Ей не хотелось напоминать ему, что она приехала не по делам «Антифа», а по заданию полиции. Впрочем, модель ей хорошо известна. Нельзя оставлять аргументацию ультраправых без ответа в общественном пространстве. Их политика не должна восприниматься как нечто нормальное, и нельзя допустить, чтобы их поддержали на улицах.
— У нас Партия шведов упразднилась.
Они поднялись на самый верхний этаж. Она отметила фамилию на табличке. Йенсен. Каспер потянул ее за собой в угол лестничной площадки.
— Нам не туда. Здесь живет пожилая пара. Они знают, кто мы такие, но мы не пользуемся их квартирой.
Она в растерянности огляделась. На узенькой лестничной площадке всего одна дверь. Каспер стал рыться в рюкзаке. Линн следила за каждым его движением. Она хорошо его знала — иначе можно было подумать, что он собирается заманить ее в ловушку, чтобы потом выдать как полицейскую подсадную утку.
— Мы с тобой будем вдвоем. Банковский контакт не придет. Его материалы у меня. — Капсер улыбнулся. — Не все тебе доверяют так, как я.
Каспер подошел к окну в уголке, выходившему на улицу. Она покосилась на своего спутника. Он выглядит как обычно и держится как всегда. С их последней встречи прошло три года, хотя он приезжал в Швецию полгода назад и разыскивал ее, когда ее взяли в плен. Сколько ему — лет сорок? Волосы коротко подстрижены, пиджак, очки, ботинки. Осознанный имидж — незапоминающаяся внешность. Совсем не похож на молодых активистов, с которыми работает, — никаких дредов, курток-бомберов, шапок, ботинок или кед. Он выглядит так, как и положено IT-специалисту, которым он и работает в повседневной жизни. Но хотя он и очень компетентный, он все же не на том уровне, как она, — поэтому ему многие годы требовалась ее помощь. Впрочем, сейчас у него появились собственные эксперты.
Она инстинктивно попятилась, когда он обернулся к ней с отверткой в руке. Он распахнул окно, выглянул наружу. Она встала рядом с ним. Никаких микроавтобусов. Никаких машин с мужчинами в темном на переднем сиденье, следящими за домом.
— Здесь тоже много чего произошло с тех пор, как мой братец в восьмидесятые оккупировал дом напротив. Тогда они перегородили всю улицу, чтобы их не выселили силой. Даже втихаря протянули электричество из распределительного шкафа на улице к колючей проволоке, протянутой поверх баррикад, — чтобы отпугнуть полицию.
Линн кивнула.
— Помню, у нас дома висела на стене фотография, которую мама вырезала из какой-то газеты. Демонстрант, сидящий на баррикаде на одной из окрестных улиц, — в балаклаве и велосипедном шлеме, — читающий Кафку.
Тем временем Каспер открутил крышку едва заметного люка в стене у окна. Сделал ей знак залезать внутрь. Железная лестница вела прямо вверх к следующему люку в потолке.
— Полезай. Просто толкни люк.
Она слышала, как он прикручивает на место крышку. Стало совсем темно, но через минуту девушка приподняла крышку люка в потолке и выбралась на чердак. Она сама не знала, чего ожидала от такого места, но перед ней открылось пространство, не похожее ни на обычный чердак, ни на роскошный стильный лофт. Зато здесь было много всякого в духе датского хюгге. Диванчик в углу, несколько матрасов на полу, биотуалет. Несколько больших подушек для сидения и обязательные стеариновые свечи. Холодильник и музыкальный центр. Линн села на подушку, которая приняла форму ее тела. Каспер подошел к холодильнику, пригибаясь под балками потолка.
— «Хоф»?
— У тебя нет ничего поприличнее?
— Ах, я и забыл, что ты шведка. Нет, у меня не найдется ни «Динамита», ни «Элефантэля». Но, может быть, вот это сгодится?
Он протянул ей бутылку «Алдарис» с золотой фольгой на крышке.
— Отлично.
Она отхлебнула глоток холодного напитка, а Каспер тем временем достал распечатки и положил на стол.
— Давай лучше сразу поговорим о делах, пока мы не слишком много выпили. Но потом я с удовольствием пойду с тобой в «Снорк».
— Что за фигня этот «Снорк»? Вроде бы не в твоем стиле так сорить деньгами.
Каспер пожал плечами и тоже сел на подушку.
— По крайней мере, это совсем рядом.
Подтянув свою подушку к ней, он указал на распечатку.
— Я поговорил со своим контактом в «Данске Банк». Деньги из SEB переводились через предприятие «Вольверина» — существующее, похоже, только на бумаге — на счет в «Данске Банк». Совершенно очевидно, что мы имеем дело с отмыванием денег. Неучтенные средства, которые превращаются в портфели акций. Деньги, которые систематически переводятся с одного счета на другой — часто через налоговое убежище. К примеру, там несколько раз фигурирует Аруба. И Теркс и Кайкос.
Она кивнула, и он продолжал:
— Это деньги преступных группировок. Скорее всего, наркотики, трафикинг или нечто подобное. — Он протянул ей последний лист и указал на одну колонку. — Вот это особенно бросается в глаза. Большие суммы переводятся на счет, ранее нигде не упоминавшийся.
Она прочла, сравнивая даты. Отметила комментарий на полях, сделанный банковским контактом. Большое количество недвижимости в Испании, проданной Аландером и купленной за бесценок де Нейденом. Эта недвижимость ранее была куплена на неучтенные доходы «Вольверины». Затем огромная сумма уже чистых денег была переведена на счет «Вольверины», которым управлял де Нейден. Линн провела пальцем по списку трансакций. Каспер прав. Тут явно что-то подозрительное.
За пару дней до убийства перед банком SEB кто-то снял все миллионы со счета «Вольверины».
Деньги ушли на частный счет в банке SEB на имя неизвестного ей человека. Вероятно, фальшивые личные данные. Одно ясно — к этому счету Аландер и де Нейден явно имели доступ.
Линн сидела молча. Вот и ответ на вопрос, почему застрелили де Нейдена и Аландера. Они обманули тех, кто не прощает.
— На кого открыт датский счет, куда в конечном итоге попали бы деньги «Вольверины», если бы их не присвоили де Нейден с Аландером?
Каспер не ответил, лишь молча указал на строку в самом низу документа. Линн сделал глубокий вдох.
Незадолго до закрытия банка в пятницу кто-то перевел все миллионы со счета в SEB на счет в «Данске Банк».
Всего за несколько минут до расстрела.
— Мой банковский контакт указал мне на их оплошность. Те, кто забрал деньги у Аландера и де Нейдена, торопились. Думали, что никто в Швеции не отследит счет, которым пользовался де Нейден, — открытым совсем на другое имя. В нормальной ситуации датчане пошли бы через какой-нибудь офшорный банк, и потом было бы невозможно отследить, куда ушли деньги.
Он указал на фамилию рядом с номером счета.
— Но на этот раз Анкер Моллеруп не стал соблюдать обычную процедуру безопасности. Он совершил ошибку. В первый и единственный раз его имя фигурирует рядом с SEB и «Вольвериной».
