Иногда думала, может, стоит сказать Суровцеву, что жду от него ребенка? Но понимала, это ни к чему. Денег от этого гада мне не надо. Обойдусь!
Как-то мне стало плохо на перемене. Я побежала в туалет. Меня сильно тошнило. Голова кружилась. Умылась холодной водой и посмотрела на себя в зеркало – бледная, с кругами под глазами. Просто привидение.
Сзади ко мне подошла Анжела.
- Ты, часом не беременна? – участливо поинтересовалась она.
- Нет, - рыкнула я.
- Это хорошо, - протянула она, не поверив мне.
И чего лезет? Мы давно не общались, и возобновлять знакомство я не собиралась.
Но раз Анжела догадалась, скоро и другие сообразят – со мной что-то не так. Похоже, пришло время поговорить по душам с мамой.
Вечером я улучила момент, когда рядом не было Павла Борисовича.
- Мама, мне надо тебе кое-что сказать, - мне было страшно. Как она отреагирует на мою беременность?
- Что случилось? – мама оторвалась от телевизора.
- Пойдем ко мне в комнату. Не хочу, чтобы Павел Борисович помешал.
- Он не может помешать. У меня от него секретов нет. Так что там у тебя? Проблемы в институте? На рановато ли? Только семестр начался.
- Нет, в институте все нормально… Я… Не знаю, как сказать… Ты только не расстраивайся…
- Что ты мямлишь? – раздраженно вскинула брови мама. – Чего тебе надо? Денег?
- Нет… Да. Наверное, скоро надо будет… Пойдем ко мне, это серьезно… Вдруг Павел Борисович выйдет?
- Да что у тебя случилось? – насторожилась мама. – Надеюсь, ты не беременная?
- Да, - выпалили я.
- Что? – охнула она. – Что ты сказала? Повтори?
- У меня будет ребенок, - прошептала я, боясь поднять на нее взгляд.
- Так… - в ее голосе зазвучал металл. – А парень твой знает об этом?
- Нет. Я ему ничего не скажу. Мы недавно расстались.
Мама поднялась с кресла и нервно заходила по комнате.
- Дура, всегда знала, что ты дура! Нет, не дура – клиническая идиотка! – начала заводиться она. – Кто этот козел, что заделал тебе ребенка?
- Неважно, - едва слышно произнесла я.
- Еще как важно! Придется ему на тебе жениться.
- Я же сказала, мы расстались. Он на мне не женится. Я сама не хочу. Не нужен мне такой муж…
- Муж тебе не нужен? Тогда и ребенка не будет.
- Как же не будет? – не поняла я. – Уже двенадцать недель…
- Что?! – повысила голос мама. – Так много?!
Но осеклась. Побоялась, что Павел Борисович услышит ее вопли. Схватила меня за руку, сжала запястье до боли и потащила в мою комнату. Я едва поспевала за ней.
- Идиотка. Ты редкостная идиотка! – зловеще шептала она.
Толкнула меня на кровать, плотно закрыла дверь.
- Срок поджимает. Тебе могут отказаться делать аборт. Ты это понимаешь, ненормальная? Чего тянула столько? Завтра ко врачу, немедленно!
- Я была у врача. Я не буду делать аборт.
- Не будешь? Почему это? – не поняла мама.
- Не буду и все. Я рожать буду.
- Рожать? Рожать?! – закричала мама, забыв об осторожности. – Да ты рехнулась! Ты что удумала? Ты жить с ребенком где собираешься, если с мужиком разошлась? Ты об этом подумала?
- Здесь, – где же еще мне жить?
- Нет, милочка, здесь ты жить с ребенком не будешь. На хрена мне твой ублюдок? Ты хоть сейчас мозги включи! Я замуж выхожу. Никаких детей в моем доме не будет, даже не думай! Аборт и точка. Ты меня поняла?
Я почувствовала, как предательски задрожали мои губы. Такого от мамы я не ожидала. Но я не могу, не хочу и не буду делать аборт. Я уже люблю моего малыша.
- Но мама… - начала я.
- Ты слышала, что я только что сказала?
- Мама, пожалуйста, послушай… - слезы брызнули из глаз, голос сорвался.
- Нечего мне слушать. Завтра же отведу тебя в поликлинику. У меня там знакомая. Все сделают быстро. Сколько от тебя проблем! Вся в папашу пошла, такая же тупая!
- Нет, я никуда не пойду!
- Еще как пойдешь! – закричала мама. – Или ты мне не дочь!
- Мама, не надо! Не говори так! – разрыдалась я в голос.
- Ты меня до инфаркта доведешь, дрянная девчонка! За что, за что мне все это?!
Дверь распахнулась. Наши крики услышал Павле Борисович. Он стоял на пороге моей комнаты и сердито глядел на нас.
- Что тут происходит? – строго спросил он. – Что за вопли на ночь глядя?
- Эта дура залетела, представляешь? Вот так просто нагуляла ребенка. Мужик ее послал. А она отказывается делась аборт, - мама схватилась за сердце и рухнула на стул. – Она меня угробить решила!
- Пожалуйста, послушай меня, мама! – я пыталась докричаться до нее. Но понимала, что это бесполезно. Она не хочет меня слышать.
Павел Борисович подошел ко мне и отвесил звонкую пощечину. От нее у меня зазвенело в ушах. Я почувствовала вкус крови на губах.
- Дрянь, неблагодарная, испорченная дрянь! – прорычал он мне в лицо. – Мать пожалей. Только о себе и думаешь. Слушай что она тебе говорит и не перечь!
От неожиданности я остолбенела и перестала плакать. Держалась за щеку и не верила в происходящее. Было больно и унизительно. Меня никогда не били. Мама только кричала, но руку на меня не поднимала. А тут какой-то посторонний мужик ударил. И за что? Он даже разбираться не стал кто прав, кто виноват.
- Спасибо, Паша, - произнесла мама. – Давно надо было привести ее в чувство. Совсем распустилась.
Я не верила своим ушам. Мама благодарит Павла Борисовича за то, что он дал мне пощечину?
- Ну, успокоилась, истеричка? – Павел Борисович взял меня за плечи, крепко тряхнул. – Очнись уже. Хватит изображать невинную жертву. Кончай комедию ломать.
- Даю тебе три дня на размышление, - мама резко поднялась со стула. - Или ты делаешь аборт, или убирайся к своему мужику и крути мозги ему. Мне такая дочь не нужна! Или слушай меня, или живи как знаешь. Ты мне тут с ребенком не нужна!
Я не верила своим ушам. Мама отказывается от меня?
Павел Борисович заботливо обнял ее за плечи.
- Не волнуйся, милая. Она того не стоит, поверь. Нервы дороже.
Они вышли. А я все еще стояла посреди комнаты и не могла поверить в то, что сказала моя мама. Щека после удара горела. Я машинально потерла ее. Неужели мама это серьезно сказала? Да, она не шутила. Так не шутят.
Мама позволила своему мужчине оскорбить меня. Это было больнее пощечины.
