цветами на кровати лежал черный плед. Ее вещи тоже исчезли, это даже не удивило. Раньше это была единственная нормальная комната, не считая кухни. Теперь же и она тонула во мраке.
– Ты не представляешь, как сильно напоминаешь мне сестру, – хрипло произнес Роман, и выражение его лица мгновенно изменилось: черты преобразились, взгляд потеплел. Будто каждое воспоминание о Маргарите было лучом света, прогоняющим тьму из его сердца.
– Не только внешне, – продолжал он, забарабанив пальцами по столу. На указательном пальце мелькнул перстень с черным опалом. Почему-то возникла мысль, что в этом камне могла быть заключена его душа. Такая же темная и мрачная.
– Ты так же красива, как и она. С такими же густыми волосами, чертами лица, только глаза другие, – задумчиво отметил Роман. – Но больше всего меня удивляет ваша духовная связь. Странно, вы ведь не просто не родственники, вы даже никогда не виделись. Это за гранью моего понимания.
«А ведь он прав, – мысленно согласилась Анна. – Я тоже чувствую эту связь. Проживаю те же мгновения, что и она. Живу в том же доме, знакома с теми же людьми… И от этого еще страшнее. Я не хочу умереть той же смертью…»
А Роман уже погрузился в воспоминания:
– Я помню, как она стояла в этой спальне, – красивая, задумчивая. Ее волосы были рассыпаны по плечам, и я не мог оторвать от них взгляда. Синее платье подчеркивало ее фигуру и оттеняло такие же глаза. Маргарита была для меня запретной. Но чем больше нам что-то запрещают, тем сильнее мы хотим этим завладеть. Я решил для себя так: либо она будет моей, либо не достанется никому…
***
Роман вернулся домой только на пятый день после смерти отца. Не сразу нашел в себе силы войти во двор. Некоторое время стоял, прислонившись к капоту машины, и задумчиво глядел вдаль. Осень холодным ветром коснулась его лица. На миг вспомнил сладкий морок ночей, когда Маргарита засыпала рядом и ее непослушные локоны ласкали его кожу. Это были невинные, но прекрасные ночи… Зря он думал, что связывающая их нить со временем сотрется и истончится. Только крепче стала. На сердце узлами вяжется. И ведь ничем же ее не разрежешь!
