— Родители уехали в деревню к бабушке до понедельника. А я забыла ключи и у меня разрядился телефон, — сдаюсь я, устало выдохнув, — Лизы и Котова нет в городе. И я пока не решила, куда мы поедем.
— Я отвезу вас к себе, — даже не задумываясь, командует Торопов, а у меня сердце вдруг начинает стучать.
Я не готова снова оказаться в его квартире, да еще и спать в соседней комнате от него. Пусть хоть весь мир перевернется я на это не решусь.
— Нет.
— Будешь с маленьким ребенком шляться по ночному городу до понедельника? — Торопов знает куда надавить.
Но неужели он не понимает то, что мы сейчас с ним разговариваем совсем не означает, что я вот так просто могу пожить у него до понедельника. Я в лучшие-то времена не оставалась у него никогда ночевать, а теперь тем более.
Но судя по его воинственно настроенному виду, мне придется отстаивать свои желания в наисложнейшем споре. Я мельком смотрю на Никиту, который раскинулся на заднем сиденье и устало прикрыл глаза, а потом решаю сказать Торопову правду. Ну, нет у меня сил сейчас спорить и искать причины для отказа.
— Влад, ты же понимаешь, что я не могу. Просто не могу. Ты же все знаешь. Не дави на меня. Для меня итак наша встреча слишком неожиданная. И я просто не могу сейчас просто так взять и поехать к тебе.
— Маш, ты сейчас не думай обо мне. Подумай про Никиту и про то, что на улице ночь. Неужели ты настолько мне не доверяешь, что готова таскаться с ребенком по ночному городу в дождь и слякоть в поисках ночевки, — продолжает уговаривать меня Влад.
И я понимала, что Торопов был тысячу раз прав, но я даже представления не имела, что будет со мной, если окажусь в его квартире. И если с этим я справлюсь, то точно не усну. Как можно спать, зная, что человек которого ты любила, который предал тебя, которого ты простила, а потом так долго не видела, будет спать в соседней комнате?
— Нет, Влад. Я не могу.
— Ладно, Маш. Я все понял. Но тебя не отпущу одну с ребенком. Я все равно отвезу вас к себе, а сам уеду к родителям и поживу у них пару суток. Моя квартира в полном вашем распоряжении до понедельника. И прежде, чем отказываться в очередной раз, знай, я просто хочу помочь. Без каких-либо задних мыслей. И о Никите подумай.
Его предложение такое заманчивое. И усталость накатывает с каждой минутой все сильнее.
— Маш, я обещаю, что уеду.
Я верю Торопову. И это действительно лучший вариант. Другого я просто не найду.
— Хорошо.
Влад удовлетворенно кивает, и мы наконец трогаемся. Никита благополучно спит. Ему даже не мешает музыка, которую включил Влад. И я его понимаю. Мне почему-то самой становится все так безразлично. Лишь быстрее оказать в тепле и лечь спать. Хотя я вру. Мне не безразлично. Но я не переживаю. Вообще не из-за чего. Скорее я удовлетворена. Раз Торопов предложил пожить у него, значит он сам ни с кем не живет. И от этого почему-то в груди разливается приятное тепло.
Дура, ты Маша! Непроходимая! О другом должна думать! Но мне не хочется. Я только один раз позволю себе, а потом снова стану прежней. Рассудительной и благоразумной.
Мы останавливаемся около супермаркета, и я даже не успеваю спросить причину остановки, как Торопов покидает машину и возвращается только минут через пятнадцать с огромным пакетом, набитым разными вкусняшками.
— У меня ничего нет в холодильнике. Мышь повесилась.
— Не стоило. Мы бы придумали что-нибудь, — вру я, помня о своих копейках на карте и мне становится стыдно. — Спасибо.
— Не за что, — Торопов жмет плечами так, словно он тысячу раз так делал для нас.
Дальше мы едим в полнейшей тишине, нарушаемой звуков из динамиков. Мелодия медленная и тихая, за окном непрекращающийся ни на минуту дождь, а на плечи наваливается усталость. Голова совершенно пустая, и мне казалось, что еще немного и я усну.
Но слова богу, дотерпела. А когда пришлось тормошить Никиту и тащить его, не понимающего где и он, и что делает, к подъезду, а потом в лифт, то даже немного взбодрилась. А перед дверью в квартиру Торопова сон, как рукой сняло. Сердце стремительно забилось, а ноги предательски дрогнули. Еще утром я бы в жизни не поверила, что окажусь в этом месте снова. А теперь воспоминания вдруг лавиной накрыли меня. Навалилось сразу все и плохое, и хорошее. И чтобы не задохнуться от нахлынувших эмоций, я сосредоточилась на Никите.
Через порог перешагнула с закрытыми глазами. И прям у двери опустилась перед Никитой, пытаясь его раздеть. Руки дрожали, и я избегала взгляда Торопова. А когда решилась посмотреть на него, то поняла, что он за мной внимательно наблюдает.
— Все в порядке?
Сил ответить не нашлось. Поэтому я просто улыбнулась и утвердительно кивнула.
Проводив Никиту в комнату и усадив его на диван, я принялась за свою одежду, краем глаза отмечая, что Влад тоже переоделся. Он сменил мокрое пальто на черную короткую куртку и с мокрыми от дождя волосами напоминал рок-звезду из модного журнала.
Мне вдруг захотелось рассмеяться. Я так нервничала, что не замечала ничего вокруг. Все мое внимание было сосредоточено на Владе. Я изучала, не отрывая своих глаз. И, кажется, он заметил мое состояние, но виду не подал.
— Ты же помнишь, где здесь все находится? — его голос был охрипшим, и у меня промелькнула мысль, что он тоже волнуется.
— Да, — выдохнула я в ответ.
Влад кивнул и ушел в свою комнату. Его не было две минуты, а я так и стояла не в силах пошевелиться.
Торопов принес чистый комплект постельного белья, отнес пакет с продуктами на кухню, вернулся, достал из кармана пальто кошелек, заглянул в ящик тумбочки, и только потом с грохотом положил на ее поверхность ключи, визитку и карточку.
— Второй экземпляр ключей, мой номер телефона на визите, и если что-то нужно купить, не стесняйся!
— Это лишнее, — я стояла все на том же месте и почему перестала понимать происходящее.
— Маш! У тебя ребенок! Если что-то понадобится, можешь воспользоваться. И чувствуйте себя как дома.
— Хорошо, — пообещала я, зная, что ни за что не возьму у него денег.
— Ну, все, я пошел. Приеду утром в понедельник. Если, что звони.
— Угу, — я обхватила себя руками.
Вот именно сейчас мне почему не хотелось, чтобы Торопов оставлял нас одних в своей квартире, но упорно продолжала молчать. А Влад словно чувствуя мои сомнения, не двигался с места, при этом не спуская с меня глаз. Отчего-то стало жарко.
— Мам! Я спать хочу!
Я даже вздрогнула от голоса Никиты.
Торопов тоже моргнул, словно находился в забытье, а потом просто кивнув, вышел, тихонько захлопнув за собой дверь. Я тяжело выдохнула, и поняла, что готова броситься за ним. Я не знала зачем, но точно была уверена, что не хочу, чтобы он ушел. В груди все сдавило и мне не хватало воздуха, чтобы сделать хотя бы один вдох, и только повторная просьба Никиты заставила меня двигаться.
