– В какую игру ты играешь, Дэмиан.
Он осторожно взял её за руку, чуть повернул её и прижался горячими губами с быстро бьющей на запястье голубой жилке. Его дыхание щекотнуло кожу, согревая.
– Я не дам тебе спрятаться от меня за барьером дел, придуманных или мнимых. Ты обещана мне. Ты мне нравишься. И ты будешь принадлежать мне, Лекса.
– Осталось только добавить «по своей воле или нет», – презрительно фыркнула она. (1bd23)
– О, нет! Только по своей воле и собственному выбору. Меньшее меня не удовлетворит.
Одарив её кривой усмешкой, в которой одновременно таились обещание и вызов, от отодвинулся, отпуская её руку.
А Александра к удивлению, ощутила при этом лёгкий укол разочарования.
Глава 27
Александра, войдя в комнату, не сразу заметила фигуру, застывшую о окна. Она с облегчением сбросила обувь, скинула куртку и направилась к шкафу, чтобы достать сменную одежду. Но распахнуть его не успела. Чья-то рука тяжело легла на ручку, возвращая дверцу в исходное положение, заставляя девушку порывисто обернуться, в испуге вжимаясь спиной в шкаф.
Мортэ на этот раз выглядел безупречно, можно даже сказать, импозантно. Классический вариант: идеально отутюженные чёрные брюки, пиджак и белая рубашка под ним с классическим же жёстким воротником, подхваченным идеальным галстуком.
– Росио?.. Какого чёрта? – испуганно выдохнула. – Что ты здесь делаешь!? Кто разрешал тебе заходить ко мне в комнату?
– А что мне оставалось делать? Ты же не пришла на занятия? Я, как ректор, обязан следить за твоим посещением.
– Странный способ слежки! Уважаемый господи ректор, вы превышаете ваши полномочия, нарушая мои личные границы! И если это не прекратится я вынуждена буду жаловаться.
– И кому же ты собираешься жаловаться? Не забывай, я твой опекун. Официально. И я же твой ректор. Тоже официально.
– Что с того? Опекун может вести себя совсем некрасиво. Вот как вы сейчас. Вам обязательно стоять так близко ко мне?
– Какие-то проблемы с этим?
– Да! Мне это не нравится, мне неприятно. Ваше поведение часто колеблется на грани приемлемого. Будьте так добры, не нарушайся границ моего личного пространства, я не давала вам к этому никакого повода.
– У тебя слишком богатое воображение, девочка.
– Да неужели?
Их взгляды встретились.
Александра понимала, что он явно пытается играть с ней. По своим правилам. Пытаясь если не соблазнить, так смутить. Отчего-то догадки Дэмиана об истинных целях этого человека сейчас не казались ей такими уж невероятными.
С самого первого дня поведение Мортэ было странным. Она не хотела этого видеть, но… он флиртовал с ней так, что и придраться-то не к чему. Лишних слов или действий он себе не позволял, и всё же его манера придвинуться чуть ближе, его тяжёлые взгляды, его голос… всё это было крайне неприятно.
Александра выросла среди тех, за кого заступаться было некому. Дети-сироты часть становятся объектом сексуального домогательства. Взрослые умеют правильно совращать, зачастую даже не приходится прибегать к насилию. Кто-то не видит большой беды в том, чтобы за лишний кусок по слаще расплатиться сговорчивостью, кому-то и куска не надо, достаточно иллюзии привязанности, нежности, участия. Никому быть не нужным на свете ноша тяжёлая в любом возрасте, но для неокрепших юных сердце и душ она почти не по силам.
Но Александре до сих пор везло. В детском доме у них был отличный персонал. Да, они не обеспечивали всех любовью, но справедливость и относительное равенство (а полного в жизни быть и не может) поддерживали. Никто не позволял себе лишнего. И усыновители относились к ней с чистой отеческой заботой. Никогда, живя рядом с приёмным отцом, Александра не чувствовала на себе сальных взглядов или двусмысленных прикосновений.
В случае с Мортэ она практически всегда ощущала давление и двусмысленность. И после последнего с ним разговора у неё пропало всякое желание закрывать на это глаза.
Она настроена была решительно поставить его на место.
– Я настоятельно прошу вас держать дистанцию, положенную между наставником и его ученицей. Или вы в самом деле думаете, что из шифоньера может вылезти нечто, что так решительно наваливаетесь на дверцу, а уж заодно и на меня?
Мортэ отодвинулся, убирая руку. На его лице была написана такая неприкрытая обида, что на мгновение Александре даже сделалось совестно за свои слова.
– Шкафы могут по-своему опасными. Вспомни хроники Нарнии. Но ничем не укрощённое воображение куда опасней. Ты приписываешь мне то, что у меня и в мыслях не было.
– Охотно приношу извинения, если ошибаюсь. Но ваши появления способны вызвать дрожь и у кого-то с более крепкими нервами, чем у меня.
– Я всего лишь беспокоюсь! Ты должна была прийти на занятия. Мы договорились готовиться к проведению Ритуала…
– На занятиях?
– Конечно, нет. После. Я уже не говорю о том, что здесь ты не в безопасности и я беспокоюсь…
– Не сходится. Если бы вы просто беспокоились обо мне, что вам мешало вызвать меня к себе в кабинет?
– Ты слишком мнительна.
– Не отрицаю. Но впредь давайте будем встречаться именно так, как положено, по регламенту. Во избежание возможных недоразумений и неправильной трактовки событий кем-бы то ни было.
Ей не нравился его взгляд. Было такое ощущение, словно за тонкой стенкой сидит опасный зверь, на котором пока ещё кое-как держатся ремешок и намордник. Но долго ли ещё они удержатся?
Несмотря на страх, внешне Александра старалась казаться невозмутимой.
– Всё же, почему ты пропустила занятия?
– Спускалась в подземелье.
Тонкие ноздри Мортэ затрепетали, лицо резко побледнело:
– В подземелье?.. После всего, что случилось вчера? О чём ты думала?!
– Мой отец позвал меня, приглашая прийти. И я пошла.
– После всего, что я тебе рассказал, ты, не задумываясь, сунулась в его нору?! Ты совсем как твоя мать!
– Нет. Мою мать вела привязанность, меня же – трезвый расчёт. Я не могла отказать. Ведь у него в заложниках оставались мои друзья.
Но в том, что Александра говорила Росио было и скрытое послание. Она ему не доверяла. Да что там не доверяла? Она его откровенно боялась. Пусть думает, что между ней и отцом существует тайная связь и она всегда может позвать на помощь.
– Кстати, у меня есть хорошие новости. Криса отец согласился отпустить. Возможно, со временем удастся убедить его отпустить и Коула.
Росио промолчал, но выражение его лица явно отражало: «Да кого это вообще волнует?».
– Ты рисковала, спускаясь туда. Ты должна была сказать мне.
