– В реальности нельзя расколоть душу, это же не чашка. Но её реально можно привязать к этому миру, не давая возможность уйти после смерти.
– Куда уйти?
– Не знаю, – пожал плечами Дэмиан. – Туда, куда уходят все души. Если они вообще куда-то уходят, во что я, откровенно говоря, не очень верю.
Какое-то время они молча сидели рядом, глядя на огонь.
– Как звали мою мать? – тихо спросила Александра.
– Морелла.
– Морелла Мортэ, – протянула Александра, в задумчивости накручивая локон на палец. – А в девичестве?..
– Диамонт.
– Морелла Диамонт? Второй вариант звучит лучше. Более жизнеутверждающе.
– Рад, что фамилия Диамонт тебе по душе. Потому что девяносто пять процентов против пяти, что носить её тебе долгие годы.
Перехватив вопросительный взгляд Александры Дэмиан кивнул со злой усмешкой:
– Имя твоего жениха…
– Диамонт? Мы что, с ним тоже родственники?!
– Ну, чуть подальше родство, чем между тобой и мной. Мы – двоюродные, а он нам с тобой троюродный. Кстати, если уж говорить точно о степени родства, он тебе даже дядя, а не кузен. Но в нас всех течёт одна кровь. Привыкай, Лекса. В этом мире близкородственные браки в почёте.
– Не стану я привыкать! Ваш мир – не мой мир. Всё равно убегу.
– Ага. Сказала. Теперь попробуй сделать.
– Я…
Ответить Александра не успела. Дверь снова распахнулась, пропуская тётушку Асту, переодевшуюся к ужину. На ней было лёгкое фиолетовое платье сложной конструкции и баснословно дорогие бриллиантовые украшения, нежно поблёскивающие на груди, в чёрных волосах; слезами-подвесками сверкающие в аристократических ушках.
– Вижу, вы неплохо поладили? Чудесно! – улыбнулась Аста. – Дэмиан, я очень этому рада.
Её улыбке недоставало искренности, а взгляд был настороженный, как у стащившей сметану кошки.
– Росио и Лютер вернулись уже, – добавила она, – и с ними лорд Мессенджер. Так что не задерживайтесь, милый. Не заставляйте себя ждать.
Окинув Александру взглядом, Аста, круто развернувшись на каблуках, вышла из комнаты сына. Александре не оставалось ничего другого, как идти следом.
– Кто такой лорд Мессенджер? – спросила она.
– Ректор Магической Академии, где вам предстоит учиться.
– Это реально? Вы вполне серьёзно?
– Что именно? – замедлила шаг тётка.
– Я – в Магической Академии? Не знаю, как в вашем мире, но у нас прежде чем попасть в высшее учебное заведение, следует пройти низшие ступеньки. Ну там, детский сад, школу, колледж? Нельзя выучить интегралы, не освоив таблицу умножения.
– У тебя есть несколько недель на то, чтобы пройти базу по индивидуальной программе.
– Несколько недель? – потрясённо выдохнула Александра. – Нет, вы всё-таки шутите!
Споткнувшись о ледяной взгляд тётушки, Александра смолкла.
– Хотела бы я посмеяться, но мне, право, не до смеха, – тряхнула головой Аста и бриллиантовые подвески заплясали в маленьких ушках. – Тебе придётся сделать невозможное. Все надеются, что единственный оставшейся в живых потомок Спайдеров окажется гением.
– Жаль, но всех ждёт глубочайшее разочарование. Я – полный лузер. В магическом плане, разумеется.
– Лорд Мессенджер давал клятву верно служить до последнего вздоха нашему делу.
– И как нам всем это поможет? – уточнила Александра.
– Будем надеяться, хоть как-то, – Аста зачем-то поправила и без того идеально лежащую прядь волос.
«Аминь», – так и хотелось добавить Александре, но она сдержалась.
Толкнув дверь, они вошли в жарко натопленную комнату – столовую, судя по длинному столу и ряду стульев. Над столом огромная люстра разбрасывала солнечных зайчиков, отпрыгивающих от длинных хрустальных подвесок. Ноги утопали в ворсе пушистых ковров, глаза разбегались от обилия на стенах фресок, гобеленов и оружия.
Мужчины шептались у окна. Вид у них был самый, что ни на есть, заговорщицкий.
Когда женщины вошли, на них обратилась две пары почти одинаково серых глаз – Росио Мортэ и Лютера Холливэлла. У лорда Мессенджера глаза были цвета бренди, как у притаившегося среди песчаных барханов льва – по кошачьи жёлтые. И тёмно-русые, коротко состриженные, волосы.
При появлении Александры будущий ректор уставился на неё с жадным любопытством.
– А вот, наконец, и вы, мисс! – поклонился он, протягивая ей руку.
Александра в неуверенности покосилась на раскрытую ладонь, не зная, что делать дальше: то ли опереться, то ли пожать?
– Не передать словами, как я рад видеть вас, – добавил мистер Мессенджер.
Даже холодность Лютера и сарказм Мортэ переносить было легче, чем эту странную, неожиданно откуда взявшуюся радость, похожую на подобострастие.
– Пора к столу, господа! – пригласила Аста.
Александра почувствовала себя совсем не в своей тарелке, когда лорд (он интересно, и вправду лорд?) предупредительно отодвинул ей стул.
Краем глаза подглядывая за тётушкой, она копировала её манеру, стараясь так же невозмутимо и изящно опуститься за стол, как это проделала Аста.
Окинув взглядом сервировку стола, с обилием ножей, ложек, вилок, тарелок и блюд, Александра ощутила острое желание завопить, как героиня «Москва слезам не верит»: «Нет! Я заливную рыбу не ем! У меня на неё аллергия!». Но, подавив панику и неуверенность в себе, пришлось продолжить играть роль невозмутимой аристократки. Что делать? Нужно соответствовать навязанному образу. И Александра потянулась к вилке, заставляя себя положить в рот несколько кусков, чего конкретно, она толком так и не разобрала. Чёртов ректор продолжал буквально поедать Александру глазами, отбивая последний аппетит.
– Как вы похожи на вашу матушку! Просто поразительно похожи! – восклицал он.
– Боюсь, это и другим будет бросаться в глаза, – заметил Росио Мортэ, хмурясь.
От его холодного, язвительного голоса в комнате словно сделалось на пару градусов прохладней.
Александра старалась не смотреть на отчима. Лучше уж натыкаться на ореховые глаза лорда-ректора. Холодные тона всегда сильнее тёплых, поэтому взгляд Росио Мортэ выносить куда сложнее, чем патоку в голосе лорда Мессенджера. Трудно даже объяснить почему. Вроде бы он спокоен и лишь самую капельку насмешлив, но сквозь спокойный, невозмутимый вид просвечивает что-то настолько горькое, что захватывает дух.
У Александры создавалось впечатление, что этому человеку всё равно, жить ему завтра или умереть. Что-то в прошлом сожгло его дотла и, созерцая бледное лицо мужа своей матери: тёмные тени, падающие от длинных бархатных ресниц, чуть прикушенный уголок рта, Александра не могла не задаваться вопросом о том, какую роль в прошлом этого человека сыграла Морелла Диамонт? Что за скелеты прячем он в своём шкафу? Любил ли он бывшую жену? И если да, как это скажется на его отношении к ней, её дочери? Обернётся ли былая страсть симпатией или неприязнью?
