– Так это ж… – заговорил один из прохожих, кидая короткий взгляды на меня и спецов де Варда, стараясь не смотреть на Ребекку. – Кот у Верки, это ж, кран научился открывать себе, чтоб попить. Дома никого не было, он открыл – а раковина забита была, и вон Козельским квартиру залило, а у них ремонт. Евро. Это ж, был, – немного стушевавшись, кивнул дядька сначала на женщину, потом на дородного мужчину поодаль – который понемногу подходил ближе.
Мальчик между тем смог заставить заплаканную мать подняться, но они не уходили – она даже не обращала внимание на снег, попавший в галоши, а паренек стоял на одной ноге – в единственном тапке, вторую прижав ступней к щиколотке, поджав пальцы.
Передав кота Ребекке – с удовлетворением отметив, что смог ее удивить, я снял пальто и накинул его на плечи мальчишке. По моему жесту один из спецов де Варда скинул с себя теплую куртку Аляску – так что всем сразу стали заметны ремни перехлестнувшей через армейский свитер кобуры с Глоком. Шагнув вперед, охранник набросил свою теплую – не в пример нашим с Ребеккой нарядам – куртку, на плечи испуганно дернувшейся женщины. Губы ее дрожали, расширившиеся глаза смотрели на мир со смесью непонимания и глубокой тоски, поэтому я вновь обернулся к дядьке.
– И… – просто протянул я, надеясь услышать от него продолжение истории. – Ладно кота за это убить, еще можно понять. Но к чему подобная экспрессия?
– Так это ж… Семеныч вон денег просит, а Верка сына схоронила недавно, и у нее…
– Семеныч не просит денег, – вдруг произнес дородный мужчина, – а справедливо требует оплатить ремонт в своей квартире.
В течении следующих пары минут из обсуждения, в котором женщина не участвовала, я узнал, что она последние три месяца нигде не работает, потому что сильно пила – похоронив сына, которого совсем недавно убили в Петербурге. Сосед Семеныч же претендовал на возмещению ущерба, точно зная, что деньги у женщины остались. И причиной этого был ее младший сын – совсем недавно вернувшийся из Новокузнецка, потому что там оптимизировали хоккейную школу и спортивный интернат. Его хоккейная амуниция стоила немалых денег, кроме этого – у женщины были отложены деньги на поездки в Красноярск и Новосибирск – она не оставляла надежды вновь отдать младшего в хоккейную школу.
Кот же, непреднамеренно открывший холодную воду, попал под горячую руку – и лишился одной из своих жизней, когда женщина услышала, во сколько денег ей обойдется залитая квартира соседей.
– Мадам, вас ведь Вера зовут? – поинтересовался я у нее – та в ответ лишь мелко закивала. – Убедительно прошу вас, в течении двух дней приведите себя в порядок, и послезавтра я жду вас в десять утра в моей резиденции «Воронцово». Вы знаете, где это?
Вновь кивок – и уже более осмысленный взгляд.
– Уже сегодня к вам, – повернулся я к дородному Семенычу, – придет оценщик и сегодня же вы получите полную компенсацию за испорченный ремонт. Ваша Светлость, можете распорядиться? – обернулся я к Ребекке под молчаливое изумление присутствующих – которых уже собралось больше двух десятков – появились заинтересованные соседи из других домов.
Ребекка коротко – но многозначительно посмотрела на меня, после чего обернулась к де Варду и бросила пару фраз на французском – ввергнув зевак в крайнюю степень удивления.
– В ближайшее время мы намерены, – дождавшись пока она закончит, а бельгиец кивнет, вновь начал я: – Открыть здесь, в нашем городе, конкурентоспособные спортивные школы – и футбольную, и хоккейную. Поэтому послезавтра утром вы либо возместите мне уплаченную сегодня господину, – легко кивнул я в сторону ее дородного соседа, – сумму, потому что я уверен, что для вашего сына препятствий к поступлению в нашу спортшколу не будет, если уж его взяли в Кузню. Либо, – сделал я многозначительную паузу, – мы оформим беспроцентный займ и подыщем вам работу в моей резиденции, составив удобный для вас график выплат долга.
Жду вас послезавтра в десять утра, надеясь на вашу порядочность и сознательность. Патрик, – обернулся я к отдавшему куртку охраннику и продолжил уже на английском, – прошу, проводи даму и молодого человека в дом, а после забери у них нашу с тобой одежду.
Когда спец направился к матери с сыном, недвусмысленным жестом показывая в сторону крыльца, мальчик посмотрел на кота в руках Ребекки. Тому сейчас позавидовал бы каждый находящийся здесь мужчина – когда она брала животное на руки, не застегнутая шуба распахнулась и кот примостил голову на очень интересном месте – там, где была видна ложбинка груди в глубоком декольте. Моя магия исцелила животное, но не до конца – ослабленный и квелый шерстяной пытался поймать тепло от тела Ребекки.
– Приходи послезавтра вместе с мамой, и заберешь кота, – глянул я сквозь непрозрачные стекла очков на мальчишку. Суматошно закивав, тот напрямую, прямо через глубокие сугробы, повел мать к крыльцу.
– Ваша Светлость, – обернулся я к Ребекке, намереваясь вернуться к машине, как вдруг резко обернулся, услышав вопросительный комментарий.
– Прошу прощения, – обернулся я, находя взглядом затушевавшегося дядьку – того самого, который был основным рассказчиком последние несколько минут. – Прошу вас, повторите пожалуйста, что сейчас сказали, – убедительно попросил я.
– Так это ж… отож… – замялся тот, но справившись с волнением, кивнул на наши машины, – у вас, значится это ж, вон денег сколько, и школы говорите открываете… могли бы, это ж, так Верке то помочь, она ж вдова и сын у нее…
Я молчал, глядя на говорившего, чуть склонив голову. Дядька понемногу стушевался, и голос его становился все тише и тише, пропав на середине фразы.
– Кто поможет сыну вдовы? – едва слышно прошептала вдруг Ребекка. Фраза была мне незнакома, но графиня произнесла ее со странными эмоциями – словно эти слова имели некий глубинный сакральный смысл.
Я между тем снял очки – уловив едва слышный выдох – увидев мои разного цвета глаза не все окружившие нас люди смогли скрыть удивление.
– Один мой далекий предок всю свою жизнь делал добро незнакомым людям.
Чувствуя невысказанный вопрос, я скользил взглядом по присутствующим, старательно поворачивая голову, а не двигая глазом.
– Несмотря на это, – продолжил я, – его прибили к деревянному кресту и оставили умирать. Поэтому я стараюсь не творить добро безвозмездно. Вернее, стараюсь не творить добро безвозмездно, – еще раз раздельно повторил я, – для чужих подданных и незнакомых мне людей.
Столь веско закончив, я обернулся к графине и показал ей взглядом по направлению к машине, прежде чем надеть очки. Кота Ребекка мне так и не отдала – подождала, пока я распахну перед ней дверь, и забралась в салон машины. Я дождался спеца, который вернулся с моим пальто и только после этого сам сел в массивный внедорожник.
– Это вот что было только что такое? – поинтересовалась графиня, едва я мягко хлопнул дверью, отсекая салон от морозной свежести сибирского утра.
– Не знаю. Как-то спонтанно получилось, – пожал я плечами, раздумывая не перегнул ли палку с родственником. Но не соврал ведь – как известно, все люди братья. А если не братья, то сестры.
