Но детали в этом случае не так уж и важны. Важно то, что в частной клинике (довольно, надо сказать, известной) пациенту поставили онкологический диагноз и начали его лечить. В самой первой выписке, которую показала мне вдова, я увидел заключение гистологического исследования биопсийного материала: «плоскоклеточный рак с признаками ороговения».
Врачи клиники порекомендовали пациенту лечиться за рубежом, в одной из израильских клиник. Пациент согласился. Ему провели два курса облучения и несколько курсов химиотерапии. Такое лечение – очень серьезное испытание для организма. Облучение, как прицельно его не направляй, ударяет не только по опухоли. То же самое можно сказать и о химиотерапии. Но особого эффекта от лечения не было. К первой опухоли добавились другие.
Однажды, в перерывах между курсами лечения, когда пациент находился в Москве, он вышел на прогулку. На улице почувствовал себя плохо – появились боль за грудиной и сильная одышка. Скорая помощь привезла его в нашу больницу с диагнозом инфаркта миокарда. В кардиологической реанимации пациент прожил около суток. Организм, ослабленный тяжелым хроническим заболеванием (и методами его лечения), не смог справиться с новой напастью. Жена пациента еще при его жизни привезла лечащим врачам медицинскую документацию, так что в истории болезни было написано про рак легкого.
Честно говоря, я от этого вскрытия никаких сюрпризов не ожидал. Онкологический диагноз подтвержден целой пачкой документов, крупноочаговый инфаркт миокарда виден на кардиограмме, да и клинически он никаких сомнений не вызвал. У нас про такие трупы в шутку говорят, что их можно вскрывать с закрытыми глазами.
Инфарктный участок на передней стенке левого желудочка я нашел сразу же. А вот опухоли в легких вызвали у меня недоумение. На онкологию это было совершенно непохоже, а уж рака легких я за время работы навидался изрядно. Рак легкого занимает первое место по распространенности (около 13 %) среди всех онкологических заболеваний.
Когда я вижу на вскрытии что-то непонятное или нехарактерное, то делаю минутную паузу для размышления – прикидываю, что это могло быть, а затем проверяю свои догадки. Мне так интереснее работать. Но в данном случае я не стал выдвигать никаких версий, а сразу же начал разбираться.
Из этого случая можно было бы сделать серию для «Доктора Хауса». Но я не стану нагнетать интригу, тем более что в этом нагнетании многое было бы понятно только врачам, а скажу сразу – у пациента был не рак легкого, а токсокароз – паразитарное заболевание, вызываемое круглыми червями – токсокарами, близкими родственниками аскарид. То, что врачи принимали за злокачественные опухоли, на самом деле были гранулемы – очаговые разрастания клеток соединительной ткани, вызванные воспалительным поражением организма. Эти гранулемы были набиты личинками токсокар. Разглядывая препараты под микроскопом, я не верил своим глазам. Коллеги тоже очень удивлялись, никто никогда не видел ничего подобного.
Личинки токсокар весьма устойчивы к различным воздействиям, а если уж они «спрятались» в гранулемах, то справиться с ними очень трудно. Гранулему можно сравнить с крепостью, построенной из клеток организма. Биологический смысл гранулем заключается в изоляции (и уничтожении) чужеродных агентов, но то, что их изолирует, одновременно их защищает. Токсокарозом люди чаще всего заражаются от собак. Механизм передачи инфекции – фекально-оральный. Для заражения нужно проглотить яйца токсокар, которые выделяются из организма собаки с испражнениями. Вышедшие из яиц личинки проникают через стенку кишечника в кровеносные сосуды и разносятся с кровью по организму, оседая в различных местах. Их скопления, окруженные своеобразной капсулой, можно принять за метастазы злокачественной опухоли. Жена пациента сказала, что у них есть собака, доберман. Вот вам и вероятный путь заражения. А, может, путь был и другим, мало ли как можно заразиться. Не в пути заражения дело, а в том, что на протяжении нескольких лет токсокароз лечили как рак, со всеми вытекающими отсюда последствиями для организма пациента.
Не спрашивайте, как такое могло произойти. Вопросов возникает много, начиная с того, где тот патологоанатом, который первым поставил онкологический диагноз, увидел плоскоклеточный рак. Но я ни на один из этих вопросов ответить не могу. Я могу только рассказать о том, что я видел своими глазами – вместо злокачественных опухолей я нашел гранулемы, «нашпигованные» личинками токсокар. Хотя, признаюсь честно, мне очень хотелось пообщаться с лечащими врачами пациента. Но я благоразумно подавил это желание, понимая, что конструктивного диалога у нас не получится. Правда, наш заведующий отделением написал письмо главному врачу московской частной клиники, в которой пациенту выставили диагноз рака легкого. Так, мол, и так, у такого-то пациента, который лечился у вас тогда-то, на вскрытии был выявлен токсокароз, а рака не было. Ответа он не получил.
Мне приходилось слышать о том, как за опухоли принимали эхинококковые
[22] кисты, но вот токсокароз под видом рака – это уникальный случай. Очень жаль пациента. История не знает сослагательного наклонения, но если бы он сразу попал к умному врачу, то жизнь его могла бы сложиться иначе. Возможно, что и инфаркта, от которого он умер, не было бы. Но, к сожалению, всеми этими «если бы да кабы» вернуть человека невозможно.
К слову могу рассказать еще кое-что о частных клиниках. Только не думайте, что я, как сотрудник государственной системы здравоохранения, занимаюсь очернением частной медицины. Совсем нет. Среди частных медицинских учреждений есть много хороших, в которых все делается, как положено. Но есть и другие. Так вот, несколько лет назад в нашем гинекологическом отделении лежала пациентка, которой после обследования был выставлен диагноз рака яичника. Эта пациентка по поводу своего заболевания консультировалась у Великого Сетевого Разума. Разум сказал ей, что у нее не рак, а поликистоз (это заболевание, при котором в яичниках образуются множественные кисты – пузырьки, наполненные жидкостью). Данных за поликистоз не было никаких, но Великому Сетевому Разуму логика не указ. Пациентка обвинила лечащего врача и заведующую в том, что ее хотят «раскрутить» на лечение несуществующего рака и выписалась по собственному желанию. На прощание пригрозила судом и прочими неприятностями. Вообще-то, обвинять ей надо было меня, поскольку диагноз рака был выставлен на основании моего заключения. Но со мной она не контактировала и, скорее всего, вообще не имела понятия о моем существовании.
Спустя две недели эта дама пришла в гинекологическое отделение для того, чтобы поскандалить еще раз. Она сообщила, что обратилась в частную клинику, к «настоящим», как она выразилась, врачам, которые подтвердили диагноз поликистоза яичников, выставленный Великим Сетевым Разумом. Потрясала какими-то выписками и справками (правда, в руки их никому не давала), снова грозила судом, короче говоря – выступила в своем репертуаре. Заведующая отделением, женщина великого терпения и непрошибаемого спокойствия, на все это ответила одной фразой: «Делайте, что считаете нужным, только учтите, что упущенное время вернуть невозможно». Там реально все упиралось в сроки – или сейчас оперируем с хорошими шансами, или ничего хорошего не будет.
