Почему Пэм, как ребенок, всё живёт какими-то глупостями? Мечтает то о ярком шарфике, то об оранжевых гардинах, то о кресле бирюзового цвета, которое она бы поставила к окну — смотреть на дождь.
С удивлением Памела поймала себя на том, что, кажется, плачет. Она шла, смотрела под ноги, а перед глазами всё дрожало и двоилось. Вспомнился вдруг Дэвид. Она в последнее время часто о нём думала. Будь жив Дэвид, Пэм не чувствовала бы себя такой одинокой. Она бы не приходила по вечерам в пустую комнату, не садилась одна у телевизора, чтобы заполнить тишину хоть какими-то звуками. Был бы жив Дэвид…
Звук шагов в подъезде прозвучал совсем одиноко, как и короткое чирканье ключ-карты. Комната встретила привычной темнотой и тишиной. Пэм закрыла дверь и, даже не включив света, сползла вдоль по ней на пол. Слёзы текли и текли по лицу, а Памела не могла даже объяснить сама себе — почему. Ну, подумаешь, урезали зарплату! Первый раз, что ли? На еду худо-бедно хватит, да и вполне она может не есть так уж по многу. В её возрасте даже полезно вставать из-за стола с легким чувством голода. Опять же, если станет совсем туго, есть деньги, которые дал Рекс. Да, Рекс. У него тоже всё хорошо. Он на престижной работе, прекрасно зарабатывает. И звонил всего несколько дней назад. Тогда чего она сидит в темноте на полу и плачет? Ведь всё прекрасно!
Но страшная, выматывающая душу тоска никак не отпускала. И тогда Пэм, отчаявшись, решилась на самый последний и самый крайний шаг. Она опустила жалюзи на окне, закрыла дверь на цепочку, включила телевизор, чтобы он бормотал и чтобы соседи не думали, будто Памела с кем-то разговаривает. После этого она перегнулась через спинку дивана и вытащила из тайника главное своё сокровище — коммуникатор, подаренный сыном.
Рекс всегда звонил сам, Пэм не решалась его беспокоить, должна ведь быть у взрослого человека личная жизнь. Опять же, деньги матери на связь перечислял сын, потому тратить их из прихоти Пэм считала неправильным. Да и Рекс всё-таки звонил часто. Но тем не менее…
Памела разблокировала экран, открыла список контактов, в котором значился только один номер, и ткнула пальцем в кнопку вызова.
Прохладный вежливый голос автоответчика сообщил: «Аппарат вызываемого абонента выключен, попробуйте позвонить позже».
Выключен?
Пэм положила коммуникатор на диван и посмотрела на него, как на предателя. Поразмыслила. Рекс говорил, что в рабочих кварталах плохая зона приема. У людей, живущих здесь, нет телефонов, у фабрики — своя вышка, а там, где стоят общежития, покрытие практически нулевое — кому здесь нужна связь? Тут комм-то один на корпус, да и тот стационарный.
Поэтому Памела снова взяла трубку, походила по комнате, глядя на значок сети. Вроде бы нормально всё. Может, ещё раз попробовать?
«Аппарат вызываемого абонента выключен, попробуйте позвонить позже».
Она заварила себе полчашки сублимата, напоминая, что теперь должна экономнее относиться к еде. Нарочно медленно выпила его. Помыла посуду.
«Аппарат вызываемого абонента выключен, попробуйте позвонить позже».
Вдруг Пэм, помимо тоски, стало ещё и очень страшно. Почему комм Рекса выключен? Что-то случилось? Зачем вечером выключать телефон, на который тебе могут позвонить с работы? Зачем вообще его выключать? А если что-то произойдёт с Рексом, ей скажут или нет? Конечно, нет, он ведь уже совершеннолетний. Но у Рекса же есть друзья, если с ним что-то случится, они… Почему она не спросила номер кого-то из его друзей? Или номер его девушки? Почему постеснялась? Хотя хороша бы она была, названивая его приятелям или подружке. Старая выжившая из ума тётка.
«Аппарат вызываемого абонента выключен, попробуйте позвонить позже».
Так, успокойся. Вдруг он в командировке? У него ведь важная, ответственная работа. Или, может, просто коммуникатор разрядился. Да зачем же сразу скатываться в такой психоз?!
Но остановиться не получалось.
«Аппарат вызываемого абонента выключен, попробуйте позвонить позже».
Пэм колотил самый настоящий ужас. У нее тряслись руки, сердце выпрыгивало, желудок завязался узлом, в горле пересохло.
Сыночек, пожалуйста, пусть с тобой всё будет в порядке!
«Аппарат вызываемого абонента выключен, попробуйте позвонить позже».
Она разрыдалась, уткнувшись лбом в прохладный пластик коммуникатора.
Лишь спустя несколько минут Памела усилием воли взяла себя в руки. Голос здравого смысла все-таки смог пробиться через панику: «Может, у Рекса для связи с домом специальный номер, и он включает его, только когда хочет позвонить сам? Успокойся, наконец, старая истеричная дура!!!»
И Пэм послушалась. Убрала коммуникатор обратно за спинку дивана, попила воды и легла спать. Правда, ещё совсем немного поплакала. Просто чтобы стало чуть полегче.
* * *
Капитан внешней разведки «Виндзора» Ник Ладингоф в задумчивости стоял над госпитальной койкой. Существо, которое сейчас лежало на казённом матраце, с трудом поворачивался язык назвать человеком, не то что рейдером. В короткой больничной распашонке, под одноразовым одеялом приходил в себя от наркоза испитой, до костей отощавший мужик с одутловатым лицом.
На вид ему можно было дать лет пятьдесят. А то и все шестьдесят. Но рейдеру-резиденту не могло быть больше сорока. Даже и сорок — уже многовато. А значит Одди где-то между… э-э-э… двадцатью семью и тридцатью восьмью. Хотя… пусть уж лучше ему будет за сорок, потому что опуститься так в тридцатник — это даже не полное днище, это… У капитана и матерных слов не нашлось подходящих. Полный абзац.
Ник обошел койку, обставленную аппаратурой, и встал с противоположной стороны. Ничего не изменилось — перед ним по-прежнему лежал тощий опустившийся алкаш с коричневыми кругами под глазами и ввалившимися небритыми щеками…
Бывает же! Сопляк-стажер, в обход правил проскочивший на тестирование для автономной работы, в первые же дни отправляет такую добычу. Теперь главное: понять, действительно ли это — резидент «Амилайта»? Или же просто спившийся псих? Правда, откуда псих мог добыть пачку купюр в банковской упаковке «Амилайта»? Выходит, даже если этот торчок — шизик, с «Амилайтом» он однозначно работал. Так что и в худшем случае тварюшка полезная. А паренёк-рейдер, конечно, ушлый — деньги пленника родной корпорации не передал, прислал только упаковку. Впрочем, учитывая условия тестирования…
— Когда его можно будет минимально допросить? — обернулся Ник к колдовавшему над аппаратурой с показаниями доктору.
— Часа через четыре, — отозвался врач. — И это может быть только беседа. Без химии и воздействий. Половину внутренностей на донорские поменять пришлось. Как он до сих пор не загнулся — не понимаю. В нём сейчас регенераторов больше, чем крови.
— Разверните аппаратуру детектора лжи, — приказал Ник. — Как только с ним можно будет поговорить — сообщите.
…Спустя четыре часа, когда поступил вызов из госпиталя, план допроса вчерне был готов. В первую очередь требовалось выяснить главное: алкаш Родерик действительно резидент или псих, в это верящий? Трое, пусть он будет резидентом! Это же кладезь информации! А если получится его перевербовать, отроется такая изумительная возможность для игр с «Амилайтом», каких не открывалось уже много лет.
