– Тебя, и правда, кто-то ждет, – с непонятным благоговением произносит в тишине Идир.
– Шакр! – мой крик эхом отражается от сырых стен. – Если ты не дашь мне поспать, я оторву тебе голову!
– Я не готов пожертвовать головой ради удовлетворения любопытства, – ворча себе под нос, Идир и вместе со скрежетом металла по каменному полу затихает.
Никто меня не ждет.
Столько лет прошло, она давно забыла меня.
Многих, кого я любил, больше нет.
А я должен умереть для нее.
***
Скрежет засовов выдернул меня из сна.
– Вставай, – приказал Идир, подхватывая меня под руку. – Поешь наверху.
Свет резал глаза, я почти не видела, куда меня тащил Идир. Постоянно оступилась и спотыкалась.
– Неужели настолько бесхребетная, что пара дней в заточении ломали тебя? – насмехаясь, подталкивал к столу, заваленному бумажными пакетами. Судя по надписям, еда из закусочной быстрого питания.
Все еще щурясь, я отодвинула старый пыльный стул и села за такой же обшарпанный обеденный стол. Наплевать на царящий вокруг беспорядок – от запаха жареной картошки сводило пустой желудок.
Ела руками: никаких приборов, чтобы я не думала использовать их как оружие. Возможно, со стороны я выглядела, как одичавшая, но никак не могла остановиться, набивая рот кусок за куском. Не представляла, что так проголодалась.
Когда глаза привыкли к дневному свету, я попыталась незаметно оглядеться вокруг. Подвал оказался частью старого пустующего дома. Через окна я видела припорошенные снегом поля и вдалеке черную полосу леса. Даже если я сбегу, пешком мне будет трудно добраться до цивилизации.
Идир все это время кружил вокруг меня, бдительно следя за каждым моим движением.
— Что это за дыра? – нарушила я молчание, немного утолив голод. – Твой дом? – зло пошутила.
Идир тут же остановился:
– У меня нет дома, я вольный путник.
Звучало жалко и неубедительно.
– А родился где? У всех есть родина.
— Апне, – сухо произнес. Я отметила, что пока это совпадало с тем, что говорил о нем Дан. – Там суровый климат, поэтому его жители не менее жестокие, чем морозы, сковывающие жизнь страны на долгие зимние месяцы. Существует выражение: если пережил зиму Апне, не страшны никакие трудности. Но так говорит только тот, кто не бывал в Шакрине.
Поначалу Идир говорил неохотно, но постепенно все больше воодушевления слышалось в его голосе: родные места грели его душу (даже в жестокие морозы Апне). До тех пор, пока не упомянул об этом вызывающем подозрение месте.
— А что в Шакрине?
С неприятным скрежетом по деревянному полу Идир отодвинул стул и присел у края стола.
– Мирг таон, – произнес нечто непонятное. Не заметив на моем лице ни капли узнавания, он со вздохом пояснил: – Это шакринская традиция. Там любят смотреть на смерть. И чем она зрелищнее, тем лучше. Они называют его пафосно «красота смерти». Но никто из местных не хочет демонстрировать такую красоту, все хотят быть зрителями. Поэтому в качестве жертв используют пленных, невольников, чужаков.
Не хотела слышать подробностей этих зверств, но Идира стремился показать мне всю жестокость и грязь Шакрина.
– На самом деле, это банальная кровавая бойня. Выгоняют на арену людей и натравливают друг на друга, как животных. В живых должен остаться только один. Представляешь, что такое никому не доверять? Сегодня друг, завтра – враг. И дело не в том, что между вами возникла вражда или ненависть, есть инстинкты, которые берут верх над всеми другими чувствами и желаниями – выжить любой ценой. Я строго придерживался правила – никаких союзников. Дан выделялся из массы остальных, в нем не было той обреченности, что появляется на лицах идущих на смерть. Я присматривался к нему как к сильному противнику: хотел изучить, узнать слабые места. Но оказалось, что он толстокожий ублюдок, которому все нипочем. Я решил, что с ним лучше дружить, если хочу выжить. когда живешь среди одних врагов, иногда нужно, чтобы кто-то прикрыл спину.
Идир замолчал и, задумавшись, смотрел куда-то мимо меня. Мысленно он перенесся в те времена, когда стал участником мирг таон.
– Настал день, когда вы вышли друг против друга, – предположила, подталкивая к продолжению рассказа.
– Верно, – снова сосредоточился на мне.
– И как ты поступил?
– Как любой другой: приготовился сражаться за свою жизнь.
Идир боролся с мрачными воспоминаниями. Я чувствовала это по изменяя его имирта. Только сейчас я обратилась к нему, исследуя как диковинку. Он не походил на имирт тех, кого я встречала ранее. Идир – это бушующее море, он не находил себе покоя. Поистине, вечный путник. Сейчас же он чуть ослабил защиту, подпуская к себе. И я воспользовалась возможностью, и попыталась пробраться к нему в голову, как сделал это с Даном.
– Но вы оба остались живы, а ты еще получил свободу. Как так вышло?
– Свободу?! – Идир резко встал со стула, отчего тот чуть не опрокинулся на пол. – Дан от меня живого места не оставил. Я был все равно, что труп. Меня, как мусор, выбросили за стены Шакрина, но каким-то чудом я выкарабкался.
– Хочешь сказать, твое спасение удачное стечение обстоятельств? Ты на самом деле в это веришь?
Идир молчал, словно взглянул на все под другим углом, и нестыковки его невероятного спасения стали ясны. Мне удалось посеять сомнение в сознании Идира. Теперь хотела попытаться внушить новую идею.
– Скорее всего это заслуга Дана, – не навязчиво нашептывала, призывая на помощь имирт.
Я представляла, как пробираюсь в его голову, ломая последние барьеры; как вкладываю мысли о раскаянии и освобождение от мучивших его сомнений.
– Он не пощадит, – взгляд Идира стал рассеянным, а слова будто обращены к самому себе.
– Напротив, поймет, как никто другой.
Я все еще плохо контролировала свои силы, а Идира было не так просто сломить после испытаний, через которые он прошел в Шакрине. Выстроенная мной сеть рассыпалась в один миг. Момент был упущен, Идир быстро вернулся к обороне.
– Что это было? Что ты со мной сделала? – с подозрением посмотрел на меня.
– О чем ты? – я потянулась к столу и из вороха упаковочной бумаги достала нетронутый бургер. Демонстративно откусывая кусок побольше, хотя давно уже была сыта.
– А ты не так проста, – сделал для себя некие выводы, которыми не собирался делиться со мной. – Обед закончен, – внезапно заявил, поднявшись со стула.
Я испугалась, что он отправит меня обратно в подвал.
– Мне надо в туалет, – выдумала причины, чтобы оттянуть этот момент, а в лучшем случае – переубедить.
