– Это поддержало бы боевой дух…
– А теперь ты рассказываешь мне, как командовать армией, Родриго Аполита?
– Нет, конечно… – Тот примирительно вскинул руки.
Перед атакой на мост Николо опять выпил. Впрочем, сегодня он не так уж и напился. Родриго не понимал, почему военачальник пребывает в таком взвинченном состоянии.
– Ты и ты! – Тримини ткнул пальцем в двух подростков. – Идите на мост! А ты…
– Пожалуйста… – Какая-то женщина в черном платье, сидевшая рядом с подростками, поднялась на ноги. – Они ведь еще почти дети… Адельмо и Флавио. Мои сыновья.
Николо опешил:
– Ты о чем вообще подумала? Я хочу, чтобы они убрали валуны с моста. Твои сыновья молодые и сильные. Обещаю тебе, мамаша, ничего страшного с ними не случится. – Он размашистым жестом коснулся рукой сердца. – Они унесут валуны, займутся мертвыми. Вот и все. – Николо повернулся к денщикам: – Отберите еще сильных молодых парней и девушек. Нужно освободить проход по мосту. Мы и так уже потеряли час. Нужно поторапливаться. И почему я обо всем должен думать сам? Разве не очевидно, что убирать эти валуны с моста нужно было сразу же?
Он пошел к дереву на небольшом холме, где висели мертвые рыцари. Когда Родриго догнал его, Тримини разглядывал трупы.
– Вон с тем парнем я вчера вечером играл в кости. – Николо указал на тело молодого мускулистого мужчины. Несколько стрел обезобразили его лицо. – Он рассказал мне о девушке, на которую надеялся произвести впечатление. И поделился со мной идеей неплохой сделки с Вестермарком. – Главнокомандующий покачал головой. – В нем было столько жизни, столько наивности… – Он оглянулся на Аполиту. – Полагаю, ты понимаешь, о чем я.
Родриго грустно улыбнулся.
– С другими купцами не стоит говорить о сделке, которая еще не заключена. Могу предположить, что его блестящая идея не погибла вместе с ним.
– Это уж точно. – Николо кивнул.
Сопровождающие Тримини и Аполиты тоже подошли к дереву, где уже успели собраться зеваки. Неподалеку от дуба отдыхали солдаты из отряда Ольмо. Родриго понял, что поговорить с Николо серьезно не получится. В присутствии зрителей Тримини любил покуражиться.
– Ты полагаешь, что назначить этого Ольмо капитаном – хорошая идея? – В голосе военачальника слышалось какое-то коварство.
– Он хорошо сражался…
– Но этого недостаточно. Тут вам не патрулирование по городу в мирные времена. Мы на войне! – Николо повернулся к Ольмо: – Я хочу, чтобы ты вздернул на этом дереве всех беженцев, которых не отправили работать на мост. Приказ должен быть выполнен до заката. Справишься, Ольмо? Если я буду доволен тобой, уже завтра утром ты будешь капитаном.
Родриго увидел смятение на лице худого долговязого стражника.
– Я… Какое преступление они совершили?
– Зачем тебе знать об их преступлениях? Я отдал тебе приказ. – Николо с презрением смотрел на заместителя капитана городской стражи. – Тебе ведь уже приходилось казнить людей, не так ли?
– Нет. – Голос Ольмо дрогнул. – Там, откуда я родом, приговор приводит в исполнение городской палач. Он казнит людей после того, как их признают виновными в соответствии с законами вольного города Далии.
На мгновение Николо настолько опешил, что у него даже рот приоткрылся. Военачальник не привык к тому, чтобы ему перечили. Вокруг воцарилась гробовая тишина. Денщики и солдаты затаили дыхание. Аполита подумал, что они напоминают сейчас стервятников, готовых броситься на падаль.
– Может быть, он действительно не подходит на эту должность… – попытался свернуть разговор Родриго.
– Посмотри на них! – грубо перебил его Николо. Главнокомандующий указывал на пленных, из которых сейчас отбирали молодых и сильных, чтобы отправить на мост. – Они дерзко обворовывают Лигу. И за воровство они приговариваются к смерти.
Ольмо нахмурился. И посмотрел на Родриго, будто надеясь на его помощь.
«Больше ничего не говори!» – мысленно воззвал к нему Аполита, едва заметно качнув головой.
– Я не вполне понимаю… – начал Ольмо.
– Они наши враги. Несомненно, среди них прячутся те, кто уже поднимал оружие на солдат Лиги. Другие же злословят о нас… Наши запасы провизии не бесконечны. Ты представляешь себе, сколько хлеба, вяленого мяса, рыбы, соли, бобов и пива каждый день поглощает армия таких размеров? Нам пришлось урезать пайки. Если мне нужно будет кормить этот сброд, который сидит вон там, у дороги, то моим солдатам, сражающимся за Лигу, придется голодать. Я не собираюсь брать на себя такую ответственность.
– Мы могли бы предоставить их самим себе, – очень тихо сказал Ольмо.
– Наших врагов? Просто взять – и отпустить их? – взревел Николо, да так громко, что его слова было слышно шагов на пятьдесят в округе, не меньше. – Тебя в бою по башке стукнуло или что?
«Пожалуйста, скажи “да”», – в отчаянии подумал Родриго.
– Нет, господин. Я не ранен.
– Чудесно, Ольмо из Далии. Тогда я отдаю тебе приказ. Берись за работу и начинай их вешать. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли веревки.
– Я не могу этого сделать. – Ольмо гордо вскинул подбородок и взглянул военачальнику в глаза.
Аполита не мог на это смотреть. Такой гордыней ничего не добьешься. Напротив, она приводит к погибели. Всегда!
– Не можешь? – развеселился Тримини. – Силы в руках не хватает?
– Нет, господин. Судя по вашим словам, мне пришлось бы вначале раздать провизию пленным. Видите ли, эти люди вовсе не обокрали нашу армию. Они ни в чем не виноваты, и потому я предлагаю отпустить их. Пусть объедают повстанцев.
– Взять его! – Николо махнул рукой солдатам из своего сопровождения. – Связать и отвести к повстанцам. Его казнят вместе с ними.
– Вы не имеете права так поступать! – возмутился Ольмо. – Это противозаконно!
Но приспешники Тримини не обращали внимания на его протесты. Стражника повалили и, придавив к земле, принялись выкручивать руки. Послышался хруст суставов. Наконец запястья Ольмо связали пеньковой веревкой.
– Вы не имеете права казнить меня без всяких оснований… – сопротивлялся стражник.
– Ольмо из Далии, ты обвиняешься в невыполнении приказа. Ты обвиняешься в намерении обокрасть наше войско и снабдить нашей провизией повстанцев. Ты обвиняешься в публичном провозглашении намерения освободить пленных врагов Лиги. Каждое из этих преступлений в военное время карается смертью. – Замолчав, Николо обвел взглядом собравшихся вокруг солдат: – Есть ли здесь кто-то, кто хотел бы высказаться в защиту изменника Ольмо из Далии? – Последним он взглянул на Родриго. – Быть может, ты, мой друг и советник?
Родриго сжал кулаки так крепко, что ногти врезались в ладони.
– Я думал, что знаю Ольмо. – Он пристыженно отвел глаза. Сейчас он должен был бы произнести пламенную речь в защиту стражника. Но во рту пересохло, колени подогнулись. – Я был потрясен, увидев его подлинное лицо. – Родриго смотрел на латные сапоги Николо. Он не мог вынести разочарования на лице Ольмо.
