— Есть немного. Но мое с ним недопонимание раньше, к тебе не имеют никакого отношения. Это касается только нас, понял?
— Да. — ответил, и замялся.
— Что не так?
— А мое отчество, оно настоящее или ты его сама придумала? Ну, типа от балды.
— От какой такой балды, Макс? — слегка встряхнула сына за плечи. — Ты о чем?! Естественно, отчество настоящее.
— To есть его правда зовут Станислав?
— Как же ты, радость моя, его тогда искал, а?
— Смотрел твоих одноклассников-мужчин у крестной в профиле социальных сетей. Заходил и листал их страницы. Ма-а-ам, ты не ответила.
— Да, его имя Станислав, — поднявшись, подхватила пакеты. — Пошли нас бабушка ждет.
— Мамуля, я тебя люблю.
— Не подлизывайся, шпион.
— Я тебя, правда, люблю.
— Знаю, милый, и я тоже тебя очень сильно люблю.
Подойдя к палате, в дверях столкнулись с медсестрой.
— Добрый день, а я только капельницу поставила Галине Васильевне. Вы ее сегодня не очень сильно утруждайте, хорошо? Ваша бабушка неважно себя чувствует.
— Что случилось? Вот же с ней несколько часов назад разговаривала. Было все хорошо.
— Ничего страшного просто пациентка сегодня очень беспокойная. Павел Юрьевич, назначил дополнительные препараты. Если возникли вопросы, то лучше подойдите к нему.
— Спасибо. Обязательно с ним переговорю.
Войдя в палату, отметила сильную бледность бабушки. Такая болезненная и уставшая, лежала больничной койке и рассеянно смотрела в окно. Даже не обратила на наш приход никакого внимания.
— Бабуля, — тихонько позвала, боясь громким звуком ненароком напугать ее. — Родная, мы пришли.
Она медленно повернула голову и непонимающе уставилась на нас, и лишь спустя минуту появилось узнавание на лице.
— Лерочка, девочка моя, ты приехала. Я вас так ждала. А почему одна, где Максимка?
— Ба, я тут. Ты что, меня не узнала?
— Максимочка, как вырос, мой малыш. Сколько же мы не виделись? Подойди, солнышко, поближе.
Макс ошарашено смотрел то на меня, то на нее, но все же просьбу выполнил, и несмело подошел к ее кровати.
— Бабушка, тебе очень плохо? Ты нас совсем не помнишь, да?
Бабуля заплакала, а у меня от непонимания, что происходит, внутри все сжалось от ужаса. Она не помнит, что мы уже неделю, как приехали и приходим в больницу? Ей стало хуже? Надо срочно уточнить все у врача, ведь не могут же без всякого основания назначать лекарства. Решительно подошла к ее тумбочке, поставив пакеты, и кивнула на них сыну, тихо попросив.
— Разбери, а я пока поговорю с врачом. Хорошо? — повернувшись к бабуле, ласково взяла за руку и улыбнулась. — Ну-ну, хватит плакать. Мы приехали, все теперь будет хорошо. Нам нельзя переживать, помнишь? Давай-ка вытрем слезки, и успокоимся. Ты побудешь с Максом, а я схожу к твоему лечащему врачу и поговорю с ним, договорились?
Она кивнула, и так по-детски доверчиво посмотрела в глаза, что сердце екнуло в груди. Поцеловав, аккуратно положила ее маленькую хрупкую ладонь на постель и на негнущихся ногах вышла из палаты.
В ординаторской Павла Юрьевича не оказалось, пришлось идти на пост к дежурной медсестре.
— Подскажите, а как бы мне найти Плотникова?
— А у него сейчас плановая операция, не думаю, что вам сегодня удастся пообщаться с врачом. Он ушел минут за десять до вашего появления.
— Понятно, спасибо.
Ни с чем вернулась в палату. Макс сидел на кровати и что-то тихо вещал бабушке, она же почти спала. Видно, начало действовать лекарство. Просидев еще какое-то время в палате, и убедившись, что сон крепкий, мы с Максом собрались домой, и как раз этот момент позвонила Даша узнать как у нас дела, обещав подъехать в течение получаса.
А я бросила прощальный взгляд на бабушку, смотрела, не могла насмотреться. Как же сильно ты сдала. Всегда думала, что баба Галя — это та неизменная константа, которая будет постоянно со мной рядом. И сейчас смотря на нее, понимала, что ничего нет вечного, и она не исключение. Возникло ощущения нереальности происходящего, словно прощаюсь навсегда.
Что за глупости лезут в голову?! Завтра приеду пораньше и поговорю сначала с врачом, потом уже в палату. Не может быть, что совсем нет надежды. Не хочу в это верить.
На улице подруги еще не было, мы решили подождать ее недалеко от стоянки.
— Мамуль, дай денег попить схожу куплю.
— Держи, только недолго давай. Я тебя буду здесь ждать.
— Хорошо, я мигом. — и убежал по аллее в ближайший магазин.
— Лера! Привет.
Оклик, заставил обернуться. Со стороны стоянки в моем направлении шел Макаров Кирилл и улыбался.
— Кирилл, привет. А что ты здесь делаешь?
— Да, приехал насчет тестя договориться, смотрю, ты тут стоишь. Решил подойти поговорить, а то в баре нам даже пару слов не дали перекинуться.
— Это точно. Столько желающих узнать о том есть ли жизнь за границей. Даже не ожидала.
— Ну, так всем же интересно как там, где нас нет, обычно-то там лучше… Как Галина Васильевна себя чувствует?
— Плохо, Кир. Очень плохо.
— Я думал ей, стало лучше.
— Мы все так думали, но, увы, нет. Сегодня даже не вспомнила, что мы уже неделю ездим в больницу. А ведь я с ней утром по телефону разговаривала, она вполне адекватно отвечала. Может, голос и был немного обеспокоенный, но бабушка находилась во вменяемом состоянии, а сейчас как ребенок. Очень больно на нее смотреть в таком виде.
— Сожалею. Если вдруг что-то понадобится, обращайся, ладно?
— Хорошо. А можно прямо сейчас обратиться? Ты можешь дать номер телефона Стаса? Если это, конечно, не является секретной информацией.
Кирилл понимающе улыбнулся, и полез в карман, достал визитку и протянул мне.
— На, держи. Стас просил передать, если будет такая возможность. Он забыл взять твой номер телефона. Так что грех не воспользоваться ситуацией, — и подмигнул.
— Не знал, как всучить его визитку, а тут так замечательно все сложилось, и ты сама попросила.
— Спасибо.
— Не за что. Кого-то ждешь?
— Дашу с Сергеем. Как у тебя-то дела? А то все обо мне только неудобно как-то.
— У меня все замечательно: жена, сынишка маленький. Я счастлив.
— Очень рада за тебя, Кирюш. А твоему сыну сколько?
— Пять лет. Уже взрослый молодой человек. Иногда как что выкинет, так хоть стой, хоть падай. Представляешь, тут пришел с детского сада и выдал, что он себе жену нашел и будет ее воспитывать?!
