— Такая маскировка — ни к черту! — объявил усач. — Тебя уже сдали!
— Женщина в «Макдоналдсе»?
— Мужик в парке, где ты сидел на скамейке. «Дон Кихот», — подумал Павел.
— Откуда ты знаешь?
Усач достал из кармана куртки черный ящичек с отверстиями в верхней части.
— Прослушка! — Он самодовольно посмотрел на Рюмина. — У меня рация настроена на их частоту.
— Круто! — уважительно сказал Павел.
Усач приоткрыл дверцу.
— Я покурю… — Он воткнул прикуриватель в гнездо, извлек из бардачка мятую пачку «Мальборо». — Кино с твоей рожей крутят с утра до вечера. Ты, типа, кинозвезда, братан!
— Ты следил за мной от парка?
— Угу…
— Почему ты мне помогаешь?
— Сколько ты бегаешь? — Щелкнул прикуриватель, усач приложил алое жало к кончику сигареты, жадно затянулся, будто был лишен курева длительное время. — Два дня?
— Второй день… — неохотно признался Павел.
— «Второй день»! — передразнил его человек. — А я с июня в бегах! — Он стряхнул горку пепла.
— Ты тоже был ягером?
— Угу… — Усач нервно шевельнулся. — Ты где ночь провел?
— На чердаке, — солгал Павел. — Зашел вместе с жительницей в подъезд, поднялся на последний этаж, залез на чердак.
Усач подозрительно смотрел на него.
— Накопал инфы?
— Ты о чем? — фальшиво удивился Павел.
— Не гони, земляк! Мы с тобой в одной упряжке. Каждому лоху известно. Первым делом, опосля побега, начинаешь рыскать по старым сусекам. Ну, там, почта, СМС, вайберы, ватцапы и все такое… Я, прикинь, получил двадцать шесть сообщений от своей бывшей! Чмок! А у тебя с этим как?
— Негусто…
Павел откупорил пластиковую крышку, выкинул в пепельницу соломинку. Пить коктейль глотками было приятнее. Как могло случиться, что «девятка» усача была припаркована в том самом месте, где его одолел понос? Совпадение? Совпадение — слишком большая роскошь для мира, в котором рулит дьявол!
— Так не бывает, чувак! — глаза усача сузились в щелки. — Я пахал на хозяйку три месяца, а инфы скопилось выше крыши!
— Почему сбежал? — Павел попытался перевести разговор на другую тему, но усач был непреклонен.
— Почему, почему?! Задолбало все! — Он вытянул шею, словно страдал радикулитом. — Пахоты много, бабло тратить некогда.
— В полицию обращался?
— Ха! У них все схвачено, за все заплачено!
Визг тормозов, скрежет металла и звон разбитого стекла прилетел от ближайшего перекрестка. А спустя короткую паузу раздалась громкая ругань, звук удара, короткий, словно изумленный вскрик, и перепуганный женский вопль. Усач выпростал одну ногу наружу и стоял в неудобном положении, полусогнувшись, будто намереваясь присесть на шпагат.
— Вот чмо… — его голос неожиданно охрип.
Завывание полицейской сирены оглушило. «Мазда» в два приема развернулась через трамвайные пути, на дороге образовалась пробка. Черная «тойота-лендкрузер» заехала левым передним колесом на встречную полосу. Бампер джипа завис над изящным «ниссаном-микро» небесно-голубого цвета, словно огромный автомобиль готовился изнасиловать крохотную машину. Рядом с распахнутой дверью упал ничком высокий мужчина, светлые волосы растрепал ветер. Алекс оттолкнул кричащую женщину и быстрым шагом направлялся к «девятке». Ему перегородил дорогу сотрудник ДПС, толстый и неповоротливый, как ленивый барсук. Его рука скользнула к кобуре. Павел зафиксировал картинку за считаные доли секунды.
— Сидеть на месте! — заорал усач.
Павел выплеснул сладкий коктейль ему в лицо. Тот все еще пребывал в неудобном положении, одной ногой стоя на тротуаре. Павел уперся спиной в стойку и сильным толчком ног врезал наудачу. Усач шлепнулся на ягодицы, клацнули челюсти. Чмок! Чмок! Рюмин перескочил на водительское место, крутанул ключи в замке зажигания.
— Стой!!! Стой, гад!!! — заорал усач.
От нажатия на педаль акселератора «девятка» содрогнулась, салон наполнился запахом жженого сцепления, машина дернулась и рванула вперед, издавая ужасающий рев. В зеркале обзорного вида Павел успел увидеть изумленное лицо Алекса, перегородившего ему путь полицейского с рукой, впившейся в застежку кобуры, и кремовую от слипшейся сладкой массы физиономию усача. Не снижая скорости, он вписался в поворот, отчего «девятку» занесло на встречную полосу. Он пролетел на предельной скорости больше километра. После чего сбавил скорость до положенных шестидесяти километров в час. Только через десять минут Рюмин восстановил способность размышлять здраво. Он ввел адрес в навигатор: 14-я линия, дом 8. Дальше ехал в крайнем левом ряду, стараясь смешаться с транспортным потоком.
Город пустовал. На Васильевском острове асфальт был сухим и пыльным, сюда не дошел дождь, источив запасы влаги на правом берегу Невы. Стрелка на экране навигатора повернула налево и превратилась в жирную красную точку.
Дом прятался в темной глубине уютного сквера. Старинное четырехэтажное здание, побуревшее от времени, пыли и городского смога. В зарослях облетевшей сирени был виден пересохший фонтан, покрытый некогда серебряной краской, но приобретшей с годами оттенок несортовой моркови. На скамейке сидели две старушки. Одна высокая и сухая, с загорелым лицом, напоминающая индейца в резервации, какими их показывали в старых вестернах. Завидя незнакомца, бабки, точно по команде, прекратили беседу и одновременно повернулись к нему.
— Здравствуйте! — ненормально бодрым голосом проговорил Павел.
— Здрасте! — ответила индеец.
Сотовых телефонов он у старушек не заметил, а пока они доковыляют до своих квартир, он успеет растаять как дым.
— Здесь проживала Маргарита Родченко?
Времени для вживания в образ задушевного почитателя старух у него не было. Или пан, или пропал.
— Ритка? — на лицо индейца набежала тень. — Пропала Ритка! Тьфу-тьфу! — сплюнула старушка через левое плечо. — Ведьма она была, вот что скажу!
— Почему ведьма?
— Колдовала! — вступила в беседу вторая. — Все знали. У нее муж, Васька, хороший был мужик, царствие ему небесное… — широко перекрестилась бабулька. — Как уйдет в смену, у нее из хаты демоны орут дурными голосами, прости меня, Господи! Порешила она Ваську, в кипятке сварила, как была, голяком, на улицу убегла. Так ее и не нашли по сей день! — Она заговорщически наклонилась. — Евоное сердце ей нужно было, вот чё!
— Почему сердце?
— Понятно для чего! — рассердилась бабушка. — Для колдовства!
— А тебе это зачем? — подозрительно нахмурилась индеец. — Тут милиционеры безвылазно шастали, и квартира до сих пор опечатана.
— Я веду журналистское расследование, — не моргнув глазом, соврал Павел. — В истории Родченко выявляется много белых пятен.
