Мы остановили операцию на неделю, переделали вывод трубопровода, чтобы ходил туда-сюда, как стеклоочистители, разбрасывая воду под давлением. Когда снова включили насосы, вода стала поступать из трубы, стекать вниз по склону и по ходу замерзать, накапливаясь довольно далеко от вывода и образуя ледяные холмики, очередная порция воды обтекала их и двигалась дальше по склону. Мы научились различать места, где она скапливалась, и избегать их.
По нашим оценкам, на любую часть полярного плато можно было вылить и успешно заморозить примерно метровый слой воды. Превышение этого показателя нарушало способность воздуха и льда охлаждать воду. Для этого требовалась очень большая площадь – почти треть территории Антарктиды.
Полная безнадега. Мы четко определили триаду невозможностей: нехватка энергии, нехватка труб, нехватка территории.
Вывод: прямое перекачивание морской воды не работает. Это решение из области фантастики. Пляжам Земли – жопа.
Многие из нас не желали, чтобы пляжам Земли наступила жопа. Сидя в кабинках наподобие жилых автофургонов с усиленной теплоизоляцией, мы собирались за столом, смотрели в карты и вели разговоры. В географические карты.
В мире есть масса бессточных бассейнов, откуда вода не поступает в моря и океаны. Многие из них, расположенные в северном полушарии, представляли собой пересохшие озера плайевого типа, в конце последнего ледникового периода наполненные водой, но с тех пор полностью или частично высохшие. Люди приложили руку к обмелению Каспийского моря, не говоря уж об Аральском. Таримская впадина полностью пересохла сама по себе. Большое Соленое озеро Юты – остаток значительно более крупного древнего озера, много других мест, в основном в Азии, Северной Америке и Сахаре. Разумеется, кое-где в таких местах жили люди, но их было мало – слишком много проблем с опустыниванием, а в случае Каспия и Арала – с отступлением береговой линии. Если сложить вместе площади пустующих территорий, получалась внушительная цифра. Теоретически туда можно было закачать огромную массу морской воды. Мы сделали расчеты: рост уровня мирового океана удалось бы сдержать на метр или два. После этого все пустующие бассейны будут заполнены, и мы опять уткнемся в неразрешимую проблему Антарктиды.
Нет. Надо вернуться к идее с выкачиванием воды из-под крупных ледников и сбросом на скальное ложе, чтобы затормозить движение самого ледника. Славек был прав с самого начала. Это единственный реальный метод. Мы подчинялись диктату денег, брали их у всех, кто давал, и выполняли пожелания спонсоров. Миллиардеры, нефтяные компании, Россия и даже Государственный научный фонд говорили: качать морскую воду обратно в Антарктиду – какая классная идея! Вперед! Процессом, чтобы он привел к успеху, должны управлять мы, гляциологи. Давать экспертные рекомендации, направлять деньги туда, где они принесут больше пользы.
Поэтому с наступлением очередного антарктического сезона мы приехали еще раз. Ездили мы, конечно, каждый год, однако на этот раз причина была по-настоящему веской. Мы слишком любим Антарктиду и обычно сами ищем повод, чтобы вернуться. Больше науки! Сколько лет антарктическому льду, пять миллионов или пятьдесят? Бурные споры. И так далее. Наука в чистом виде. Новая задача была из области практики. Нас это заинтересовало.
На этот раз мы отправились на ледник Пайн-Айленд, часть Западно-антарктического ледяного щита. Ледниковый поток здесь был узким и быстрым, впадал в океан рядом с островом Пайн-Айленд. Исследования велись на нем уже много лет, поэтому у ГНФ не возникло проблем с логистикой и разбивкой лагеря.
По правде говоря, им не хватило опыта, и нам завезли не все, что требовалось. Наши запросы почти не уступали станции Мак-Мердо – шучу. Просто ГНФ решил: раз уж испытывать новую идею, то лучше сделать это как следует, чтобы извлечь правильные выводы. Сведения, полученные во время первой попытки, потеряли свою ценность, потому что никто не удосужился выяснить, что именно обрушило скважину и почему она пересохла.
Мы привлекли суда, ежегодно в конце лета завозившие грузы на станцию Мак-Мердо, и пару-другую русских ледоколов – наши страны по глупости забросили строительство ледоколов на многие годы и выпускали лишь слабенькие, пригодные только для Арктики, где и льда-то почти не осталось. Зато русские любят ледоколы, они прислали на юг несколько своих гигантских зверюг, чтобы держать открытым фарватер, ведущий к острову Пайн-Айленд, где мы разгружали оборудование и перетаскивали его на ледник тракторами-снегоходами, много лет возившими топливо и снаряжение от Мак-Тауна до станции на Южном полюсе. Обосновались на леднике Пайн-Айленд примерно через месяц после начала летного сезона и открытия Мак-Тауна без особых обломов. Логистика была на высшем уровне.
Я высадился на большой лед в двадцать пятый раз. Включая период жизни на леднике Пайн-Айленд, мой ледяной стаж составит шесть лет – не самый сногсшибательный показатель, но и такой заслуживает уважения. Жена вечно брюзжит. Увы, я не мыслю своей жизни без ледников. И вот я опять здесь, на острове Пайн-Айленд, кочке во льдах, от которой во все стороны горизонта уходят заструги. Надо признать, что все антарктические ледники похожи друг на друга как две капли воды. Сухие долины красивы, однако 98 процентов континента на них не похожи. Кругом, насколько хватает глаз, один лед, покрытый льдом.
Мы установили оборудование у места бурения первой скважины и принялись за работу. Таскали за собой по льду целый поселок, что твоя Баба-яга, тракторы-монстры перевозили с места на место поезда из четырех-пяти домиков. Начали с гор Хадсон и самого острова – прекрасной точки в ледниковом потоке, если прикрепить ледник в этом месте к скальному ложу, движение льда определенно замедлится. Мы поставили кибитки в круг и приступили к делу.
Да, в Антарктиде холодрыга. Об этом легко забыть, сидя в университетском офисе в Луизиане, Пенсильвании, Калифорнии, Огайо или где вы там еще зимуете. Даже когда вам кажется, что в доме у вас холоднее, чем в Антарктиде, скажем, в Бостоне, трудно представить, что такого законченного, пронизывающего, обжигающего холода, как в Антарктиде, нет больше нигде. Приехав и прожив в такой обстановке несколько дней, человек опять забывается. Ничего, ветер быстро напомнит, и вы не станете выходить наружу, не одевшись потеплее, рискуя обморозиться до такой степени, что при попытке растереть замерзшее ухо, оно отвалится напрочь. Холод здесь везде. Так что заготовьте коллекцию рукавиц и варежек для каждого подходящего случая. Человечество продолжало развиваться даже в ледниковый период. Если холодно, лучше одеваться потеплее – ясное дело.
Ледяной бур устроен не сложнее головки душа, работает медленно, но эффективно. В прошлом приходилось жечь много горючего, чтобы вода в душе не остывала. Теперь питание на обогревающие элементы поступает с солнечных панелей. Талая вода под головкой душа отсасывается, выкачивается из скважины, нагревается и нагнетается обратно, излишек по трубам отводится подальше и там замерзает. По обе стороны острова Пайн-Айленд есть участки, где лед движется медленно, воду можно сбрасывать именно там. По правде говоря, ее было так мало, что место сброса не имело значения. С таким же успехом воду можно было сливать в океан, на его уровне это никак бы не отразилось. Воду из-под ледника реально можно пить.
