Как странно смущаться, глядя человеку в лицо после всего, что было между ними четверть часа назад. Как всё в одно мгновение могло вот так перевернуться вверх дном? Ну и как теперь жить?
Мередит попыталась отдёрнуть руку – Артур не позволил.
– Прости меня, – прошептал он одними губами.
– За что? За мой первый в жизни оргазм?
Мередит хотела, чтобы это прозвучало смешно, но вышло, напротив, горько.
Она снова попыталась отнять руку и снова – не вышло.
– Я о многом в жизни жалел, но о том, что было сегодня между тобой, и мной жалеть точно не стану, – сказал Артур.
– Нет, ты не думай, я понимаю, что это ничего не значит. Тебе нечего бояться! – поспешно затараторила Мередит. – Я не стану требовать свадьбы и любви до гроба...
Она говорила скороговоркой, словно боялась сказанных слов, а сердце тяжело, гулко и быстро билось в груди.
Артур сел рядом, откинувшись на подушки, одну руку вытянув на согнутой ноге, а второй по-прежнему обнимая Мередит.
– Почему – не станешь? Потому, что продолжаешь мечтать о моём старшем брате?
– Но ты же говорил, что тебе не нравятся женщины?
– Получается, соврал. Хотя они мне и правда не нравятся – другие женщины. Но сегодня я узнал, что мне нравишься ты.
– Потому что похожа на мальчишку?
Он усмехнулся, но без тени сарказма:
– Я бы так не сказал.
– Не уходи от вопроса, пожалуйста! Для меня очень важно знать, почему ты меня поцеловал?
– Потому, что хотел этого, – просто ответил Артур.
Но в этом простоте было всё – и глубина, и чувства.
– То, что был между нами тебя это важно? – уточнила Мередит. – Или я оказалась настолько навязчивой дурой, что грех было этим не воспользоваться? – улыбнулась она. – Тебе ведь не всё равно, кого целовать, да?
– Разве, когда всё равно, так целуют? – поймав её ладонь, Артур поднёс её к губам и поцеловал так, словно они были не спальне, а встретились на балу. – Ты можешь всё изменить, Мередит, – сказал он уже серьёзно, глядя ей в глаза. – Сможешь, если захочешь.
Он смолк.
А Мередит вдруг со стыдом вспомнила, что он серьёзно болен.
Тёмные круги под глазами, потрескавшиеся губы, неестественно-бледная кожа на острых скулах никуда не делись, выдавая, что его состояние если и улучшилось, то ненамного. Несмотря на это, Артур выглядел потрясающе красивым. Как будто материализовался из грёз.
– Мы оба устали. Давай отдохнём, а разговор продолжим завтра? – со вздохом предложила Мередит.
Отдыхать, на самом деле, совсем не хотелось. Хотелось схватить Артура за плечи и чуть ли не силой вытрясти из него признания в том, что чувства её взаимны, что все его проступки и привязанности остались в прошлом, а она теперь его свет в окошке. Но нельзя получить всё и сразу.
Хотя в любви-то, на самом деле, как раз и можно: всё и сразу или – ничего и никогда.
Страсть угасает быстро, часто после неё ничего и не остаётся кроме холода и горечи прогоревшего пепла. «Но это не мой случай, – подумала Мередит, поудобнее устраиваясь на подушках. – Я найду способ привязать Артура», – пообещала она себе.
Женским чутьём безошибочно чувствовала, что уже и сейчас вошла в его сердце. Это знание наполняло радостью и светом, какие испытываешь разве солнечным ярким утром да в первые майские дни, когда всё впереди и большинство из «всего этого» – хорошее.
Мередит никогда раньше не была в этом доме. Откуда же это чувство, что всё её здесь знакомо?
И хвойный запах? И темнота за окнами? И обволакивающие тепло? А главное, тихое, размеренное дыхание молодого человека, лежащего на соседней подушке?
– Ты спишь?
– Нет, – донеслось в ответ.
– И я. Не получается заснуть. Думала, получится, но не выходит.
Артур усмехнулся и, обняв, привлёк к себе:
– Так лучше?
– Определённо.
Мередит сама не заметила, как уснула.
Вспомнить, что снилось ей в ту ночь было сложно, но сны были цветными и яркими, похожими на порхающих бабочек.
***
Когда она проснулась, Артура рядом не было, а дверь в комнату осталась приоткрытой, позволяя в комнату свободно вливаться запаху кофе и сдобы.
У кровати, с её стороны, лежали вещи – джинсы и водолазка, что, на вскидку, по первому взгляду, кажется, могли прийтись впору? Через спинку стула перекинут ещё один халат, такой же белый и пушистый, что был на ней вчера.
Когда тебя похищают и совращают личности сомнительной ориентации следует чувствовать себя несчастной? Не получалось. Напротив, на душе радостно, как в погожий день и сердце поёт, в то время как желудок радостно откликался на распространяющийся запах сдобы.
Словом, Мередит проснулась в приподнятом настроении и чувствовала себя не похищенной жертвой, а желанной гостьей.
Приведя себя в порядок, она спустилась вниз, где Артур довольно умело хозяйничал на кухне. Так уж получалось, что в их дуэте с Линдой роль хозяйки всегда доставалась Мередит, и быть «просто гостьей» было для неё неприлично.
– Доброе утро, – улыбнулась она. – Незабываемое зрелище: лунный принц на кухне, орудует противнем и скалкой?
– У меня множество талантов, как явных, так и скрытых, – окинул Артур её взглядом. – Вот! Хотел сделать тебе сюрприз и произвести приятное впечатление.
– Твой коварный план удался, и я в полном восхищении! Надеюсь, запахи не обманчивы и на вкус это так же приятно, как обещает?
Мередит уселась на стул в ожидании.
– Тебе латте или капучино?
– Латте. Я сегодня настроена легко и игриво.
– Это здорово!
Мередит с удовольствием наблюдал как Артур смешивает экспрессо, молоко и молочную пенку, создавая кофейный коктейль.
– Похоже, между нами больше общего, чем я думала, – хихикнула она. – Дай угадаю? Из вас двоих ты готовишь лучше, чем Ливиан?
– Нет, – покачал головой Артур, ставя перед ней прозрачный стеклянный стакан на невысокой ножке. – Всё, что делает Ливиан, он делает на «отлично». Или не делает вообще. Кофе у него получается не хуже моего, но зато печенья от него ты бы точно не дождалась.
– Печенья?
– Песочное. Ты ведь не надеялась, что у меня может получиться торт?
– Ну, не знаю. Аппетит, она знаешь, приходит во время еды.
Мередит сделала глоток, наслаждаясь нежным, сливочно-молочным привкусом, лишённым крепости капучино. Обычно второе она любила больше, но сегодня у неё действительно было лёгкое настроение, похожее на воздушную молочную пенку.
