Медведь ударил по дереву лапой во второй раз.
И ствол переломился. Верхушка дерева обрушилась на переплетенные кроны соседних сосен, обломанные ветки градом посыпались на землю вокруг грима.
Милан бросился вперед. В двадцати шагах перед ним из мягкой почвы торчал меч Нок, вошедший лезвием в ковер опавшей хвои.
Нок отпрыгнула в сторону, когда сосна ударилась о землю, но грим молниеносно очутился рядом с ней. Огромная лапища не задела тело, однако коготь запутался в платье женщины, и та не смогла убежать.
Чудовищная пасть грима начала распахиваться, блеснули влажные от слюны клыки. Глотка зияла бездонной пропастью. Рот все расширялся, пока грим не нагнулся над Нок и не проглотил ее целиком.
Не останавливаясь, Милан на бегу схватил торчавший из земли меч. Слезы заливали ему глаза. Только не Нок!
Дети за его спиной завизжали от ужаса.
Милан старался не заслонять Думону линию прицеливания, он подбирался к гриму сбоку. Легкие горели – то ли от быстрого бега вверх по склону холма, то ли от изрыгаемых им проклятий.
Чудовище повернуло голову, взгляд его черных глаз остановился на Милане. Из раны на морде сочилась кровь. Грим издал утробный рык и неторопливо двинулся к Милану.
– На этот раз ты сгинешь навсегда! – решительно произнес юноша.
Он осознавал, что не может сразить этого противника. В сказке он был бы жертвой грима. Только Стрела Чаш мог убить это чудовище…
Милан оглянулся. У Думона не было сил, чтобы натянуть тетиву. Лучника била крупная дрожь. Его силы истощились.
И вдруг грим очутился прямо перед Миланом: громадный медведь преодолел расстояние до новой жертвы одним прыжком. Юноша инстинктивно выставил меч перед собой и нанес удар, пытаясь отсрочить неизбежное.
Не встречая никакого сопротивления, тонкий клинок прошел сквозь череп грима, вспарывая плоть на морде чуть ниже голодных глаз и дробя кости. Верхняя часть головы какое-то мгновение оставалась на месте, а потом сползла и отвалилась. Но чудовище продолжало двигаться по инерции. Мертвое тело врезалось в Милана и сбило юношу с ног.
Выпустив меч, Милан попытался оттолкнуть навалившуюся на него громадину, но это не имело ни малейшего смысла. С тем же успехом он мог попытаться остановить падение столетнего дуба голыми руками. Только благодаря мягкой лесной почве Милан ничего себе не сломал, когда оказался погребенным под колоссальной тушей чудовища.
Он не мог сдвинуться с места и на пядь. Труп грима вдавливал его в гумус. Курчавая черная шерсть лезла в рот и нос. Юноша жмурился изо всех сил, чтобы шерсть не набилась ему в глаза. Он попытался вдохнуть, но легкие не могли расшириться – слишком велико было давление этой туши.
– Вытащите его из-под этого проклятого медведя!
«Ну наконец-то», – подумал Милан, услышав голос Раинульфа. Он почувствовал, как тело грима пытаются оттащить в сторону, но туша не поддавалась.
У Милана закружилась голова. За опущенными веками заплясали яркие огоньки.
– Все вместе! Ну-ка, взяли! – крикнул Раинульф.
Давление на грудь чуть ослабло. Жадно, как утопающий, вынырнувший на поверхность, Милан вдохнул, чувствуя, как мех медведя забивается в рот, липнет к губам и языку. Но целительный воздух хлынул ему в легкие. Он закашлялся, чувствуя, что его вот-вот вырвет. От медведя несло падалью и мочой.
– И еще раз, взяли!
Туша откатилась чуть в сторону.
Охнув, Милан попытался отдышаться. В первое мгновение ему все еще казалось, что медведь до сих пор давит на него. Открыв глаза, он взглянул на кроны деревьев. Мягкий свет струился меж мириад иголочек, ажурные узоры темной зелени почти закрывали голубизну небес.
– Он сожрал Нок!
– Я достану ее оттуда. – Раинульф уже держал в руке меч с узким лезвием, которым Милан убил грима.
– Я… – Милан попытался шевельнуть рукой, но та повисла плетью.
– Я буду очень осторожен, – заверил его лучник. – Не в первый раз.
Беженцы и стрельцы собрались вокруг туши. Раинульф опустился на колени и вскрыл живот медведя.
Милан молча молился Создателю Небесному, чтобы Нок осталась целой и невредимой после этой встречи с гримом.
Вокруг царила звенящая тишина. Раинульф опасливо орудовал клинком, разрез становился все глубже. И вдруг из чрева чудовища раздался крик. Из зияющего проема выпростались две руки. Пальцы впились в края раны и распахнули ее.
Нок выбралась из тела грима. Сама, без чьей-либо помощи. Милану это напомнило роды. Тело Нок было в крови и слизи, но еще никогда она не казалась ему такой красавицей. Нок выжила!
– Ты ранена?
Женщина неуверенно осмотрела свое тело.
– По-моему… я… нет… – Она прищурилась. – А ты?
– И я. – Улыбнувшись, Милан приподнялся.
– Лучники, ко мне! – рявкнул Раинульф. – Возвращаемся, парни! Эти проклятые лигисты отблагодарят нас за убийство грима арбалетными болтами. – Он присел рядом с Миланом. – Сколько можно это терпеть? – прошипел он. – Хватит уже бросаться под ноги этому чудовищу! – Лучник сурово уставился на Нок. – И от тебя я такого безрассудства не ожидал. Кто же прячется от медведя на дереве?
И тут Милан заметил серебряную брошь на кожаном дублете своего спутника. Роза, обвившаяся вокруг стрелы. Еще этим утром у Раинульфа не было знака отличия, подтверждавшего титул, в этом Милан был уверен.
– Ты… ты Стрела Роз… – пробормотал он.
Раинульф огорошенно уставился на юношу.
– Ну конечно. Фелиция удостоила меня этого титула перед тем, как мы с ней отправились в Далию.
Милан не мог отвести от броши глаз. Ему удалось изменить реальность, причем намного сильнее, чем он ожидал. Дело не только в том, что брошь Стрелы Роз возникла ниоткуда. Раинульф не помнил, что произошло на самом деле. Он стал другим человеком, не тем, кем был до этого утра. Изменилось ли в Раинульфе что-то еще?
Неподалеку от Звездного моста, западный берег Тимезо, ранний вечер, 17-й день месяца Вина, год второго восхождения Сасмиры на престол
Эрнесто поднял одну из веревок, которые были свалены кучей под раскидистым дубом, и задумчиво покрутил в руках аккуратную пеньковую петлю.
– Капитан! – решительно повторил он, да так громко, что помощник покосился в его сторону, но не осмелился что-то сказать. «Сила звания, которого меня вскоре удостоят, уже начала действовать!» – удовлетворенно подумал Эрнесто.
Он никогда и не мечтал о том, чтобы так высоко подняться. Быть может, ему даже удастся сменить капитана Лоренцо Долендо на посту главы городской стражи Далии, когда он вернется с войны. Этот низенький толстяк Долендо был слишком мягкосердечным! Многие так считали. «Что обо мне скажут, когда я вернусь в Далию? Прозовут ли меня Палачом со Звездного моста?» – размышлял мужчина. Он уговаривал себя, что в этом нет ничего плохого. Напротив, так его будут уважать еще больше. Да они затрясутся от страха, как только он на них строго посмотрит! К тому же он просто выполняет приказ. Не он вынес этот приговор!
