– Может, выберешься завтра ко мне? Посидим.
– Не знаю. У меня экзамен скоро, надо готовиться.
– Как твоя сессия?
Так и хотелось сказать: «Не дождешься!» Вместо этого с тайной гордостью поделилась:
– Все хорошо. Еще один экзамен остался, и все.
– Один?! – в голосе послышалось неприкрытое удивление.
– Да. История.
– Как остальные сдала?
– Четыре, пять.
– С твоим уровнем подготовки неудивительно.
Это так. Учеба пока давалась легко. Два года я усиленно занималась с репетиторами. Мать не жалела денег, надеясь, что я поступлю в престижное учебное заведение, выбранное ею.
– Может, перестанешь заниматься ерундой? – уже без всякой надежды спросила она.
– Мам, мне нравится здесь. – И я без перехода добавила: – Мне сегодня бабушка приснилась.
Секундная заминка, и неожиданный вопрос:
– Ты сняла мой кулон?
Что?! Рука метнулась к груди, где на серебряной цепочке висел мой любимый кулон с лунным камнем, но нащупала пустоту. А потом вспомнила.
– Вчера цепочка порвалась. Нужно в ремонт отдать. А ты почему о нем спросила?
– Да так. И как она тебе приснилась?
Неожиданно у меня пропало желание ей что-либо рассказывать. Если в мои семь лет у нее случилась истерика из-за обряда, то и сейчас известие о том, что бабушка проводила его опять, пусть и во сне, настроения ей не добавит.
– Смутно помню. Просто во сне она была, и все.
– Ладно, – ответила мама, и было непонятно, поверила или нет. – Так что насчет завтра?
– Давай созвонимся. Будет видно.
– Договорились. Хорошего дня!
– И тебе, мам.
Но прежде, чем я сбросила вызов, у нее вырвался вопрос:
– Ирина, ты от меня ничего не скрываешь?
«А ты?» – едва не спросила я.
– У меня все хорошо, мам. Или ты о чем?
– Ни о чем. До завтра! – Она отключилась первой.
А я отложила телефон и погладила пальцами ложбинку на груди, где всегда висел мой любимый кулон. Подарок матери. Мы тогда вернулись от бабушки, я сильно плакала и на следующий день она подарила мне кулон с лунным камнем. Сказала, что это ей бабушка подарила, когда она была еще маленькой, и теперь передает его мне. Наказала хранить и никогда не снимать. Я и носила его все эти годы. Словно частичка бабушки была со мной.
А если она обманула? Я ведь никогда раньше на ней кулона не видела. Ладно, пусть не хотела носить, но ведь и в шкатулке с украшениями его не было. В детстве я любила перебирать и примерять мамины драгоценности. Такую вещицу запомнила бы.
– А где мой кофе?
Вопрос вернувшейся Алены вырвал меня из раздумий, и я встрепенулась, вскакивая:
– Сейчас! Хочешь, в турке сварю с корицей?
И себе сделаю заодно, а то чувствую, у меня мозги скоро вскипят от всех этих странностей.
– Да-а-а!!! – радостно воскликнула подруга, плюхаясь на стул.
Вроде бы сто раз учила ее, и все равно, если варит она, бурда получается.
Пока я колдовала, доставая все необходимое, Алена подорвалась и убежала. Вернулась, когда я турку поставила на плиту, и протянула мне подарочный пакет.
– С днем рождения!
– Зачем?! Я же говорила, что не надо ничего выдумывать.
– Не бери в голову. И я все равно была тебе должна. Посмотри же!
Я залезла в пакет, доставая коробку с наушниками и ярко-желтый чехол для телефона со смешной картинкой двух обнимающихся кактусов в горшках. Прямо как мы с ней, каждая со своими колючками. В начале семестра я оказалась несколько в стороне от всей нашей группы – не спешила сближаться, больше озабоченная поисками подработок, чем возможностью подружиться и потусить. А в этом семестре уже Алена порвала со всеми так называемыми новыми друзьями.
– Эти я точно не раздавлю, – подруга с улыбкой указала на наушники.
Неделю назад она смахнула со стола мои капельные и случайно наступила на один. Эти тоже были беспроводные, но уже большие.
– К тому же ты, когда учишь, любишь отгородиться музыкой. Будет полный отрыв.
– Что ты меня словно уговариваешь? Они классные! Спасибо!!! – Я обняла ее и невольно улыбнулась, посмотрев на картинку с кактусами. – И чехол суперский! Только не надо было столько тратить.
– Это я подлизываюсь.
– Да я не злилась на тебя из-за наушников. С кем не бывает.
– Я по другому поводу.
– Да? – А вот это уже было интересно.
– Кофе! – Алена указала на турку с поднимающейся пеной, и я кинулась к плите.
Уже за столом, съев по бутерброду и допивая кофе, я вернулась к прежней теме:
– Рассказывай, что ты хочешь?
– Мне помощь твоя нужна.
– Без проблем! Что делать?
И вот на таком, казалось бы, простом вопросе подруга смущенно посмотрела на меня и замялась.
– Алена, надеюсь, не морду Карповичу твоему бить? Я думала, что убедила тебя в бесполезности этого. Такие козлы не умнеют, если им даже голову проломить. Зато тут же соберут вокруг себя толпу наивных дурочек, желающих пожалеть убогого.
Подруга дернулась, словно от пощечины, а я выругалась про себя. Просто они так и познакомились. Ему кто-то по морде съездил за то, что приставал к его девушке, а Алена, душа добрая, помогла ссадины обработать да кровь стереть. Знала бы я, чем это знакомство закончится, соли бы ему в них насыпала, чтобы мучился, сволочь.
Алексей Карпович учился на третьем курсе, красавчик, родители при бабле. Да и крутую тачку, на которой везде рассекал, он точно не на свои заработанные купил. Вокруг него вечно вились красотки, и на первокурсницу Алену он внимания мало обратил. У них все закрутилось на новогодние праздники.
К чести подруги, она не сразу упала в его объятия. Мерзавцу пришлось попотеть, чтобы задурить ей голову. И цветы были, и прогулки при луне. Но когда крепость пала, он потряс ее трусиками в споре – в качестве доказательства победы. Оказалось, он со своими дружками, такими же придурками, поспорил на нее.
Это только в фильмах бывает, что герой влюбляется в героиню и осознает, каким был мерзавцем и что так нельзя. Карпович ничего не осознал. Растоптал Алену и продолжил жить дальше как ни в чем не бывало. Что хуже всего, о споре в нашей группе многие были в курсе. Не знаю, может, дружки его проговорились специально, чтобы малину ему обломать. Но все Аленины друзья смолчали. И на порхающую рядом с Карповичем подругу смотрели с ехидным ожиданием: когда же он уложит ее?
Я об этом ничего не знала. Видела их вместе, но не придавала большого значения. Красивая пара: он высокий, мускулистый, с копной светлых волос, и она – хрупкая брюнетка с кудрями по пояс. Я тогда вся в учебе была, вдобавок работала, и на то, кто с кем встречается, не обращала внимания. От всех держалась немного в стороне. Но когда грянул гром, слухи о победе Карповича дошли даже до меня. На Алену тогда было страшно смотреть.
