Как мы видели, турки не стеснялись просить помощи у христиан, как, впрочем, и византийцы, которые, не смущаясь, призывали на помощь турок. И эта практика распространялась на все основные владения Сельджукида. Его брат Араб устроил мятеж против Масуда, который был обвинен в том, что предал свою семью. Масуд сбежал к Иоанну Комнину и с помощью армии, набранной, чтобы оказать ему помощь, а также при поддержке Гумуштегина вернул себе положение. Теперь Арабу пришлось бежать, и он нашел прибежище в Верхней Киликии у армянского князя Тороса, после чего вернулся с войском армян и турок, чтобы вести военные действия против Гумуштегина, которые поначалу имели успех. Но, в конце концов, в 1128 году Араб потерпел поражение и умер среди византийцев. Ситуация в Малой Азии осталась под контролем Гумуштегина.
Преимущества, полученные византийцами за счет этих распрей, оказались под угрозой в результате встречных призывов, с которыми обращались к туркам греческие мятежники. В 1129 или 1130 году, когда Гумуштегин организовал несколько набегов в сторону Черного моря, возможно, в отместку за помощь, оказанную Арабу, греческий губернатор Кассиан сдался ему без какого-либо реального сопротивления. Вскоре после того, как заговор, устроенный Исааком, братом Иоанна Комнина, провалился, он нашел убежище у Гумуштегина, откуда уехал в Трабзон, а потом снова вернулся к Гумуштегину и присоединился к Торосу, который отдал ему в жены свою дочь и дал в приданое Адану. Он поехал в Иерусалим, рассорился со своим тестем, сбежал к Масуду и только в 1140 году заключил мир со своим братом Иоанном Комнином, против которого до этого подстрекал своих союзников, и христиан, и тюрков. Вскоре после этого его сын в свою очередь сбежал к Масуду, принял ислам и женился на дочери Сельджукида. Однако эти заговоры и другие события подобного рода не представляли опасности для положения Иоанна Комнина.
Гумуштегин желал поквитаться с Торосом. Отправившись в Киликию, он встретился с франком, князем Антиохии Боэмундом II, который тоже был врагом Тороса и которого он разбил и убил, отправив его голову халифу (1130 г.). В 1131 году он заставил брата Тороса и его преемника Левона платить дань. Потом, пройдя через провинции Мараш и Цамандос, атаковал Эдессу. Часто его сопровождал Масуд, его зять и ученик, который, возможно, придавал его действиям какую-то степень законности.
Наконец, зимой 1134/35 года халиф и ирано-иракский султан, которые еще не знали, что он умирает, послали ему регалии царя – мелика и официально признали за ним «северную землю». Принимать их пришлось его сыну Мухаммеду без консультации с кем-либо. Трудно поверить, что Сельджукиды «Рума», будь то Масуд или его предшественник, не были в какой-то момент удостоены титула, по меньшей мере эквивалентного этому, но у нас нет об этом никаких сведений, и возможно, что этот титул был дан вразрез с назначениями, которые делались Византией. Ни эпиграфика, ни нумизматика ничем помочь не могут. Однако возможно, что в дальнейшем Данишмендид был официально признан мусульманским сувереном, и для этого бывшего главаря мародерствующих банд в чужой стране это имело большее значение, чем для военачальников, получивших официальные назначения в старых мусульманских странах в награду за свои завоевания.
Возможно, Гумуштегин стремился получить этот титул в ответ на атаки Иоанна Комнина, который после того, как угрозы из Европы надолго отвлекли его от дел в Азии, теперь решил сразиться с новой властью. В 1132 году, выдвинувшись с базы на берегу Риндакоса, которую он предварительно укрепил, басилевс вторгся в Пафлагонию, вошел в Кастамону и даже перешел реку Галис, получил определенное признание своей власти от ее правителей. Его историк перечисляет их с удовлетворением, однако единственные имена, которые могут что-то сказать, – это имена из Амасьи, например некий Инал, который, вероятно, и был Данишмендидом с этим именем, известным нам по монете, и некий Алп-Арслан из Чанкири, чье существование, возможно, объясняет более позднюю традицию, позволяющую видеть в них потомков великого Алп-Арслана. Это наступление было действительно впечатляющим, и зимой того же года Гумуштегин вернул себе Кастамону.
Как это всегда бывает, воцарение Мухаммеда вызвало проблемы. Он казнил одного брата, но другой, Айн ал-Даула, поднял мятеж в Джахане. Через два года он был изгнан, что не помешало ему укрыться в графстве Эдесса. Иоанн Комнин решил, что настал подходящий момент, чтобы возобновить кампанию, и снова оккупировал Кастамону и Чанкири, где некоторые турки поступили к нему на службу. В каком-то месте он даже победил Масуда, чьи соратники бросили его. Несмотря на это, император счел, что достаточно хорошо контролирует коммуникации в Малой Азии, чтобы предпринять памятную экспедицию, которой в 1136–1137 годах было суждено довести его до самой Антиохии в Сирии и даже дальше. Но Мухаммед, который предпочел направить свои действия против графства Эдесса, потом примирился с Масудом, и они начали причинять беспокойство коммуникационным путям Иоанна. Воспользовавшись его отсутствием, они снова захватили Чингири, разграбили «землю Кассианос» и Сангариус, что стало одной из причин спешного возвращения Иоанна Комнина. Этот факт, в свою очередь, дал туркам Гумуштегина возможность возобновить атаки на армян в Киликии и на графство Эдесса через Джахан и Малатью соответственно. Затем Иоанн Комнин, который попутно восстановил свое прямое правление Трабзоном, организовал нападение вдоль побережья на Никсар (Неокесарию), которая была укреплена Мухаммедом, но этого оказалось недостаточно из-за дезертирства сыновей Исаака (зима 1139/40 г.). В 1141 году он начал новую операцию, чтобы снова освободить Созополис и дорогу на Анталью (вдоль озера Каралис, ныне Бейшехир). На тот момент (1141 г.?) Мухаммед умер, и Иоанн Комнин, возможно, снова направился в Киликию, где и умер в начале 1143 года.
Глава 8
Распад царства Данишмендидов. Сельджуки между Византией и Нур ад-Дином. После Мириокефалона (1141–1186 гг.)
Со смертью Мухаммеда закончилось сотрудничество между Данишмендидами и Сельджукидами, поскольку объединенное царство Данишмендида не пережило его. Мятеж против его сына Дху’л-Нуна был организован двумя братьями Мухаммеда: Ягы-базаном, правителем Сиваса, и Айн ад-Даудом, который вернулся от франков и правил Малатьей. Теперь Масуд, в свою очередь, явился защитником Данишмендида и поначалу отдал предпочтение Дху’л-Нуну. Однако позже он предпочел Ягы-базана, старшего из братьев и, возможно, более подходящего для того, чтобы стать главой семьи, и поддержал своего рода разделение, при котором Сивас и Кайсери (Кесария) оставались Дху’л-Нуну (1143–1144 гг.). Вероятно, что именно в этот раз он захватил Анкару и Чанкири, иными словами, западные районы территории Данишмендидов, оказавшись лицом к лицу с византийцами, и Джахан, граничивший с землями франков и армян. С той поры он стал самой сильной фигурой в Малой Азии.
Естественно, что все это сказалось на отношениях турок и Византии. Когда после смерти своего отца Мануил Комнин вел византийскую армию назад из Киликии, ему пришлось разогнать турок, которые в очередной раз пытались перекрыть ему дорогу, в районе Сангариуса и Меандра и даже юго-восточнее Никеи. Поскольку эти турки в некотором смысле были подданными Масуда, Мануил установил несколько более близкие отношения с Ягы-базаном. В 1146 году он предпринял поход на Конью (Иконий). В одном из сражений Масуд потерял члена семьи Гаврас, который долгое время служил ему, но был схвачен греками. Предместья Коньи были разграблены. Хотя Масуд помирился с Ягы-базаном, Мануил смог разбить армию противника. Он оставил без внимания мирные предложения, переданные ему женой-туркменкой его двоюродного брата Иоанна Комнина (который и сам перешел к тюркам). Как бы все могло обернуться, если бы он упорствовал и дальше? Однако в этот момент он получил новости о прибытии участников 2-го Крестового похода. Поэтому он принял предложение о мире и отошел.
