— Это не мой отец, — чеканя слова, сказала
я. — Что вы сделали с моим отцом?
Человек в кресле поднялся, зло хихикнув, а та, что стояла у
двери, злобно пробормотала:
— Ты сошла с ума. Разве ты ещё не поняла? Ты
сумасшедшая. Ты убийца, ты убиваешь в припадке безумия. Тебе нужна помощь.
Слышишь? Ты должна лечиться, ты опасна. — Она шипела, слюна скопилась в
уголках рта, и оттого, наверное, женщина с бесцветными глазами напомнила мне
змею. А тот, что находился сзади, все приближался. И в его походке, поджарой,
тренированной фигуре не было ничего от больного старика. Они оба дышали
неприкрытой ненавистью и походили на вампиров из дурного фильма ужасов. Не
оборачиваясь, я ударила ногой, с удовлетворением отметив, как он взвыл от боли,
стремительно развернулась на пятках и ударила ещё раз. Женщина отлепилась от
двери и бросилась на меня, желтоватые ногти нацелились в лицо, удар кулаком в
грудь отбросил её в сторону, но не остановил; взвыв, она бросилась ещё раз,
левая рука вцепилась в мое лицо, а мне показалось, что это не ладонь, а
когтистая лапа. Я ударила её очень сильно, лицо женщины посерело, она рухнула
на колени, взвыв не от боли даже, а от отчаяния, я бросилась в прихожую,
схватила сумку, и пока доставала пистолет, они оба уже появились в коридоре,
двое нелюдей с горящими ненавистью глазами. «Таких не остановить», — с ужасом
подумала я, но пистолет в моих руках все же заставил их замереть.
— Ты ведь не станешь стрелять в свою мамочку? —
спросила она и даже улыбнулась, а я подумала: «Я действительно сошла с ума,
по-настоящему такого не бывает». — Доченька, дорогая, мы поможем тебе, ты
ляжешь в хорошую больницу, ты выздоровеешь…
— Где Андрей? — спросила я в отчаянии.
— Ты убила его. Ты всех их убила. Ты больна, тебе надо
в больницу. Доверься мне, и все будет хорошо. — Она смотрела мне в глаза и
шаг за шагом приближалась, и тот, что был с ней, тоже. Я отступила, щелкнула
предохранителем. Что-то стекало с подбородка, я провела по лицу ладонью и
обнаружила кровь на пальцах, распахнула дверь, подхватила сумку и вышла, на
одно мгновение увидев свое отражение в зеркале: бледное лицо, залитое кровью,
рысьи глаза, безумное, почти нечеловеческое лицо. Я захлопнула дверь и
бросилась вниз по ступенькам, ожидая, что они кинутся следом или закричат, но
было тихо, только мои торопливые шаги, и ничего больше.
Я открыла подъездную дверь и оказалась в узком пространстве
между первой и второй дверью и только тогда подумала: «Мне нельзя на улицу».
Рядом ещё одна дверь, должно быть, в подвал, я дернула за ручку, и дверь
открылась, я торопливо спустилась вниз. Солнечный свет сюда не доходил, а где включатель,
я не знала, да он был мне и не нужен сейчас, темнота казалась спасительной.
Я продвигалась вперед очень осторожно и прислушивалась. Вот
подъехала машина, шаги на лестнице, чьи-то голоса, ребенок плачет. Слева
пробивался свет, там окошко, забранное решеткой, вокруг множество дверей,
номера квартир написаны мелом. Обыкновенный подвал с клетушками… Они в основном
заперты, навесные замки, это мне не подходит… дверь с личиной, открыть её
плевое дело… Я вошла в темный чуланчик, аккуратно закрыла дверь, заблокировала
её ржавой лопатой. Сюда могут явиться хозяева, хотя в такое время года делать
здесь особенно нечего — заготовки на зиму давно подъели, а клетушки эти в
основном для них и существуют.
Помещение было маленьким, яма для картошки, большой ящик, в
котором хранили морковь, полки вдоль стены, сейчас пустые. Я устроилась на
нижней и стала ждать. Где-то за перегородкой шуршали мыши, затем к их возне
прибавился ещё звук, а сердце мое тревожно забилось. Кто-то, не один, двое,
нет, трое двигались по узкому коридору. Двигались почти бесшумно, мысленно я
видела их напряженные лица, их вытянутые вперед руки… Сквозь щели двери на
мгновение мелькнул луч фонарика, а я усмехнулась: ребята неосторожны, а может,
чересчур самонадеянны?
На осмотр подвала они потратили минут пятнадцать, я слышала
их удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. Тишина. Где-то рядом должна быть их
машина, а может, и две. Дом будут держать под наблюдением. Даже если они
уверены, что я сбежала, все-таки рисковать не станут. Если «родители» остались
в квартире, они скорее всего не ждут моего возвращения. Почему бы не навестить
их и наконец кое-что не узнать?
Я поднялась с полки, на которой сидела, сунула сумку в угол,
завалив её старыми мешками, сняла пистолет с предохранителя и очень осторожно
открыла дверь. Длинный коридор тонул в темноте, я преодолела его минуты за две
и вскоре поднималась по лестнице. Мелькнула мысль: они могли запереть дверь, но
дверь в подвал оказалась открыта, я постояла в небольшом пространстве между
дверью в подъезд и дверью на улицу, детский голосок что-то напевал совсем
рядом. Я распахнула дверь в подъезд, поднялась на три ступеньки и оказалась
перед лифтом, вошла и нажала кнопку девятого этажа. На площадке было пусто.
Тишина такая, точно весь дом вдруг вымер. Я спустилась по лестнице на третий
этаж. Несколько минут стояла, прислушиваясь, потом спустилась ещё на один
пролет. Дверь в квартиру «родителей» была закрыта неплотно, будто кто-то
нарочно приглашал меня войти, а внутренний голос отчаянно взвыл: «Опасность»,
но я распахнула дверь и вошла. Запах… Такой знакомый запах, вызывающий тошноту
и головокружение. Я сделала несколько шагов, прежде чем увидела кровь на стене,
кто-то цеплялся за стену окровавленными пальцами. Я свернула в комнату. Та, что
называла себя моей матерью, лежала возле самого порога. Ковер, пол, стена,
одежда на женщине — все было залито кровью. Трудно поверить, что столько крови
могло содержать её сухопарое тело. Мужчину я нашла в кухне, он пытался открыть
окно…
Я быстро проверила квартиру, заперла дверь и вернулась к
трупам. Было странно ощущать в себе равнодушие при виде изувеченных тел. Ни
страха, ни отвращения, только досада, что я опоздала. ТЕ меня опередили.
Торопливо выдвигая ящики комода в спальне, я выбрасывала их
содержимое на пол, прекрасно понимая, что никаких улик здесь не найду. Они не
оставляют улик, и все-таки я продолжила обыск. Одежда, какие-то бумаги,
квитанции, я бегло их просмотрела: ничего. Ничего, что давало бы возможность
понять: кто эти люди и почему они выдавали себя за моих родителей? Женщина
сопротивлялась убийцам, её руки в порезах, она хватала нож, которым её убивали,
и умерла не сразу, её ударили несколько раз. Что это за типы, которые не могли
убить с одного удара? Я не верила, что ТЕ послали не профессионалов. Значит, в
этом кровавом кошмаре есть смысл, это послание? Что они хотели сказать им?
Мне надо было уходить, возможно, женщина кричала, возможно,
её кто-то услышал и вызвал милицию. Но уйти я не могла, я надеялась найти хоть
что-то, обрывок бумаги с моим именем, фотографию, паспорта моих мнимых
родителей…
