– Ты и сейчас меня ненавидишь? – тихо спросила я.
– А что, похоже на то? – передёрнул он плечом. – Нет. Я не ненавижу тебя, Вероника. Я могу себе позволить любить тебя столько, сколько мне захочется. Без всяких угрызений совести.
– Любить? Не слишком ли это пафосное, громкое слово? Когда ты успел полюбить меня?
– Наверное, когда учился ненавидеть. Я ответил на твой вопрос? Или ты хочешь знать что-то ещё? Давай быстрее, потому что время идёт, а нам так многое нужно ещё обсудить.
Глава 27
Адейр был прав. Время текло слишком быстро, а ещё столько нужно обсудить.
– Ты сказал, что ненавидишь мою мать, а я думала этой чести больше мой отец удостоился?
Адейр пожал плечами.
Весьма неопределённый жест. Мол, понимай, как знаешь.
Следующий вопрос задавать было страшно. Я чувствовала такое напряжение, что меня начало слегка потрясывать.
– Ты повинен в смерти моих родителей? – дрогнувшим голосом всё-таки спросила я.
Адейр поднял глаза и несколько секунд смотрел в упор, а потом медленно покачал головой:
– Нет.
– Это правда? Без всякого подвоха?
– Абсолютная. Вероника, я человек не без недостатков, и в целом могу понять и даже принять убийство. При необходимости. Но какая мне польза в смерти твоих родителей?
– Месть? – выдвинула я предположение.
– Дорогая моя, к счастью, надеюсь, для нас обоих, ты можешь смело вычёркивать меня из круга подозреваемых. Вообще, если честно, обидно в нём оказаться. Если вспомнишь, на меня самого раз за разом устраивают покушения? Так что уж логичнее предположить, что у кого-то на всё наше семейство огромный зуб, а не только на твоих родителей.
Я нахмурилась, стараясь набросать для себя хотя бы призрачный круг подозреваемых, но – ничего, кроме плотного тумана неизвестности.
– Помнится, мы всё это затеяли, чтобы выяснить всё о моих отношениях с Ирлом. Думаю, самоё время поговорить о нём? Правда, сейчас мой черёд задавать вопросы? Ну, да ладно. Давай, спрашивай – и покончим с этим.
Голос Адейра звучал спокойно, даже немного легкомысленно. Это заставляло меня напрягаться и недоверчиво всматриваться ему в лицо, словно стремясь по малейшим мимическим изменениям угадать правду, ведь чем прямее вопрос, тем сложнее от него улизнуть, укрыться за громоздкими конструкциями слов.
– Ты спал с Ирлом Кином?
Я нарочно избегала обтекаемый вопросов вроде, как: какие у вас отношения? Что вас связывает? Да много что может связывать людей? Я, например, очень любила и до сих пор люблю одну подругу с детства, она мне самый дорогой человек. Так что можно прямо ответить, что связывает нас с ней и любовь, и общие интересы, и нежность, и сочувствие. Но вот чего между нами не было и в помине, ни в каком виде – это секса. И пусть кто-то бросит в меня тапком, что в наше толерантное время я столь не толерантна, но именно наличие или отсутствие между Адейром и Ирлом «того самого» сейчас являлось определяющим фактором для продолжения отношений с кузеном.
Нет, я против людей нетрадиционной ориентации ничего плохого не имею, но ровно до тех пор, пока их ориентация никак не затрагивает меня саму. Уж если мальчик любит мальчика, а девочка – девочку, то пусть себе и любит. А то уже не ориентация получается, а половая распущенность.
– Нет, – ответил Адейр.
Я услышала то, что хотела, но почему-то напряжение не отпустило, а сердце ускорилось, поднимая давление крови в венах.
– Нет? – переспросила я.
Глаза у Адейра лихорадочно блестели и даже в его неподвижности мне мерещилась нервозность.
– Ты уверен? Или мой вопрос доставляет тебе… неудобства?
Адейр усмехнулся и, поднявшись, протянул мне руку.
Я в недоумении перевела взгляд с протянутой ко мне руки на его лицо и обратно, пытаясь сообразить, его действия – это что? Попытка отвлечь меня от разговора? Но решила подыграть. Вложила руку в раскрытую ладонь и не сопротивляясь, поднялась на ноги, позволив кузену подтянуть меня к себе.
Удерживая ладонь в одной руке, он заставил меня переступить с ноги на ногу, как в танце, пока я не оказалась в кольце его рук. Адейр остановился за моей спиной, но я прекрасно могла видеть его лицо отражённом в зеркале.
Его тело словно туловище змеи свило кольца вокруг моего, прижимаясь сзади так плотно, что я чувствовала, как горячи и напряжены мышцы на его груди и поджаром, мускулистом животе. Насколько твёрд, как камень, эрегированный член, упирающийся в мои ягодицы.
Его руки сжали мои предплечья так крепко, что ещё чуть-чуть и стало бы больно, но это очень существенное «чуть-чуть», не позволяющее мне отстраниться ни на дюйм, не причиняло дискомфорта.
Подбородок Адейра лёг мне на плечо. Я против воли залюбовалась нашим отражением. Мы были красивой парой, несмотря на всё наше внешнее сходство и внутренние различия.
– Я не спал с Ирлом Кином, – прошептал он жарко мне в ухо. – Думаешь, сейчас, когда мы так близки, получилось бы солгать тебе? Даже если бы я и хотел, моё тело выдало бы меня. Разве нет? Ты бы почувствовала, правда?
По-своему он, конечно, развращал меня, потому что лёгким и глубоко нравственным человеком не был. Ирл научил меня тому, что, устраивая в доме оргии, можно накормить демона без кровавой жертвы. Я перенял у него манеру циничного отношения к жизни, потому что во многих своих взглядах он прав. Ирл делился со мной запрещёнными ритуалами, сомнительными связями и препаратами, но мы никогда с ним не были любовниками.
Горячее дыхание Адейра, словно горячим влажным языком скользящее по уху и шее, возбуждало меня. Тело, помнящее, какое блаженство могут подарить его руки и губы, плавилось, словно согреваемый пламенем воск.
Что это за грешный сосуд – тело человеческое? И я ли это сейчас?
Я, всегда считавшая, что все эти страсти, если уж и не полная выдумка, то явное преувеличение? Я ли, искренне верящая в том, что отношения можно выстраивать только с человеком, которому доверяешь, которого уважаешь, а без отношений физическая сторона любви не имеет смысла?
Я напоминала себе бабочку, летящую в огонь, с той лишь разницей, что мотылёк обманут, он не понимает, что ждёт его в конце пути. А я – понимала.
Эрос и Танатос. Влечение к жизни – влечение к смерти. Но, если быть откровенной, я вовсе не хотела умирать; я хотела жить и наслаждаться. В душе я надеялась, что, может быть, не мне придётся идти во мрак за Адейром (такой финал меня категорически не утраивал), что света моей души хватит на нас двои, что моё тепло рассеет мрак скопившийся в его душе.
В мире нет историй, что не случались бы до нас. Всё уже было, всё когда-нибудь повторится: однажды хорошая девочка встречает плохого парня или хороший парень встречает плохую девочку. Никто ведь не думает: «он будет мучить меня, а я стану его любить – вопреки всему». Никто не желает получить боль, не стремится к саморазрушению. Каждый надеется, что все истории с плохими финалами – это не его история.
