— Я уже сказала, отлично. Есть догадки, что за люди
прихватили меня с намерением выпотрошить мозги?
— Нет. Но нам это чрезвычайно интересно. Ты ведь
понимаешь…
— Я понимаю, — согласно кивнула я. — Давай
займемся ими. Первое, что я хотела бы знать: кем на самом деле является
человек, которого я считала своим мужем?
— Ничего конкретного. Следы настоящего Шульгина
теряются в Белоруссии, кто-то воспользовался его документами…
— Следует хорошенько пошарить в бывшем окружении
настоящего Шульгина, может, найдем что-то интересное. Теперь дом, где меня
держали. Улица Вишневая, кажется. Дом сгорел, но ведь кому-то он принадлежал?
Мне удалось удрать только потому, что каким-то придуркам именно в тот момент
взбрело в голову напасть на этот дом.
— Ты не знаешь, кто они?
— Я плохо знаю, кто я. — Мой ответ ему не
понравился, но комментировать его он не стал, лишь нахмурился.
Только на следующий день он кое-что сообщил мне об этом
доме. Дом успел основательно выгореть, милиция обнаружила там четыре трупа, опознать
которые не удалось — трупы сильно обгорели. Два охранника, Эдуард Витальевич и…
Стас? Стас имел возможность сбежать, а охранников могло быть трое или даже
четверо, или один из нападавших…
— Давай начнем с Эдуарда Витальевича, — сказала
я. — Он врач. Я думаю, служил в ФСБ. Это можно проверить?
— Разумеется, если у нас будут хоть какие-то зацепки…
— Еще до похищения мы несколько раз встречались. Он был
моим лечащим врачом, но муж возил меня на прием не в больницу, а к нему домой.
— Это интересно. Адрес ты знаешь?
— Нет. Но могу объяснить, где это. — Мне
показалось или он действительно насмешливо улыбнулся?
— Что ж, объясни…
Объяснение заняло две минуты, после чего Вадим, придвинув
телефон, позвонил человеку, которого назвал Сережей, и попросил установить, кто
проживал по данному адресу. Ответ мы получили через несколько часов, меня он не
удивил. Квартира принадлежала некоему Сумкину Виктору Павловичу, по образованию
инженеру, уже два года он проживает в Ивановской области в деревне Дмитриевка,
организовав то ли коммуну, то ли секту с мудреным названием, а квартиру сдает.
Последние полгода её снимала Маслова Татьяна Петровна, но сама Татьяна
Петровна, которая, кстати, имела собственный дом, вопросам господ из милиции
удивилась, потому что снимать квартиру ей даже в голову не приходило, а также
не приходили в голову и люди, которые с этой целью могли воспользоваться её
паспортом.
— Конечно, её тщательно проверят, — пожал плечами
Вадим, рассказывая мне все это, — но я почти уверен: женщина действительно
ни при чем, кто-то просто позаимствовал её документы на время… Мы потратим не
один день на поиски, а потом выяснится, что документы прихватил сожитель,
которого она не помнит даже по имени или что-то в этом роде…
— Что же делать?
— Искать, — усмехнулся он. — Всегда есть один
шанс из тысячи. Мы опросили соседей, ничего интересного, по их мнению, квартира
вообще пустовала.
— Выходит, неведомый Эдуард Витальевич просто
пользовался ей, когда желал со мной встретиться?
— Конечно. Странно, что у тебя ни разу не возникало
мысли, что во всем этом есть нечто подозрительное…
— Я ездила к нему с мужем, который смог убедить меня,
что это хороший специалист… — Я отвернулась.
— Ты что-то не договариваешь. Что произошло между вами
в этом сгоревшем доме?
— У меня остались весьма смутные воспоминания, я почти
всегда пребывала в полубессознательном состоянии, меня пичкали всякой дрянью,
пытались что-то выведать.
— Что? — задал вопрос Вадим, как видно, забыв, что
не так давно уже интересовался этим. Любопытно. Выходит это «что» по-настоящему
его тревожит.
— Понятия не имею. Я ведь тебе рассказывала: они
задавали вопросы, когда я была в отключке. Потом на время оставили меня в
покое, думаю, дела мои были неважные и ребята испугались, что я скончаюсь
раньше, чем они что-то заполучат. Я пребывала в состоянии редкого просветления,
когда на дом напали вооруженные люди. Мне повезло. Среди стрельбы и сумятицы
мне удалось ускользнуть.
Он задумался, должно быть, взвешивая мои слова. Но не это
меня сейчас волновало.
— О моем предполагаемом муже удалось что-нибудь узнать?
— Абсолютно ничего, никаких зацепок.
Это становилось забавным. Я немного поразмышляла и, весело
глядя на Вадима, сказала:
— Кассета.
— Какая кассета? — удивился он.
— В квартире, где вы меня нашли, за батареей лежала
видеокассета. Сосед из квартиры напротив следил за мной, тот самый тип,
которого нашли на пороге собственного дома. Так как меня обвиняли в соучастие в
убийстве, я решила осмотреть квартиру и обнаружила видеокассеты. Одну
прихватила с собой, на всякий случай, как доказательство, что я не спятила, а
остальные оставила господам из милиции, но они их, как видно, не
заинтересовали, впрочем, как и вас… На кассетах мой муж тоже запечатлен.
— О черт… — Вадим был крайне раздосадован этим
промахом, поспешно покинул комнату, забыв сообщить, куда так стремительно
направился, а я покосилась на телефон. Он стоял рядом, возле моей правой руки,
точно оставленный нарочно. Я сомневалась, что они всерьез затеяли со мной эту
игру. Кому, по их мнению, я могла бы позвонить? И еще, неужто я такая дура? И
все-таки я позвонила. Набрала номер поликлиники и попросила к телефону
Солдатова Евгения Сергеевича.
— Солдатов в отпуске, — равнодушно ответил женский
голос.
— Когда он выйдет из отпуска?
— Не знаю.
— А можно узнать его домашний телефон?
— Мы таких справок не даем.
Что ж, вполне логично. Я перевела взгляд на экран, он уже
некоторое время вспыхивал яркими звездочками, а я решила немного
поэкспериментировать. В комнате, вне всякого сомнения, установлена видеокамера,
так что прятаться нет смысла. Не торопясь я просмотрела телефонную книгу города
на букву С. Солдатов Е.С. — всего-то три человека… По первому номеру
ответить не пожелали, я набрала следующий. Женский голос:
— Да.
— Могу я поговорить с Евгением Сергеевичем?.
— Кто его спрашивает?
— Это из бухгалтерии, мы начислили деньги за отпуск…
— Евгений Сергеевич умер.
— Что?
