Я придвинула к себе телефон и, не вставая с постели,
позвонила — Евгений Сергеевич будет с двух часов. Отлично. Теперь деньги. С
кровати все-таки пришлось подняться, я ещё раз прогулялась по квартире и
убедилась, что устроить надежный тайник здесь невозможно, вышла на лестничную
площадку, прикидывая, не подняться ли на чердак, но тут приметила дверь в
подвал. Подвал для таких целей ничуть не хуже чердака, к тому же подвалы для
меня привычнее.
Подвал был огромным, гулким и почти пустым. Я нащупала
выключатель у входа, вспыхнул свет, но и без того в подвале было довольно
светло, по фасаду располагались несколько маленьких окошек, два из них были
заткнуты какой-то ветошью, зато через остальные пробивались солнечные лучи.
Жильцы подвалом не пользовались, во дворе стояли шаткие сараюшки, наверное, для
хозяйственных нужд. Очень скоро я обнаружила идеальное место для тайника, в
стене за трубой была ниша, в настоящее время заваленная всяким мусором. Сморщив
нос, я отодвинула его в сторону, сунула пакет с долларами в самый низ и вернула
мусор на его законное место, после чего покинула подвал. Теперь следовало
решить, что делать с кассетой. Я не отдала её Рябову по одной причине: боялась.
Не за себя, конечно, а за Андрея. Кто он, мне неизвестно, но, если человек
живет под чужим именем, интерес милиции ему без надобности. Я повертела кассету
в руках, подумала и сунула за батарею. Кассета вряд ли привлечет внимание
хозяина квартиры.
* * *
Ровно в два я входила в здание поликлиники, некоторое время
наблюдая за центральным входом из соседнего парка. Как будто ничего
подозрительного. Впрочем, для того, чтобы держать поликлинику под присмотром,
вовсе не обязательно болтаться у входа.
Напротив тридцать восьмого кабинета ожидали своей очереди
двое мужчин и женщина, я терпеливо сидела в течение часа. Наконец женщина
покинула кабинет, кивнула мне, приглашая войти, и я вошла, отметив с некоторым
удивлением, как сильно забилось сердце.
— Здравствуйте, — громко сказала я, Евгений
Сергеевич поднял голову от бумаг, взгляд его стал растерянным, а я машинально
посмотрела на окно. Окошко подходящее, но здесь третий этаж, ужасно не хотелось
бы выпрыгивать… Медсестра за соседним столом пробормотала: «Здравствуйте», не
обращая на меня никакого внимания, и продолжала что-то писать. Евгений
Сергеевич вздохнул и сказал мне:
— Присаживайтесь. — Я села спиной к
медсестре. — Таня, я вас просил найти карту Панкратова…
— Да, Евгений Сергеевич, её в регистратуре нет и…
— Возможно, она у завотделения или в терапии…
Девушка встала и отправилась искать карту, не демонстрируя
никаких эмоций.
— Я никого не убивала, — сказала я, как только за
ней закрылась дверь.
— Надеюсь. У меня были из милиции.
— И что вы им сказали?
— Правду, разумеется.
— Правда — это здорово, — усмехнулась я. —
Так что вы им сказали?
— Что вы обращались ко мне по поводу головных болей…
Впрочем, все это было в вашей карточке… Они задали несколько формальных
вопросов, а я на них ответил…
— Формально?
— Зачем вы пришли? — откинувшись на спинку стула и
глядя на меня немного сердито, спросил Евгений Сергеевич.
— Вы мне звонили. Помните? Хотели поговорить. Мне
показалось, у вас было что сказать, иначе звонить не стоило, верно?
— Верно. — Он немного помолчал, разглядывая свои
руки, затем заговорил с видимой неохотой:
— В прошлую нашу встречу я спрашивал вас об аварии… так
вот, очень сомневаюсь, что она была…
— Не было аварии? — задала я вопрос только для
того, чтобы заставить его говорить побыстрее.
— Вне всякого сомнения, пулевое ранение в голову. Вас
это не удивляет? — хмуро усмехнулся он.
— Нет, — честно ответила я. — С момента
последней нашей встречи произошло столько всего, что удивить меня трудно.
— Понятия не имею, как вы остались живы, это просто
чудо.
— Чудес не бывает, — вздохнула я.
— Что? — Он опять нахмурился.
— Если я осталась жива, значит, это кому-то очень
нужно…
— Вы подразумеваете бога? Что ж, в этом есть свой
резон, после такого ранения не только не просто остаться в живых, но и жить
полноценной жизнью — это действительно дар небес.
— А может, и не дар. Может, это кара. Как посмотреть. В
этом мире все относительно.
— Вы изменились, — вдруг заявил он. — Вы
очень изменились. Даже внешне. Что произошло?
— Я узнала, что я умерла в возрасте восьми лет, что мои
отец и мать таковыми вовсе не являются, что мой муж год назад исчез где-то в
Белоруссии… Я не знаю, кто я, помогите мне…
— Помочь? — Он едва не лишился дара речи.
— Врач как священник, он должен помогать всем
страждущим, разве нет?
— Наверное, только чем я могу помочь?
— Вы говорили о ранении. Ведь кто-то делал мне
операцию?
— Профессионал высокого класса.
— Ведь таких немного. В больницу «Скорой помощи» не
привезешь человека с пулевым ранением просто так. Пришлось бы многое объяснять.
— Я вас понял… Сейчас много горячих точек, где пулевым
ранением никого не удивишь, случайная жертва случайной перестрелки. А
специалисты в военных госпиталях высокого класса.
— Значит, искать нужно… — Он пожал плечами:
— Думаю, шансы у вас небольшие… В экстремальных
условиях не до заполнения бумаг, если у вас с собой не было документов.
Впрочем, попытайтесь… — В этот момент дверь открылась, и вошла медсестра с
картой в руках.
— Еле отыскала, у кардиолога… Как она к нему попала?
— Что ж, Анна Ивановна, — улыбнулся Евгений
Сергеевич, — всего вам доброго, надеюсь, встречаться нам больше не
придется.
