Бесспорно, помимо того случая в наших жизнях было много достойных поступков. Когда я расстался со своей первой девушкой и страдал на протяжении нескольких недель, именно Степан своим присутствием вернул мне радость жизни. Он тогда увлекался чтением книг, а я же ненавидел все эти чёрные буковки. Но он подобрал такие произведения, которые не смогли оставить меня равнодушным. И я понял, что в жизни много всего интересного. Надо только уметь замечать такие вещи и никогда не опускать руки. Если ты двигаешься вперёд, то и сама жизнь открывается и идёт к тебе на встречу. Я благодарен Степану за то, что он помог мне это увидеть и понять.
В свою очередь, я всегда брал Степана в свою команду в футбольных матчах. Он играл плохо, и никто не хотел видеть его на поле. Степан очень старался, но никак не мог научиться хорошо обращаться с мячом. Я же был одним из лучшим в деревне и использовал свой авторитет, грозясь вообще не играть с пацанами, если они не будут брать моего друга. Им приходилось уступать мне и терпеть корявые касания и постоянные выноса мяча в ауты.
Можно много чего ещё вспомнить, но вывод из всего этого один: я не представляю, что мне делать, если Степана на самом деле больше нет…
Внезапно мои размышления прервал странный звук. Он доносился откуда-то справа от дороги и был совсем близко от меня. Земля в том месте содрогалась и шла волнами. Бежать? Уже поздно, я не успею удалиться на безопасное расстояние. Я постарался принять максимально боевую стойку, согнув ноги в коленях, а пальцы сжав в кулаки, и принялся ждать то, что должно было вот-вот появиться из-под земли. Мощный толчок выбросил на три метра вверх фонтан высохшей хвои. Над головой пролетел филин, истошно ухая и сверкая глазами. Рядом с левой ногой пробежал ёж, скрываясь от непонятного природного эффекта. Земля ещё несколько раз громко чавкнула и набухла огромным пузырем. Ёлка, что стояла рядом, зашелестела и, мотнув кроной, бросила толстую ветку прямо в верхушку странного полукруга. Тот лопнул, и земля начала осыпаться вниз. Моему взору открывалась невысокая избушка. В лунном свете трудно было понять, какими цветами разукрасили рамы и стены, но то, что домик походил на избушку из новогоднего сувенира, было очевидно. Тут и там неизвестный художник оставил звёздочки, шарики, зажжённые бенгальские огни, очищенные мандарины и множество прочих атрибутов, присущих главному семейному празднику. На крыше блестела белая вата, имитируя зимний снег. Домик немного осел, а в голове вертелась глупая версия о том, что на самом деле передо мной стоит избушка на курьих ножках. И ножки она поджала, закопавшись в лесную хвою.
Опасности от домика не исходило, потому я опустил сжатые кулаки и разогнул колени. В окнах горел свет, а из трубы шёл серо-белый дым. Внутри, без сомнений, кто-то находился. Я подошел поближе и прильнул к стеклу, надеясь разглядеть хозяев. Простоял в такой позе я достаточно долго, но никто перед окном так и не появился. Тогда я решил подойти к двери и постучаться. Вот только дверь открылась сама, а на пороге возникла… баба Юля.
– Привет, Максим, давно я тебя жду. Проходи давай, не стой на пороге.
Она вытерла руки о передник и жестом пригласила войти. Я огляделся по сторонам, осмотрел саму знахарку с ног до головы, не веря, что передо мной на самом деле она. Женщина была очень похожа на бабу Юлю. То же суховатое лицо, те же голубые глаза, брови с проседью и та же интонация. Либо новогодний шарик хорошо копирует деревенскую знахарку, либо…
– Да я это, я, заходи уже давай, – она высунула голову на улицу и посмотрела по сторонам. – Тут и так неспокойно, а ты медлишь.
Хорошо, уговорила. Я быстро зашел в избушку, а баба Юля со скрипом закрыла входную дверь и задвинула внутренний засов. Внутри была одна большая комната, точно в летнем домике Гаврилы. Правда, здесь было куда больше разнообразной утвари. Белая печка стояла по правую руку, по левую находился прямоугольный стол, со стульями и табуретками. Рядом с окном располагалась застеленная покрывалом кровать, у изголовья которой я заметил письменный стол с зажжённой керосиновой лампой. Все стены были увешаны новогодними картинками. На одной Дед Мороз вёз подарки детям, сидя в разукрашенных санях, запряженных четверкой лошадей. На другой красовалась наряженная ёлка. На третьей дети водили хоровод вокруг Снегурочки, а на остальных были изображены коробки разных форм и размеров, перевязанные разноцветными лентами с бантиками. На прямоугольном столе располагался дымящийся самовар. Баба Юля покопалась рядом с печкой, извлекла из-под белого полотенца две кружки и поставила их рядом с самоваром. В самом центре стола красовалось блюдо со свежеприготовленными румяными пирожками. Ещё пяток прямо сейчас доготавливался в печи. Баба Юля снова подошла к печке, опять развернула белое полотенце, отыскала две чайные ложечки и сахарницу и поставила их на стол. Развернувшись лицом к печи, она постояла несколько секунд на одном месте, точно вспоминая, всё ли сделала, щёлкнула пальцами и с довольным лицом уселась за стол.
– Угощайся. Чаю с пирожками отведай. Отказа я не приму, – с улыбкой произнесла баба Юля.
Я рад был перевести дух и поговорить с ней. Тем более в душе загорелась надежда, что теперь мы вернёмся обратно, а знахарка, возможно, ответит хотя бы на часть вопросов, мучивших меня. Баба Юля поднесла мою кружку к самовару и наполнила её горячим чаем. Пирожки она пододвигать не стала, а просто кивнула в их сторону. Я зацепил самый верхний и откусил. Пирожок был с капустой. Достаточно вкусный, даже на мой привередливый взгляд.
– У меня столько всего в голове…
– Понимаю, – баба Юля подула на чай и размешала ложкой сахар. – Постараюсь ответить на твои вопросы, если смогу.
– Степан… Что с ним? Он жив? – начал я с самого главного, того, что когтями рвало мою душу и болью щемило сердце.
– Мне грустно это говорить, – знахарка повернулась ко мне и заглянула в мои глаза, – но он умер, Максим. Это была жертва, без которой мой дом никогда бы не открылся. Твой друг знал, на что шёл. И своё бремя Степан нёс очень стойко.
В глубине души я понимал, что увиденное случилось на самом деле, но всё равно во мне теплилась надежда. Мы, люди, всегда склонны верить в лучшее, даже если зашли слишком далеко, даже если обратной дороги нет. Так мы устроены. Сейчас вера не помогла. Она резанула сразу по всем нервным окончаниям и засмеялась голосом рыжебородого деда, наполняя его хрипами голову… А ещё в голове промелькнул недавний момент с верзилой, разрывающим призраков. Степан паниковал, когда нужно было ложиться в гробы. Теперь я точно знал, что он волновался не за себя, приплетая примету, а за меня. Вдруг я бы умер первым?
– Домовой на самом деле живет у вас в хате? Ему можно доверять, – собравшись с мыслями, выдавил из себя я следующий вопрос.
– Конечно, – баба Юля погладила меня по плечу и пододвинула поближе блюдце.
Я налил в него горячий чай и снова принялся за пирожок. В печке трещали угли, с люстры со свечами капал воск. В домике было спокойно, а на душе очень тоскливо.
– Ему НУЖНО доверять, – выделила второе слово деревенская знахарка. – Он давно живёт у меня в хате и помогает в различных делах. Ты и так знаешь сферу его деятельности, мама тебе многое рассказывала…
