Жаргал не возражал, только посмеялся над "аристократическими причудами" своей красивой половины, и с большим интересом узнавал от Филис то, что Ольга рассказала о себе.
А рассказала Ольга поистине об удивительных событиях. Оказывается, она переместила свою душу в тело шестилетней, совершенно безумной и опасной для окружающих девочки — дочери герцога Тонлея, тогда, когда сама получила смертельную травму. Она спасла жизни принца Винсента и его товарищей, предупредив их о спрятанной в коляске бомбе и даже умудрилась заслонить принца своим телом. Телом Филис Кадней. В результате все считают её, Филис, погибшей. А маленькая девочка Эвелис, одарённая магией телекинеза, о которой почти никто не знал, вдруг обрела разум. Разум Ольги. И, заодно, новый вид магии — магии порталов.
О том, что маркиза Эвелис Тонлей — это Ольга, в Плиссандрии знает единственный человек, к которому стеклись все донесения о тех событиях — король Плиссандрии. Он взял с Ольги слово, что больше никто не узнает об обмене душ. Главное — принц Винсент не узнает. Потому что живая Ольга сможет помешать любившему её принцу спокойно жить дальше и жениться на принцессе Хидейры. Вот Ольга и уехала, чтобы не мешать, и подальше от собственного соблазна открыться любимому принцу. Уехала она как раз в Хидейру, в академию магии, а точнее, к ректору этой академии — Цертту, и стала его воспитанницей. Недавно Ольга с Церттом ездили в джунгли к Оракулу. Там они исследовали и выяснили природу этого артефакта, а заодно Ольга пожелала увидеть себя, своё прежнее тело. То есть Филис.
А Филис сделала нечто очень важное для себя — она расспросила Ольгу о своих родителях и сёстрах, которые знают, что их Филис использовала артефакт обмена душ и находится теперь где-то очень далеко. Узнала и о том, что Ольга помогла им обрести долгожданного наследника фамилии, увидев во время сеанса магии вероятностей, что у барона Каднея должен родиться племянник. Обречённый на смерть, если его не спасти.
Филис написала родным длинное письмо, в котором многое рассказала о себе. О том, что живёт в другом мире, она написала так, что можно было подумать, что пишет она просто о другом материке. В письме Филис смиренно просила прощения у родителей и сестёр за то, что покинула их в минуту душевной слабости. Она собрала большую стопку фотографий — себя, мужа, детей, их дома, долины, в которой он находится, автомобиля и даже красивых лошадей. И попросила Ольгу переслать этот большой конверт в баронство Кадней.
— Я очень благодарна тебе, Оля. Ты оказалась для моих родителей лучшей дочерью, чем я.
— Вовсе нет, — возразила Ольга, — Я оформила документы о самостоятельности ещё до гибели твоего тела. То есть я отделилась от рода Кадней. На всякий случай, чтобы они опять не надумали выдать меня замуж.
— Да, мне вряд ли пришло бы такое в голову, — посмеялась Филис, — Я более покладиста и менее независима по характеру, чем ты.
— Ну почему же? Ты наилучшим образом разобралась с наследством Егора и со всеми, кто на него претендовал.
— Должна признаться, я брала пример с тебя. Например, когда свекровь обмолвилась, что ты считала её организацию "Детей Света" мошеннической сектой, я сразу тоже стала так считать.
— Не скромничай, — усмехнулась Ольга и Филис было странно увидеть усмешку взрослой женщины на подростковом лице, — Ты, не имея нужных знаний, семнадцати лет отроду, устроилась в моём родном мире лучше меня. Уверена — у меня, с моей тогдашней депрессией, так ладно всё не получилось бы.
— Тогда будем считать, что каждая из нас теперь на своём месте, — радостно улыбнулась Филис.
Ей была приятна оценка Ольги её личности и поступков. Словно она только что сдала один из своих главных экзаменов в жизни.
— Да тут считай — не считай, а так и есть. Мне вот сейчас готовиться надо к экзаменам, Цертт, сволочь древняя, велел снова сдавать всё, начиная с первого курса. Потом буду научную работу писать. И не одну, скорей всего. Так что видеться с тобой не смогу какое-то время.
— Ничего, мы ведь почти обо всём уже рассказали друг другу… Скажи только, а тебе не страшно жить в доме с некромантом? Он же может убить одним только взглядом.
— А… откуда ты знаешь, что Цертт — некромант? — нахмурилась Ольга, — Я тебе этого точно не говорила. И об этом даже в академии Плиссандрии практически никто не знает.
— Мне муж сказал, — призналась Филис, чувствуя при этом, что густо краснеет, — Он, кстати, тоже Цертта сволочью назвал.
— Всё страньше и страньше, — констатировала Ольга, откинув голову, — А кто у нас муж?
Как только Филис произнесла слово "Жаргал", Ольга совершенно по-детски подпрыгнула, выпучила глаза, открыла рот… и портал исчез.
— Что это было? — пробормотала Филис.
— Она утратила контроль над магией, — усмехаясь, объяснил ей Жаргал, когда Филис пересказала ему сегодняшнюю беседу с Ольгой, — Всё время ваших разговоров она всегда сосредоточенно держала портал, а тут от удивления потеряла концентрацию.
— По ней никогда не заметно было, что она ещё на чём-то сосредоточена, помимо разговора, — призналась Филис.
— Это говорит о том, что у меня была хорошая ученица. И у Цертта, — справедливости ради признал Жаргал.
— Она сказала, что ей нужно готовиться к экзаменам и больше у неё не будет времени на наши разговоры.
— Думаю, на меня она всё-таки взглянуть захочет. Не удержит своего любопытства. Купи к завтрашнему вечеру баночку коктейльной вишни.
Так оно и вышло. На следующий вечер, когда перед Филис открылся портал, рядом с женой стоял Жаргал.
— Здравствуй, ученица.
— А почему ты прятался? — обиженно спросила Ольга, — Почему вы скрывали всё это время, что ты и Филис поженились?
— Прости, это я эгоистично захотела сначала переговорить с тобой о своём, — призналась Филис, — Чтобы не уступать твоего внимания мужу. Но теперь оставляю вас вдвоём и не мешаю.
Когда Филис вышла из комнаты, Жаргал сказал:
— Для тебя эти ваши разговоры были только болтовнёй из любопытства, а для неё — как испытание в академии магии. Не сердись на неё.
— Заступаешься? — насмешливо прищурилась Ольга, — А как же твоё любимое "Глупая, глупая женщина"?
— Никуда не делось, глупая Ольга с севера.
— Радует, что хоть что-то в тебе осталось прежним.
— А в тебе? Вот, лови, я вроде задолжал. Даже во сне приснилось, когда я в этот мир переместился.
После этих слов Жаргал катнул в портал стеклянную баночку, наполненную чем-то красным. Ольга взяла её, прочитала по-английски и прижала баночку с вишенками к груди. А потом посмотрела на Жаргала и швыркнула носом.
— Спасибо. Не обращай внимания на слёзы, это у меня подростковые гормоны бушуют. Всё время то реву, то восторгаюсь, то просто психую. Вот твои детки подрастут, ты с ними ещё хлебнёшь этого дела.
