Впрочем, аргументация противоположного свойства выглядела не очень убедительно: «Если никто из нас не в состоянии управлять самим собой, тогда кто из нас обладает такими свойствами, чтобы управлять другими?» На поставленный вопрос ответ не давался. Вместо этого президент соглашался с тем, что общенациональное правительство, несомненно, должно существовать. «Решение, которое мы ищем, должно быть справедливым, ни одна группа не может платить более высокую цену». Это было, пожалуй, единственное место в выступлении, где проявилась неопределенность, свидетельствовавшая, что решение о реорганизации управления все еще найдено не было.
Рейган предлагал провести своего рода «инвентаризацию». Он не давал определенного ответа на вопрос, в чем конкретно она должна состоять, но некоторые исходные положения в речи все же были. Он говорил: «Наше правительство не должно иметь больше власти, чем та, которая предоставлена ему народом. Настало время проверить и пересмотреть рост правительства, которое проявляет признаки, что оно выросло за пределы, которые предоставлены ему народом». И продолжал: «Мое намерение состоит в том, чтобы сократить размеры и влияние федеральных властей и потребовать признания различия между властью, предоставленной федеральному правительству, и властью, зарезервированной для штатов, для народа. Все мы нуждаемся в напоминании: не федеральное правительство создает штаты, штаты создают федеральное правительство».
Чтобы его все же не поняли превратно, Рейган оговаривал, что у него нет намерения вообще ликвидировать федеральные власти, что он собирается заставить их работать — вместе с народом, не «над народом»: «Правительство может и должно предоставлять возможности, а не душить их, поощрять производство, а не подавлять его».
Новый президент торжественно заявил: «Мы — слишком великая нация, чтобы ограничивать себя мелкими мечтаниями. Мы не обречены на неизбежный закат, как мечтают некоторые. Я не верю в судьбу, которая нас ожидает, независимо от того, как мы поступаем. Я верю в судьбу только в том случае, если мы действительно ничего не будем делать. Так что со всей созидательной энергией, которой мы располагаем, давайте начнем эру национального обновления. Давайте обновим нашу решимость, наше мужество, нашу силу. Давайте обновим нашу веру и наши надежды. Мы имеем право на героическую мечту».
Эти положения являлись главным содержанием инаугурационной речи, в которой, в отличие от всех предыдущих выступлений такого рода, ничего не говорилось о внешней политике США, о холодной войне, о договорах и соглашениях с СССР и месте страны в НАТО и мировом сообществе.
Это отнюдь не означало, что Рейган пренебрегал внешнеполитической проблематикой. Вскоре мы убедимся, что это было отнюдь не так.
Глава 8
ПЕРВЫЕ ШАГИ У ВЛАСТИ
Разрешение «посольского кризиса»
Крайняя осторожность Рейгана в освещении внешнеполитических проблем в инаугурационной речи объяснялась особенностями текущего момента.
Как раз в дни, предшествовавшие инаугурации, шли к успешному завершению переговоры об освобождении американских заложников в Тегеране, которые проводились в режиме секретности. Если бы в своей инаугурационной речи Рейган заговорил о международных делах, то непременно должен был затронуть тему о судьбе американцев, все еще томившихся в плену мусульманских экстремистов. Но ничего по этому вопросу Рональд сказать просто не мог: любое упоминание «посольского кризиса» могло внести серьезную путаницу в переговоры или даже сорвать их.
Рейган надеялся, что заложники будут освобождены до инаугурации, возможно — в ее ходе. Ему немедленно доложили бы об этом, и в таком случае инаугурационные торжества наполнились бы новым смыслом. Этого, однако, не произошло.
И все же давно ожидаемое событие свершилось. Заложники были освобождены именно в день инаугурации, примерно через час после речи Рейгана.
В связи с важностью этого события, ставшего своего рода символом возрождения национальной гордости, расскажем о нем чуть подробнее, в основном используя документы, собранные французскими кинодокументалистами, по которым в 2014 году Аудиовизуальным институтом Франции был снят документальный фильм «Архивы раскрывают тайны. 1981 год. Освобождение американских заложников в Иране»
[314].
Как мы уже знаем, переговоры об освобождении заложников в течение длительного времени велись при посредстве правительственных органов и спецслужб Великобритании и Алжира. После неоднократных отказов диктатора Ирана аятоллы Хомейни вступать в какие бы то ни было сделки (эти отказы, как оказалось, носили характер торга) его представители в конце концов согласились на разбойничий выкуп. Картер был вынужден дать согласие на выплату Ирану 2,9 миллиарда долларов из государственного резерва США. Естественно, сделка, являвшаяся фактической капитуляцией властей США во имя спасения жизней сограждан и наносившая удар по престижу Америки, держалась в тайне в течение трех десятилетий и была раскрыта только несколько лет назад — по истечении срока секретного хранения соответствующей документации.
Деньги поступили в Иран через британских и алжирских посредников 19 января 1981 года. Картер надеялся, что заложники будут освобождены еще в часы его президентства, однако освобождение произошло только 20 января, когда уже была завершена процедура инаугурации. Рейгана информировали об этом, когда он направлялся к своей машине.
Для Рейгана это было действительно торжеством. Сын Майкл рассказывает, что, собираясь на череду инаугурационных балов, облачившись в смокинг с белым галстуком-бабочкой и проверив, как он выглядит перед зеркалом, отец обернулся к членам семьи, подпрыгнул, щелкнув каблуками, словно был юношей, а не пожилым джентльменом, и воскликнул: «Я — президент Соединенных Штатов!»
[315]
Через два часа на первом торжественном обеде новый президент прежде всего подошел к микрофону и заявил: «Мне сообщили новость: самолеты с заложниками на борту покинули воздушное пространство Ирана и теперь свободны от этой страны». Краткое заявление было встречено бурей аплодисментов. Журналисты бросились к телефонам, чтобы сообщить сенсацию в газеты и на телевизионные каналы.
С промежуточными техническими посадками на территории Греции и Алжира два самолета, на которых находились 52 освобожденных заложника, завершили свой полёт на американском военном аэродроме в районе Франкфурта-на-Майне. Их встречало огромное количество журналистов. На самолетах виднелись надписи «Добро пожаловать на свободу!».
Бывшие заложники были помещены на несколько дней в военный госпиталь, где прошли курс реабилитации и были допрошены сотрудниками ЦРУ и ФБР. Было зафиксировано, что иранские экстремисты при покровительстве властей этой страны обращались с заложниками жестоко: избивали их, связывали, отвратительно кормили.
