Малыш Абед с интересом посмотрел на Валерию и подошел к ней… Что – то произнес, неловко улыбнувшись…
– Он увидел в прорезях абайи твои зеленые глаза и говорит, что они ненастоящие, у людей таких не бывает… – перевел ей с легкой улыбкой на губах Нур…
Валерия нежно погладила мальчика по волосам, а он вдруг схватил ее руку, прижал к своим губам и снова что – то произнес…
– Он просит снять накидку с головы… Хочет посмотреть на тебя… Все еще не верит, что ты из плоти и крови…
Нерешительно подняла глаза на Нура в ожидании разрешения… Тот одобрительно кивнул. С ними в комнате была только директор и личный охранник Корсана. Девушка стащила с себя черную ткань и Абед невольно ахнул…
Он протянул руки к девушке и начал с открытой, счастливой улыбкой шептать «Маляк», «Маляк», а потом бубнить что – то еще и прижиматься к ней своим маленьким тельцем…
– Теперь он говорит, что ты ангел, посланный его родителями на землю его защищать…
Валерия опустилась на колени перед малышом и крепко прижала его к груди…
– Так и есть, буду защищать… Я не брошу тебя, малыш…
Не знала, перевели ее слова или нет, но, как показалось, мальчик и так все понял, обнял еще крепче девушку и поцеловал…
Они еще долго ходили по комнатам и знакомились с постояльцами этого центра… Валерии казалось, что она никогда в жизни не видела столько горя и… столько надежды, столько тяги к жизни… Было и больно, и гордо смотреть на этих людей. Личностей, которых пытались сломать обстоятельства, амбиции деспотичных правителей, трагедии, лишения и болезни, но они выстояли, они справились вопреки всему…
Только когда они сели в машину, Валерия дала волю своим чувствам… Стащила с головы абайю, словно она ее душила… Ее трясло, в буквальном смысле слова. Руки, плечи, голову. Тело находилось в состоянии бесконтрольного тремора…
– Почему? – прошептали ее пересохшие губы. Когда она волновалась или нервничала, ее губы почти всегда пересыхали и бледнели. Он давно заметил это, еще в их первую встречу… И сейчас увидели вспомнил…
– Почему что, Валерия…
– Почему этот чертов мир так несправедлив, Нур? – спросила она, в очередной раз полоснув его своим именем из уст. –почему одним дано все, а другим – вот это…
Он молчал, тяжело дыша… У него и у самого не было ответа на этот вопрос…
Слезы не прекращались. Она плакала и плакала, словно разом наружу вышла вся боль и растерянность от увиденного… Никогда происходящее с людьми не вызывало в ней столько боли, столько сожаления… Ей всегда казалось, что люди сами виноваты в своих бедах, что это животные – те, кого нужно защищать, что человек – на вершине пищевой цепи, гений, наделенный разумом и интеллектом, который способен только на зверства… А теперь… теперь она понимала, что есть на свете сокрушительная злая сила – не важно, это война, болезнь, чрезвычайное бедствие – что человек для нее превращается в песчинку, уничтожить которую не стоит ничего…
Валерия сама не поняла, как уткнулась лицом в его грудь, все еще рыдая. Почувствовала на плечах обжигающие ладони… а потом они заскользили по ее спине, гладя, лаская, утешая…
– Девочка моя, успокойся… – шептал он ей горячо. И Валерия сама не поняла, как его губы накрыли ее… Как она оказалась у него на коленях, а его горячая рука заскользила по ее ноге под абайей…
Она выдохнула в его губы… Устало, обреченно, неизбежно. Дала себе пару секунд насладиться этой такой желанной и такой пьянящей близостью, такими утешающими жаркими объятиями, стирающими на мгновение все – и боль прошлого, и ужас настоящего, и неизвестность будущего… Как же ей не хотелось разрывать этого контакта, как не хотелось прекращать эту сладкую, томительную пытку… а потом в голове набатом начал бить разум – жена, жена, у него жена… Только было собралась с силами, чтобы отстраниться от него, но он ее опередил…
Мучительно застонал, возвращая ее на место, но все еще целуя. Громко выдохнул, оторвав, наконец, свои губы от ее и, приложившись к ее лбу, прошептал…
– Я люблю тебя… – прохрипел, ожидая ее реакции…
Она молчала в ответ… Ей нечего было ему сказать… Ее ответ останется там, глубоко в сердце…
Они разошлись по своим комнатам сразу, как добрались обратно… В голове Валерии все еще крутились слова того маленького мальчика… Она видела его глаза, полные пережитой боли и надежды… Он потерял самых близких… а когда – то она обрекла своих близких на такую же боль… И сердце невольно скукожилось от пронзительного сожаления и стыда… Как можно было страдать и считать себя несчастной, когда в мире столько боли?! И когда только она стала столь эгоистичной! Завтра же она переговорит с Корсаном, если б только он разрешил им видеться с малышом Абедом… А сейчас пойдет и расцелует родителей, обнимет до хруста в костях Адама… И поблагодарит Бога за свое счастье, за то, что она имеет…
После теплого вечера с родителями и сыном ужасы увиденного за день немного отступили, но стоило вернуться в свою комнату, оставшись с собой один на один, перед глазами снова заиграли шокирующие кадры из памяти о сегодняшнем дне… Заснула, вся поглощенная этими мыслями, напряженная и разбитая… И впервые за долгое время не боялась преследовавшего ее во сне кошмара, хотелось забыться от кошмара реальности… Сегодня сон стал облегчением… Он накрыл лаской и страстью… Все подавляемые эмоции в реальности теперь вылились в болезненную негу между ног там, в иллюзиях… Сегодня в своих мечтах она, наконец, была с Ним… Чувствовала его горячие руки и язык, его мощное тело, нависающее над ней, жаждала ощутить внутри себя… Она так отчетливо помнила его ласки, хотя так отчаянно мечтала забыть…
– Нур… – шептали ее губы, как когда – то, изнемогая от страсти и голода по нему… – Нур… – все тело извивалось в экстазе…
Ее словно вырывают из блаженной неги. Девушка неохотно размыкает глаза, все еще наслаждаясь той сладкой иллюзией, которую ей дал сон, и с растерянностью распахивает глаза…
Перед ней, в кромешной темноте Он, такой горячий, такой взволнованный, что дух захватывает… Его белоснежная рубашка распахнута на груди, рукава закатаны… Он все еще в деловом костюме… Работал допоздна… а еще он пьян… И в руках у него опять бокал… Глаза горят даже сквозь тьму… Взгляд девушки невольно опускается ниже… Она видит его возбуждение, подтвержденное порывистым дыханием…
Смотрят в темноте друг на друга… Не шевелятся.
– Что тебе снилось, Валерия? – хрипло спрашивает он, разрывая тишину…
А она только дышит тяжело… Грудь через пеньюар просвечивает, он невольно пожирает ее глазами и облизывается…
– Что ты делаешь в моей спальне, Корсан? – спрашивает с опаской, а он словно и не слышит ее…
– Ты шептала мое имя во сне, Златовласка… – отвечает за нее на свой же вопрос, от чего ее взгляд смущенно опускается вниз…
Боится смотреть на него, не смеет. Слышит, как расстегивает порывисто молнию. Невольно снова поднимает глаза и видит, как он высвобождает свой каменный член и накрывает его своей рукой…
