Дальше мне оставалось лишь сгрузить свое счастье на заднее сиденье «Ауди» и выдать бутылку воды, чтобы было чем заправить боевой настрой.
Всего один раз Поля глянула на очки. Их я закрепил на зеркале заднего вида от хозяйки подальше. Но ни протягивать руку, ни требовать свое имущество Полька не стала. Вместо этого притихла. Закрыла глаза и будто уснула.
О том, что это не так, можно было догадаться лишь по вздрагивающим иногда пальцам и складке между бровей. Та никак не расправлялась. Как сказал об отпуске, разрезала узкой линией красивое лицо и осталась.
Словно вызов мне! Убедить, заслужить, добиться. Вылечить свою девочку до конца, чтобы больше не осталось никаких сомнений. Ни в себе, ни во мне, ни в нас.
Еще неделю назад я бы, наверное, знатно перепугался собственных мыслей. Хорошо ведь было в жизни и так. Не подсасывало нигде от вакуума. Работа, женщины, любое удовольствие, какое хочу. Заветная мечта мужика за тридцать.
А теперь распробовал ее, Польку свою. Глотнул того наркотика, который еще в молодости сносил крышу. И увяз по самое не балуйся. С первого раза как асфальтоукладчиком раскатало.
Забытое ощущение. Адреналин в крови. Эрекция двадцать четыре на семь. Нежность странная. Такая, что за грудиной ныло. И не отпускало острое желание чувствовать Полю всегда. Как часть тела, которую ампутировали, а сейчас пришили назад. Вроде свое, привычное, а ощущалась по-новому.
Как именно, я пока не мог понять до конца. Смотрел на нее, крутил руль. Под колесами улетали километры, и широкая кровать в квартире звала уже не так сильно.
Нормально было и без кровати. Просто рядом. Точь-в-точь как в Полькины семнадцать, когда можно было лишь смотреть. Псих, наверное. Из этих, любителей пожестче. Только все прошедшие лондонские годы почему-то сейчас казались еще более нездоровыми. Будто жил вполсилы и дышал через раз.
У подъезда моего дома это чувство усилилось. Передоз кислородом. Хоть пересаживай Польку к себе на колени и проверяй, как дышится, когда ведьма моя совсем рядом.
— Пойдем, — пока и правда не поехал кукушкой, я заглушил мотор и открыл дверь.
***
Подъем на тринадцатый этаж дался адски сложно. Соседский пацан зашмыгнул к нам в кабинку прямо перед закрытием дверей. Смотреть на живое порно ему было еще рано, так что пришлось засунуть все свои порывы назад и мысленно отсчитывать этажи.
Поля тоже не шевелилась. Кусала губы, пялилась на кнопки, будто без очков могла что-то рассмотреть. И даже виду не подавала, что едет со мной. Так, случайная прохожая, любительница кататься на лифтах.
Хватило ее как раз до двенадцатого. На нем за нашим малолетним попутчиком закрылась дверь, и холодный нос ткнулся мне в ключицу.
— Меня как на карусели с тобой мотает. То к облакам, то без страховки лицом в асфальт.
Всю Полькину независимость и уверенность словно ветром сдуло.
— Но ведь пока все живы. — Я тут же зарылся пальцами в волосы. Уткнулся лицом в макушку. Сложная, непонятная, но, когда сдается, такой кайф!
— Да. Только не знаю, как теперь на работе коллегам в глаза смотреть?
Увидеть это было невозможно, но я почувствовал кожей, как ее губы растягиваются в улыбку.
— А жалеешь?
— Если так скажу, то совру.
— Тогда не ври.
Дверь раскрылась, и я впервые пожалел, что не купил себе квартиру на двадцатом этаже или вообще не отгрохал отдельный пентхаус на крыше.
— Не буду. — Поля опустила глаза. Предоставив мне возможность попялиться на ее зад, вышла первой.
А уже спустя минуту я пожалел о кое-чем еще…
***
Как и в прошлый раз, ждать, пока доберемся до кровати, не было никаких сил. В бюстгальтер я залез, еще когда открывал дверь. В трусы — сразу, как закрыл ее за нами.
Уровень влажности в моем самом любимом месте не изменился. Хоть сейчас стягивай с себя портки и пристраивай Полю на ближайшей тумбочке.
Я почти успел это сделать. Стащил с красивых длинных ног мокрое белье. Расстегнул ширинку… и мы оба чуть не рухнули на пол от неожиданных звуков.
— Зайка, ну куда ты так торопишься? Мне ведь уже не восемнадцать, — раздалось из дедовой комнаты. Голос был женский, грудной и до боли знакомый.
— Лапушка моя, да разве можно с тобой не торопиться? — это уже произнес дед. С предательским хрипом и таким медом в голосе, что пояснения, чем занят, казались излишними.
— Шалун! Но мне понравилось, — тут же похвалила дама, и следом послышался томный вздох.
Судя по побелевшему лицу и круглым глазам Полины, ее после этого вздоха нужно было откачивать.
— Там… — она указала в сторону гостевой комнаты. — Там кто-то есть?
— Эмм… Да, родная, — зашептал я, вспоминая свой собственный шок.
— Это твой дед? — Полькин голос сел совсем. С трудом можно было разобрать, что она говорит.
— Он живет со мной. Переехал с Дачного много лет назад.
Уже поняв, что секса мне сейчас не светит, я быстро засунул трусы в карман брюк. Осторожно застегнул ширинку и стал судорожно соображать, как донести до Польки мысль, что дед там не просто с какой-то женщиной, а с ее драгоценной Ядвигой Яновной.
Не самая легкая задача. Скорее со «звездочкой». Еще помнилось, как мне досталось в ресторане за бабулю, которую я чем-то обидел.
— И с ним… — Поля побелела сильнее. Казалось, вот-вот рухнет в обморок. — Леш… С ним моя бабушка?
Брови взлетели вверх. Челюсть опустилась вниз.
Я с трудом протолкнул в себя глоток воздуха. Ну вот, разъяснять ничего не пришлось.
— Там моя ба… — Поля медленно сползла по тумбочке на пол. — И они… — не договорив, прижала ладони к щекам.
В этот раз вопроса во фразе не было. Только шок.
Однако, будто специально для непонятливых, из комнаты послышались стоны, вздохи и ласковый шепот. Снова «шалун». Потом «козочка». И контрольное «мерзавец», довольное, раскатистое, как награда за подвиг.
Ситуация была аховая. Сильнее всего меня пробивало на смех. На заливистый такой. От души. Но дед бы не простил. Вместе с ним не простила бы и одна матерая ведьма, чью внучку я собирался трахать и трахать.
Повезло, однако. Уже давно истекли мои двадцать четыре часа. После разминки в учебном классе тело и душа требовали продолжения, а у меня на руках были одна барышня в предобморочном состоянии, два немолодых проказника и стояк, который ничто не брало.
— Знаешь что, милая, а поехали к тебе в гости?
Не дожидаясь ответа, я поднял Полину на руки и тихо, чтобы не обломать малину старшему поколению, понес на выход.
— Что? Куда? — зеленые глаза блеснули первыми признаками сознания. Челюсть, наконец, возвратилась на место.
