Джед снова взял её за руки:
— Э, нет… Маленькая испорченная девчонка здесь ты, а не я. Но наручники все равно захвати. Вдруг пригодятся…
Девушка рассмеялась:
— Агент Ленгли, а когда надо, вы можете быть крайне убедительным и даже обольстительным. Ладно, уговорил. Я тебя прощаю. И, конечно, приду в гости. Но тебе придется очень постараться, чтобы загладить свою вину.
Ленгли про себя выдохнул. Повезло. Тысячу раз повезло, что сегодня мисс Ховерс решила не использовать излюбленную женскую манипуляцию: принуждение невиновного к заглаживанию воображаемой вины с максимальным рвением.
* * *
Винс почесал ладонь о щетину на подбородке и пошел назад к квадроциклу. Хороший транспорт подогнала Су Мин: двигатель мощный, состояние отличное. А что до увеличения счёта, выставленного «Виндзору», так это рейдера не волновало. Корпорация не обеднеет. Тем более — чего уж он там потратил-то, тьфу. Зато успел с утра смотаться к точке заброски, получить деньги и аппаратуру, заказанные вчера вечером. Хорошо иметь дело с влиятельным человеком, у которого всё схвачено!
И таки правду говорят, что в черных секторах возможно всё. Когда накануне Керро предложил произвести обмен на краю минного поля, Винсент, конечно, удивился, но виду не подал. Решил, откуда тут — в чёрном секторе — взяться минному полю хоть сколько-то достаточной протяженности и плотности. Подумал, речь об очередном раздолбанном районе со специфическим названием.
Однако вот оно, минное поле. Реально поле. И реально минное. Никаких метафор. Зачем здесь кому-то понадобилось его ставить среди груд кирпича и бетона — неясно. Ясно другое: делали это откровенные умалишенные. Потому что, как бегло посмотрел Винс, фугас из трех снарядов, густо присыпанный сверху малыми противопехотными крылышками (странно, что не самоликвидировались, брак, похоже), легко мог находиться там, куда никому в здравом уме даже не придет в голову лезть. Зачем? Загадка.
Винсент сел на квадр, лениво потянулся и услышал доносящийся издалека шум двигателя. Про себя рейдер выматерился, досадуя, что беспилотник контроля, равно как и пара корейцев Су Мин, в этот раз были явно лишними. В это время из-за поворота вывернул квадр с прицепом, и Керро, сидевший за рулем, приветственно махнул рукой, после чего указал направление и повернул.
Сто метров через площадь. Квадры встали возле развороченной постройки, от которой остались лишь неровные стены первого этажа, груда камней за ними и узкий навес из остатков пола второго этажа вдоль всего фасада.
— Разгружаемся, — Керро спрыгнул на землю и откинул борт прицепа. — Вскрывай, смотри. Всё, как и договаривались, ПТУРС со старой системой наведения и термические снаряды для самоуничтожения всего этого. Ну и для первого залпа — шесть НУРС с направляющими.
— Блоки управления проверять будешь? — спросил в свою очередь Винс и снял первый вытянутый ящик.
— Зачем? — удивился Керро. — Мне до их сработки дела нет. Это всё твоё.
На несколько минут наступила тишина, которую изредка нарушали щелчки откидываемых с ящиков крышек.
— Слушай, — Винсенту надоело молчать, — а откуда такая креза? — он кивнул в сторону минного поля. — Без толку и смысла. Я такого если только под кислотой наставлю.
Керро в ответ усмехнулся:
— Угадал. Именно под кислотой. Обреталась у нас тут бандочка, не сильно большая, но неплохо подготовленная. И было от них много беспокойства. А потом свезло им — отбили от конвоя две машины со средствами минирования и в придачу груз медикаментов. В итоге обдолбались, а затем в галлюциногенном угаре понаставили… ну, а в процессе постановки все благополучно и закончились.
— На легенду похоже, — пожал плечами Винсент, проверяя третий ПТУРС.
— Или на грамотную работу грамотных людей с охеревшими ебанатами, — невозмутимо подытожил Керро.
— Да уж, — Винс поднялся, снял со своего квадра камуфляжный кофр и протянул собеседнику, — проверяй.
Керро покачал головой, достал из прицепа кейс, отщелкнул крышку и взглядом показал Винсенту: мол, перекладывай. Ровные брикеты купюр один за другим отправились в чемоданчик.
— Пересчитаю и проверю на досуге. Будут проблемы — завтрашняя сделка отменяется. Обе сделки. Так что, если с бабками какие косяки, у тебя ещё есть время признаться.
— Признаюсь: сам с утра напечатал, — сказал Винс, после чего спокойно добавил: — Если не найдешь косяков, то за завтрашние твои пять миллионов могу принтер продать.
— Лучше мастеров назови, а принтер я и сам куплю, — усмехнулся Керро, отсоединяя прицеп. — Отгонишь и упаковку вывезешь?
— Разумеется.
— Ну, тогда готовь засаду. И я жду сигнала, чтоб нанимать людей. Кстати…
Винсент вопросительно глянул на собеседника, и тот продолжил:
— Тебе лишние проблемы во время всего этого нужны? А то, давай я типа потребую, чтобы с тобой ваш молодой был? Считай, бонус за сделку.
— Тема! — мгновенно оживился корп.
— Отлично, тогда добавляй в мои требования, и жду вас завтра обоих, — с этими словами Керро сел обратно на квадр и уехал, оставив сообщника разбираться с привезенным оружием.
Винс проводил секторального коллегу взглядом и начал разбирать аппаратуру.
Шоу обещало быть изумительным. Пожалуй, после всего съемки с беспилотников попадут в учебные курсы по контрзасадным действиям. Жаль, что авторские права не заявишь…
* * *
Тонкие каблуки звонко постукивали по полу. Цок-цок-цок! Звук разлетался по огромному пустому залу, разбивался о стены, рассыпал вокруг тонкое злое эхо, которое царапало слух и не сулило ничего, кроме проблем.
— Слушать внимательно! — в голосе хозяйки «Норы» не звучало даже отголоска той завораживающей томности, которая заставляла замирать в предвкушении мужские сердца. Соблазн исчез, улетучилось вкрадчивое обещание, вместо них звенел металл. — Я вас собрала не для того, чтобы похвастаться новыми шмотками, а для того, чтобы предупредить: любая из здесь стоящих, включившая режим тупой давалки, вылетит прямиком на улицу, в чём мать родила. Это понятно?
Двадцать восемь длинноногих девушек сбились на сцене в испуганную стайку. Некоторые топлес, — распущенные волосы, короткие, почти ничего не скрывающие юбки, босоножки стрипы, — до появления хозяйки как раз репетировали номер… Остальные прибежали, кто в чём: одни в халатах, видимо, отдыхали, кто-то в чалме из полотенца, кто-то с частично снятым размазанным макияжем, одна заспанная, помятая, другая явно мучающаяся от похмелья, третья с сеткой на волосах и равномерным слоем тональника на лице — ни глаза, ни губы, ни брови нарисовать не успела, теперь стояла, как покойница. Все двадцать восемь работниц эротического фронта выглядели крайне нелепо, даже жалко. Встревоженные вытянувшиеся лица, широко распахнутые глаза, напряженные позы.
