Однако через полгода после этого СССР ввел свои войска в Афганистан, что было расценено во всем западном мире как откровенное вмешательство в дела другой страны. Тот факт, что эти действия были проявлением глобальной внешнеполитической стратегии, в которой СССР был силой, противостоявшей США, также ведущим политику с позиции силы, при этом игнорировался. Ответом правительства США было оглашение намерения начать широкомасштабное финансирование афганских антикоммунистических вооруженных формирований экстремистского мусульманского толка
[254].
В результате сенат США отказался от ратификации договора с СССР и договор не вступил в силу.
В конце 1970-х годов началась новая волна обострения международной напряженности, которая обосновывалась президентом США как борьба за демократию во всем мире, против коммунистической угрозы, а в СССР официально трактовалась как агрессивная внешняя политика американского империализма, диктуемая военно-промышленным комплексом США. В идейно-политическом отношении советская внешнеполитическая позиция была несравненно более уязвима. В то же время предыдущие переговоры Картера с Брежневым и подписание ими договора ОСВ-2 оценивались большинством американских наблюдателей (прежде всего республиканцами, но также и рядом демократов) как беспринципная уступка коммунизму.
Пытаясь сохранить реноме, Картер в 1980 году, в конце своего президентства, выдвинул «новую ядерную стратегию», которая не исключала возможности длительной ядерной войны, используя ядерно-ракетное преимущество США, которое после долгих лет отрицания было наконец признано. Предусматривалось нанесение ударов в первую очередь по ядерным объектам СССР, чтобы в случае необходимости произвести затем новые удары по крупным городам
[255].
К новой стратегии в самих Соединенных Штатах относились с недоверием, имея в виду многочисленные заявления Картера о недопустимости ядерной войны. Ситуация продолжала обостряться в результате уничтожения советскими силами нескольких американских разведывательных самолетов, то ли действительно нарушивших воздушное пространство СССР, то ли оказавшихся поблизости от соответствующей линии. США и некоторые другие страны Запада бойкотировали летние Олимпийские игры 1980 года в Москве.
Именно во время президентства Картера США потерпели еще одну внешнеполитическую неудачу: произошла так называемая «исламская революция» в Иране, в результате которой был свергнут лояльный к западным державам шах Мохаммед Реза Пехлеви, в стране возник террористический средневековый режим, а новый фактический диктатор Ирана аятолла Хомейни объявил Америку «большим дьяволом». Более того, в 1979 году американское посольство в Тегеране было захвачено мусульманскими фанатиками, его сотрудники стали заложниками, а попытка освободить их военной силой окончилась полным провалом.
В прямом противоречии с предыдущими декларациями, но учитывая новые реалии, связанные с событиями в Иране, Картер в январе 1980 года объявил район Персидского залива зоной интересов США, где он был готов в случае необходимости применить вооруженные силы. Это заявление стали именовать «доктриной Картера», хотя носило оно частный и недолговечный характер
[256].
Неудачи преследовали Картера и в Центральной Америке, в частности в Никарагуа, где после свержения диктатора Анастасио Сомосы к власти пришли левые силы, инспирируемые коммунистическими властями Кубы во главе с Ф. Кастро, хотя и не следовавшие коммунистическим принципам, остававшиеся на позициях общедемократических.
В области внутренней политики Картер по некоторым вопросам фактически следовал рекомендациям Рейгана, разумеется, не признавая этого факта. Он провел весьма ограниченное и частичное снижение налогов. Попытка же отказаться от государственного регулирования в ряде отраслей дала ничтожные результаты: удалось провести соответствующие мероприятия, и то частично, только по отношению к авиаперевозкам и производству пива. Разумеется, эти «дерегуляционные акты» были несоизмеримы
[257].
Другие обещанные внутренние мероприятия (введение единой системы социального обеспечения, снижение стоимости лечения, реорганизация федерального аппарата, создание «открытого правительства» и пр.) остались на уровне деклараций, причем часто без разъяснения, в чем конкретно заключался их смысл.
Падению авторитета Картера способствовало случайное событие, непродуманно рассказанное им представителям прессы и затем издевательски раздутое враждебными Картеру силами. Случай получил название «инцидента с кроликом». Произошло следующее. Когда Картер отдыхал в родном городе Плейнс в августе 1979 года и отправился на лодке на рыбалку, к нему подплыл зверек, которого называют морской кролик (он обычно водится в болотах). Президенту показалось, что животное на него нападает, что это опасный хищник. Он несколько раз отгонял его веслом, чем, собственно, и завершилась вся эта история.
Однако, когда пресс-секретарь Белого дома Д. Пауэлл сообщил об этом прессе, у журналистов создалось впечатление, что Картер сильно испугался животного, счел его бешеным, удрал от него и т. д. В печати появились сатирические намеки, карикатуры и прочие подобные материалы. Газета «Вашингтон пост» опубликовала передовую статью под заголовком «Банни становится Багсом: Президент атакован кроликом»
[258]. От частного случая пресса переходила к обобщениям, называя Картера беспомощным и слабым политиком. Композитор и певец Том Пэкстон даже сочинил на эту тему язвительную песенку
[259]. Тот факт, что подобная мелочь комментировалась с таким шумом, был весьма показателен для характеристики итогов президентства Картера.
В условиях, когда все большее число американцев, голосовавших за Картера, разочаровывалось в практических результатах его политики, Рейган не только сохранял, но и расширял свое влияние. После выборов 1976 года он стал рассматриваться повсеместно в США и за рубежом как реальный лидер Республиканской партии, хотя официально такого поста не существовало.
