— Это что же… — спросил журналист, проведя в уме некоторые подсчёты, — стоимость всего найденного клада оценена в годовой бюджет Монголии?!
После пресс-конференции общественность Монголии пыталась осмыслить увиденное и услышанное. Обсуждалось всё — от одежды и манеры разговора Жаргала до того, как теперь стране сохранить такое богатство в неприкосновенности.
В сети, как водится, ходило много шуток. Некоторые насмешники уже обращались к грабителям с просьбой похитить выставочную коллекцию, чтобы всё население Монголии cмогло съездить отдохнуть на Канарские острова; другие изощрялись в комментариях оценочного сравнения журналиста стоимости коллекции с бюджетом страны, вспоминая старую байку из времён, когда ещё не было плоских экранов: В одном офисе мужская часть сотрудников прочитала в международном чате знакомств слова женщины о том, что у неё объём груди 34 дюйма, и долго раздумывала — как это выглядит в реальности… пока один из них не воскликнул "Ё, да это ж как два семнадцатидюймовых монитора!"
Некоторые продолжали, конечно, осуждать и поступок Жаргала во время нападения, но уже, в связи с озвученной международной оценкой клада, не так рьяно. Подавляющее же большинство находило его действия и оправданными и естественными, соответствующими поведению легендарных богатырей — баторов, которыми страна традиционно восхищается. Мальчишки в селениях повсеместно играли "в Жаргала" и отсекали "головы" вражьих чурбаков воображаемыми "мечами".
При всей небольшой численности населения Монголии в ней имеется очень богатое разнообразие имён — более сорока тысяч. К слову, русские обходятся примерно двумя с половиной тысячами. Однако многие из нынешнего поколения новорожденных мальчиков стали тёзками друг другу и прославленному воину Жаргалу. Так родители выражали пожелание своим сыновьям, чтобы они выросли столь же удачливыми и сильными духом.
Когда журналисты поинтересовались у Жаргала о его дальнейших жизненных планах, он ответил то, что воспринималось людьми как правильная жизненная линия:
— Построю дом и женюсь. Конечно, здесь, в Монголии, тут же моя Родина.
Вместе с тем это заявление имело побочный эффект — тот ручеёк женского внимания, который уже тёк к Жаргалу некоторое время и умело отводился им от себя, хлынул ощутимой такой речкой, от которой не всегда удавалось уйти незамоченным, если будет позволена такая метафора. Впрочем, добропорядочных девиц, никогда не бывших замужем, Жаргалу избегать всё-таки удавалось. В результате число фанаток, питающих к нему возвышенные чувства обожания, от этого только увеличивалось.
Переговоры с Жаргалом о выплате ему части вознаграждения за клад было поручено провести Унуру, как уже доброму знакомому воина.
— Вы же понимаете, что мы не можем перечислить вам такие огромные деньги, — сказал Унур, — Монголия — беднейшая страна этой части мира. Клад Даян-хана не продаётся, и особой прибыли, за исключением музейных показов, мы от него не получим. Мы даже не настаиваем на передаче нам тех драгоценных камней из клада, которые вы забрали себе, именно по этой причине — нам всё равно нечем вам за них заплатить.
— Вы собираетесь нарушить свой закон и не дать мне денег? — нахмурился Жаргал.
— Нет, — вздохнул Унур, — Общественность сейчас рассматривает каждый наш с вами шаг как под микроскопом, в том числе общественность зарубежная. Мы не можем терять честь нашей страны. Поэтому давайте поступим с вами так: мы построим вам дом, такой, какой вы захотите. Нам это обойдётся дешевле, чем платить деньгами, а вам всё равно наверное, кому заказывать строительство. Кроме того, место и разумную площадь своей земли вы выберете сами.
— Что, один дом, пусть самый богатый, стоит как четверть бюджета страны?
— Я не закончил. После составления сметы строительства дома и расчёта стоимости выделенных земель мы перечислим на ваш счёт деньги. Но с условием, что сам вклад вы трогать не будете, а станете снимать только начисленные по нему проценты, по мере своей надобности. Так и мы сможем задействовать эти деньги в обороте, и вы будете знать, что свои обязательства государство Монголии перед вами выполнило. Это всё.
— Ещё одно, — сказал Жаргал после некоторого раздумья, — Возможно, моя жена будет не из Монголии. Я хочу, чтобы власть встретила её радушно.
— Думаю, это будет нетрудно устроить, — облегчённо согласился Унур.
Теперь к обычным занятиям Жаргала, помимо развития физической силы и ловкости, а также встреч с различными деятелями культуры и историками, добавилось ещё одно — он искал изображения самых красивых домов в мире и складывал их в виртуальную папку. Отбирал не по стоимости — на неё он даже не смотрел — а по разумности площади и по своему желанию жить в таком доме.
Впрочем, сам Жаргал мог бы жить и в гэре — монгольской юрте, как живёт почти половина людей этой до сих пор во многом кочевой страны. Но уже как-то привык он к каменному жилью и даже с некоторой тоской вспоминал старый дом в глубине королевского дворцового парка из своей прежней жизни. Вопросом "где строить дом?" он пока не задавался. Конечно, это будет красивое место. А красивых мест в Монголии много.
Примерно через неделю поисков и отбора Жаргал написал письмо Филис, к которому прикрепил копию всей собранной папки. "Выбери дом своей мечты, красавица". В ответном письме, которое он получил уже на следующий день, был указан дом, который он поставил в папке под номером один. Не потому, что это был самый богатый, самый удобный или даже самый красивый дом, хотя, конечно, он был и красивым, и богатым, и удобным. А потому что он предполагал, что Филис выберет именно его — очертаниями он напоминал дома знатных людей Плиссандрии.
Вот теперь настало время выбора места. Жаргал стал думать о Филис — ведь ей наверняка хотелось бы общаться с людьми. Да и их будущим детям надо будет как следует учиться. Тогда он не должен ставить свой дом слишком далеко от крупного города. Поразмыслив, Жаргал выбрал идеальное место и сообщил об этом Унуру.
— Но там же национальный парк… — растерялся тот, — Нельзя там ставить заборы.
— Гэры же там иногда ставят. У нашего дома и земли не будет забора. Скот тоже разводить не будем. Я только построю красивый дом, в котором будем жить мы с женой и принимать гостей. Тем более, рядом уже стоит жилой посёлок, который формально считается микрорайоном Улан-Батора.
Через некоторое время Жаргал получил разрешение, в котором оговарилось, что ему предоставляется участок земли "в виде исключения и в связи с особыми заслугами перед государством" на территории национального парка Горхи-Тэлэрж. Вдобавок устно Жаргалу было выставлено условие, что его дом должен тоже быть украшением тех мест, которые являются одними из самых посещаемых туристами.
Не мудрствуя лукаво, Жаргал скопировал это распоряжение Правительства и отослал Филис, приложив красивые фото парка из Интернета. На свободном месте бумажного листа этого документа, прямо под подписью премьера, он написал на известном только им двоим языке: "Начинаю строить выбранный тобой дом. Когда он будет готов, мы с ним будем ждать тебя".
