— По секрету, — шепнул он, склонившись ко мне, — родители действительно сэкономили на фейерверке.
— Как же так?! — разыграла я удивление, как будто только потому и приехала, а потом тоже принялась за шашлык.
— Папа подозревал, что его затея с отбором невест может закончиться бегством сразу двух женихов. А заказывать фейерверк — это освещать путь к спасению.
— У вас с Филиппом машины, — хмыкнула я недоверчиво. — А в машинах установлены фары.
— Это да, — поддакнул Никита, наблюдая за тем, как девушка, вняв совету подруги, все-таки укладывается прямо на землю, рядом с поваленным деревом. — Но чтобы взять машину, нужно пробраться в гараж и выехать из него, а это невозможно.
— У тебя же есть ключ!
— А толку?
Развернув меня одной рукой к гаражу, Никита заставил увидеть то, на что я даже внимания не обратила! Дверь гаража подпирала другая машина!
— Папина?
— Нет, папа бы так откровенно палиться не стал, да и машина у него новая и дорогая, — Никита кивнул на ту самую девушку в облегающем платье. — Это папа Миланы подстраховался. Он давний папин приятель, у них общие интересы и они хотели вложиться в какое-то новое направление вместе. Не удивлюсь, если покупка тесного платья — тоже его работа.
Бросив еще один взгляд на фигуру девушки и отметив, что ее платье в большей степени демонстрирует то, что находится либо ниже лица, либо вообще с противоположной, тыльной, так сказать стороны, использовала иное сравнение, чем собиралась.
— Показ товара… во всей красе?
— Я бы сказал — неудачное вложение инвестиций.
— Ладно, — не поверив, а лишь допустив эту мысль, размышляла я дальше. — Допустим, женихи бы остались… Кстати, кто нужен его дочери — Филипп или ты?
— Тут вопрос, кто нужен папе Миланы. А я думаю, ему все равно.
— Ну хорошо, хорошо, — приняла я и эту мысль. — Допустим, что женихи бы остались. И что с того? Как бы он избавлялся от конкуренток дочери? Они ведь тоже остались бы!
— Не факт.
А я вдруг подумала-подумала, и согласилась:
— Да! Ты прав! Ему бы помог твой папа! Подмешав девушкам сонное зелье!
— Аня, — Никита взглянул на меня удивленно, не веря, что на меня снизошло озарение, а не дурь. — С тобой вышла случайность.
По моему взгляду он понял, что я, мягко говоря, не верю в такие случайности, и добавил:
— Даже если бы он усыпил их всех, как тебя, я бы ни с одной из них не остался в постели.
— А если бы и тебя усыпили?
— Однажды мы бы все равно все проснулись, и поверь, та, что оказалась бы рядом со мной, осталась бы в трусиках!
— Я тоже осталась в трусиках, — напомнила я, и…
И вот зря!
Потому что до этого Никита увлеченно ел шашлык и смотрел на представление у поваленного дерева, а теперь, судя по взгляду, которым меня наградил, он был очень не против увидеть другое, более эмоциональное шоу! И лучше, если прямо сейчас!
Опустив глаза, активно принялась за шашлык. Никита понимающе хмыкнул и продолжил смотреть представление у бревна — кстати, там позировала уже другая пара подруг.
А я ела.
И старалась не так откровенно думать о том, что мы с Никитой делали в комнате. Потому что, во-первых, не до конца верила в то, что это действительно было. А во- вторых, потому что четко осознавала: мы только попробовали, вошли во вкус и… как только я буду готова, все повторится, но уже с глубоким проникновением и бешеным ритмом, который мне снился.
— Аня! — предупреждающе выдохнул Никита, возвращая мои мысли в реальность. Так, и что у нас тут…
— Хорошо, да? — жуя мясо, прокомментировала я нелепые позы у дерева. — Что этот странный флэш-моб мы с тобой пропустили!
— У меня большие подозрения, что мы с тобой невольно стали его основателями!
Вспомнив суть реплик тех девушек, что приходили меня проведать, спорить не стала. Ладно, что было, то было.
— А у нас с тобой тоже есть памятный снимок? — понадеялась на небольшую удачу.
— У нас было круче — видеосъемка.
Представив, как эффектно я лечу во время полета, даже немного взгрустнула.
— Но ее уже нет, — добавил Никита.
— Ты… — я ушам своим не поверила, и развернулась к другу всем корпусом. — Ты что, ее выкрал?!
— Сначала посмотрел, чтобы убедиться, от чьей именно руки ты пострадала, а потом да…
— Зачем?
— Ну, может, спасаю своего брата, боясь, что однажды ты подашь на него в суд и потребуешь моральный ущерб в виде немедленной свадьбы!
— Дурак! — вспыхнула я.
— Согласен, — фыркнул он, ничуть не обидевшись. — Сам не так давно пришел к таким же неутешительным выводам. Кстати, Анька, замуж лучше за дурака выходить. Он щедрее. И любить тебя будет. Как дурак. Даже если ты полюбить не сумеешь. Это я к тому, что вдруг однажды ты все-таки захочешь увидеть золотое кольцо на пальце.
У меня перехватило дыхание.
Горло сдавило спазмом.
Я посмотрела на дерево, которое уже пустовало — наверное, минута славы закончена, все, кто хотели, отметились и разбрелись по компаниям. Нашла взглядом хозяев пикника — вместе, и друг друга поддерживают, и гостей хорошо развлекают, потому что от их компании то и дело слышался смех. Порассматривала траву под ногами, задавшись очень важным в эту минуту вопросом: не этот ли участок недавно красил мой друг.
— Не переживай, страусеныш, — мое лицо обхватили мужские ладони, и на меня посмотрели с такой теплотой, что я усиленно заморгала ресницами, просто вдруг в глазах защипало.
И только когда Никита провел костяшками пальцев по моей шее, расслабляя ее, возвращая свободу дыханию, не торопясь, вернулся к щекам, а потом поднес ладонь к губам и лизнул, неотрывно глядя в мои глаза, я поняла, что зачем-то плачу.
— Не переживай, Анька, — повторил он, — я не строю планы так далеко и тоже пока не готов.
И вроде бы на душе должно было стать легче. Но почему-то не стало. Наоборот, я почувствовала, как где-то внутри меня шевельнулся колючий клубок, который не выдержал и чуть-чуть показался.
— А как же твои невесты? — махнула рукой в ту сторону, где их скопилось несметное полчище.
Ярких, в коротких платьях в обтяжку, в шортиках, которые демонстрировали отсутствие любых трусиков. Почему нет? Лето. Жарко. Отбор невест. Женихи такие, что можно и побороться.
Никита не отвечал. Смотрел на меня, загадочно улыбался, и, несмотря на попытку отстраниться или хотя бы заставить его убрать свои руки, по-прежнему обнимал мое лицо так нежно…
Словно мы были одни. И не было этих невест. Не было вообще никого, кроме нас.
