И он лишил Нандуса уготованного ему будущего. Нандус, без сомнения, был лучшим учеником Красного монастыря и на самом деле должен был подняться до Шестого круга. Он заслужил это – своим талантом и усердным трудом. День, когда Нандус из-за его действий как Стража лишился заслуженной награды, стал худшим в жизни Джакобо. Когда Нандус получил назначение на должность верховного священника Цилии, Джакобо приехал к нему в Красный монастырь, притворившись, будто прибыл туда как друг Нандуса. Как человек, заменивший ему отца, которого Нандус потерял много лет назад. Он утешал Нандуса, негодовал вместе с ним, делая вид, что не понимает, почему высшие чины монастыря приняли такое решение. Он даже позаботился о том, чтобы юный Нандус познакомился с красавицей Синтией. Еще одна жизнь, которую Джакобо разрушил…
Старик поднес серебряный кубок к губам и отхлебнул вина. Он любил Нандуса как сына и все же так и не рассказал, что его ждет. Его – и Милана. Когда в Далии появился Человек-ворон и Нандус заговорил о тьме, закрывающей звезды, Джакобо следовало открыть верховному священнику глаза.
Он был слепцом, но куда яснее остальных видел, что происходит в Цилии и, вероятно, сейчас уже распространилось по всей империи и ханству. Джакобо знал о предстоящих битвах, потому что все это происходило уже не в первый раз. Не знал он только одного – как изгнать облеченный плотью вымысел из мира. То была последняя тайна. Тайна, которую знал только Ключ.
Каждую ночь Джакобо сидел у окна, ожидая, не услышит ли он шелест могучих крыльев. Среди сказочных созданий были и те, кто знал о существовании тайного ордена. Охотники, которые выслеживали верховных священников и Стражей. Возможно, Человек-ворон был одним из таких охотников. Или нет?
Когда Милана забрал Человек-ворон, Джакобо думал, что юношу не спасти. То, что он вернулся, было подлинным чудом. И доказательством того, что в Милане возродилась Старая душа. Как и в его отце Нандусе. Джакобо подозревал, в ком живет третья Старая душа. Он считал, что ханство начало борьбу с носителем этой третьей души много лет назад. Это казалось столь очевидным…
Джакобо запрокинул голову, хотя его глаза уже так много лет не видели неба. Он молился о том, чтобы шелест крыльев не прозвучал у его окна этой ночью. Старик хотел дожить до тех времен, когда мир изменится. Когда начнется новая эпоха. Когда люди получат от Всесоздателя величайший дар – возможность изменить весь мир по своим представлениям. И, как и каждой ночью, Джакобо думал, не нарушить ли ему клятву Стража, вернув Нандусу будущее, которого тот лишился. Еще не поздно…
Но он поклялся, что сохранит тайну, пока будет жив. И до сих пор Джакобо всегда гордился тем, что его верность принесенным клятвам не уступает верности рыцарей ордена Черного Орла.
И поскольку Джакобо поклялся не допускать, чтобы Стражем стал человек недостойный, он позаботился, дабы тот, кто отправился в Красную Башню вместо Нандуса Тормено, не достиг своей цели. Молодой верховный священник Марко Фальконе не обладал духовным величием, необходимым для посвящения в тайны мира. Он не смог бы вести тайную жизнь, которой требовал ранг Стража. Этот юноша был точно создан для того, чтобы блистать, привлекая всеобщее внимание, как и надлежит верховному священнику. Он был не из тех, кто смог бы прозябать в грязных бараках поденщиков, выполняя обязанности Стража.
Джакобо закрыл слепые глаза. Он знал, что лишь ищет оправдания тому, что совершил.
Старик наслаждался прохладным ветерком, ласкавшим его лицо, и вслушивался в тишину ночи. Он ждал шороха крыльев.
Белый Лес, незадолго до полудня, 22-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол
Еще один удар тяжелого деревянного молота обрушился на кол. Раинульф опустил неудобный инструмент. Он промок до нитки. Под холодным дождем одежда, казалось, испускала пар, а штаны и сапоги покрылись коркой грязи.
Лучник проверил мощный, в руку толщиной, ствол, вбитый в землю, и принялся обрабатывать конец кола ножом, вытачивая острие. Повсюду на склоне из земли торчали такие же заостренные колья, готовые замедлить наступление противника, который вот-вот придет сюда.
– Так мы их на этом проклятом склоне не побьем, – недовольно проворчала Фелиция. – Их будет слишком много. А мы не можем растянуть войска. Они просто обойдут нас по флангу, ударят с тыла и перебьют всех. Устраивать сражение именно здесь – идиотский план.
Раинульф промолчал. С тех пор как Фелиция прибыла сюда, у нее было ужасное настроение. По приказу герцога Умбальдо ди Бишья ей пришлось оставить свои позиции в лесу у Туара и явиться сюда. Против ее воли. Фелиция пришла в лагерь ранним утром, промокшая и грязная. Раинульф не помнил, чтобы когда-нибудь видел ее такой.
Яростным ударом женщина сбила широкую щепку с острия кола, который она затачивала. Фелиция предпочитала проводить время с воинами на склоне, работая столь же тяжело, как и они. Поэтому Раинульф так ценил ее. Как и остальные стрельцы. Да, она родилась герцогиней, но была при этом одной из них. Фелиция делила с ними и невзгоды, и голод, и ночи у дымящегося костра.
– Я полагаю, крутой склон причинит бесовым лигистам немало неудобств, – доброжелательно заметил кто-то за спиной Фелиции.
Раинульф вздрогнул, стараясь не подать виду. Плохо дело. Этот голос ни с каким другим не перепутаешь. Умбальдо ди Бишья, Меч Змей. Герцог спустился по склону с двумя телохранителями, наблюдая за продвижением работ.
– Я был бы рад, если бы ты сразу после приезда пришла ко мне, Фелиция да Роза.
– Это еще почему? Думаешь, я должна бежать к тебе, как собачонка, виляющая хвостиком, чтобы ты меня по головке погладил? Ты хотел, чтобы я прибыла сюда для сражения. И вот я здесь. Мне перед тобой отчитываться? Или, может, ты хотел, чтобы я просила прощения за Луциллу? За то, что из-за нее мы потеряли Туар?
Глаза Фелиции лихорадочно блестели. Она была настроена на скандал. «Неужели Умбальдо этого не замечает?» – подумал Раинульф.
– Собственно, я всего лишь хотел объявить тебя главнокомандующей наших объединенных войск на собрании Совета Мечей. Я считаю, что нужно позаботиться о том, чтобы все узнали об этом одновременно, – спокойно ответил ди Бишья. – Это поможет избежать ненужных пересудов.
Фелиция открыла рот, собираясь что-то сказать, но в последний миг передумала. Она медленно провела грязной рукой по лбу и волосам.
– Хорошо. Ты меня удивил, – прорычала герцогиня, по-прежнему с ожесточением. – Что все это значит?
– Посмотри на меня. Я старый тучный человек. Я прошел мало сражений. И у меня больше ничего нет. Моя семья потеряла земли герцогства Змей пятьдесят лет назад. Эта территория уже так давно принадлежит Лиге, что едва ли кто-то в нашем войске помнит, как там развевался флаг моего рода. Теперь же я лишился последней собственности – вместе с Туаром. Я потерял корабли и товары. Остался только мой титул. – Умбальдо хитро улыбнулся. – И, конечно, мудрость от долгих лет жизни. Стрельцы исполняют мои приказы, потому что меня избрал Совет. Но за тобой они последуют по воле сердца.
