Погода обещала быть настолько приятной, насколько это вообще возможно в конце ноября. Тучи были, дождик тоже гарантированно будет, но пока кое-где сквозь тучи пробивались косые солнечные лучи, радуя нежданным золотом, разбросанным по мостовой. Наверняка поэт бы описал это более трогательно и ярко, но мне не досталось таких талантов…
– Прибыли, юноша.
– Благодарю вас. – Я добросовестно рассчитался с возницей.
Буланый предложил подождать, по коротком размышлении мы оба утвердительно кивнули друг другу. Никогда не знаешь, что ждёт тебя на старинном кладбище и как скоро может понадобиться уносить ноги. В общем, добрый паровой кеб с верным возницей в этом смысле никогда не помешает.
Хотя я, наверное, немного нагнетаю для оживления эмоций. Чуть забегая вперёд, признаюсь: это дело было вполне себе простеньким и в достаточной мере безопасным. Да, меня чуть не зарезали в конце, а так в остальном всё просто замечательно, но продолжим по порядку.
Пункт первый в списке моего учителя гласил: проверить наличие трёх могил на территории Хайгейта. Суровый полусонный смотритель из бывших пехотных сержантов, судя по куртке со споротыми военными нашивками, сначала долго прокашливался, потом отсмаркивался в несвежий клетчатый платок, потом дважды переспрашивал, делая вид, что вспоминает, и только лишь после всего этого спектакля указал на нужную аллею в так называемом свежем секторе.
Здесь нашли себе последний приют отошедшие в иной мир за минувшее пятилетие. Лондон растёт, скорее всего, здесь вообще никого больше не будут хоронить, но места для новых кладбищ всегда найдутся на окраине. Долго искать не пришлось, все три жертвы были упокоены под одной небольшой плитой. Плохо обработанный известняк, буквы кривые, две ошибки, но строчка внизу гласила, что место на кладбище, могила и все ритуальные услуги были предоставлены за счёт города.
– Хм, пресвятой электрод Аквинский, – вслух задумался я. – Что же такого сделали эти люди, что им воздали такие почести после смерти? Да ещё и бесплатно, а?
Что ж, согласно указаниям я скопировал надпись на камне и уже развернулся на выход, когда…
– Мальчик интересуется могилками, хи-хи… – раздался за моей спиной хрипловатый смех. Причём настолько неприятный, что оборачиваться абсолютно не хотелось.
Да и не пришлось.
– Мальчику по сердцу старые кости? Я всегда готова помочь, хи-хи, всего за пару пенсов… – Мелькнула серая тень, и передо мной едва ли не нос к ноу встала здоровенная старая гиена из «близких к природе». – Иди за мной, и ты увидишь черепа…
Пока я впервые видел прямоходящую гиену, и должен признать, это пугало. Я не брал с собой никаких средств защиты, ведь моё задание не подразумевало задержание преступника.
– Мальчик чего-то боится? Хи-хи… я чувствую запах страха. Это хорошо.
– Почему? – пискнул я.
– Страх мешает бегать, хи-хи…
Гиена оскалила страшную пасть, и я понял, что меня пытались обмануть. То есть эта тварь была не права, от страха я рванул вперёд с такой нереальной скоростью, что торжествующее «хи-хи» закончилось-таки вопросительным знаком.
Впрочем, погоня последовала быстро.
– Мальчик! Стой! Хуже буде-эт…
Если остановлюсь, то гарантированно будет! Поэтому я нёсся по кратчайшей, не петляя, не нарезая круги, но зубастая мерзость всё равно не отставала. Она знала дорогу в сто раз лучше, срезала углы, прыгала с могилы на могилу, кувыркалась в воздухе, всё время заливаясь дебильным торжествующим хохотом.
– Ничего смешного, – пытаясь отдышаться у будки смотрителя, заявил я. – Сэр, что за твари мешают посетителям на вверенном вам объекте?
– Опять гиены?! – ахнул старик и тут же наглухо заперся в будке.
Меня же спасло лишь то, что за кладбищенскую ограду я выкатился на долю секунды раньше, чем у воротника клацнули страшные зубы.
Уже лёжа на тротуаре, я краем глаза отметил могучее конское копыто близ моего носа…
– Хи-хи, мальчишка мой! Отдай, старый мерин!
– Юноша мой клиент. Он оплатил ожидание кеба.
В ответ раздался длинный протяжный вой, и через полминуты ему ответило не менее десятка голосов со всех сторон большого кладбища. Буланый, пожав плечами, дунул в небольшой боцманский свисток, какие носили практически все члены конского профсоюза. Скрип колёс приближающихся на всех парах кебов мы услышали даже раньше ответа зубастых тварей.
– Устроим махач, хи-хи?
Мой кебмен ничего не ответил. Не обращая ровно никакого внимания на противника, он помог мне подняться, отряхнуть плащ и отправил на сиденье. Гиена злобно хихикнула ещё разок, после чего дала стрекача, не дожидаясь подъезжающих кебов. Буланый перекинулся парой слов с приятелями по работе, поблагодарил за поддержку и, заняв место возницы, пустил паровой двигатель.
– Куда движемся, юноша?
– В центр, – сипло выдавил я. – И позвольте выразить вам свою благодарность.
– Право, не стоит, это моя обязанность, – вежливо фыркнул кебмен. – Не желаете ли ещё одну нравоучительную и душеспасительную песню?
– Жажду! – искренне ответил я, правой рукой сдерживая попытки сердца выпрыгнуть наружу. Налитые кровью красные глаза и жёлтые клыки старой гиены будут мне сниться ещё долгое время…
В костюме неновом, ты весь проспиртован.
В поддатом режиме, но вечно под джином.
Я нашей встрече не рад, я знаю весь твой расклад,
Да каждый, кто не тупой, видит, кто ты такой…
Если в кошельке твоём нолик,
Ты алкоголик, ты алкоголик!
Красные глаза, словно кролик,
Ты алкоголик, ты алкоголик!
Сполз, ужравшись виски, под столик,
Ты алкоголик, ты алкоголик!
Ты не Ричард, не Гиви, не Толик,
Вали уже в задницу, ты алкоголик!
…Возможно, текст был чересчур прямолинеен и даже отдавал некоей простонародной грубостью, но тем не менее в поучительности ему было не отказать. Я на минуточку даже задумался, не попросить ли переписать песенку для своего наставника или даже бабули. Но для неё надо бы как-то исправить, что ли, допустим, на «алкоголичка, алкоголичка-а…».
Не буду смущать вас дальнейшими подробностями моего утреннего вояжа, упомяну лишь, что с заданием я полностью справился. Тот самый дом, где произошли ужасные смерти, ныне сменил хозяина, как мне сказали, будучи продан городом с аукциона. Но месье Ренара интересовало не это, он просил передать коротенькие записки во все лавочки и магазинчики, которые работали в те дни и продолжают своё существование до сих пор. Текст очень короткий и лично мне непонятный: «Ты!» – и всё, больше ни слова.
