Собрав все свои богатства и отправив их в Анталью, Изз ад-Дин, естественно, тоже бежал. Сначала он отправился к туркменам в приграничный Ладик, а потом, поняв, что его будут преследовать, пересек границу с Византией, где у его дядьев были свои связи. Тем временем Рукн ад-Дина забрали из заточения в Бурглу, и, вероятно, после попытки помириться с братом он был провозглашен единственным султаном – в то самое время, когда другой его брат нашел убежище у греков. Но к тому времени укрепления столицы Сельджукидов уже были разрушены Байджу.
Муин ад-Дин, очевидно, решил безоговорочно подчиниться монголам, но нельзя сказать, что его не волновал вопрос сохранения сельджукского государства. Он просто считал, что другого способа добиться этого не существует. На время его задачу облегчил отъезд Байджу, которого Хулагу призвал для участия в иракской кампании. В конце концов она состоялась, и в ходе нее, среди прочего, в 1258 году был уничтожен просуществовавший пятьсот лет Аббасидский халифат. Не чувствуя себя в безопасности в Конье, Рукн ад-Дин уехал в более лояльные Кайсери и Токат, где находился Муин ад-Дин. Однако ему дали понять, что он должен ехать, чтобы выразить свое почтение Хулагу. Это открывало путь Изз ад-Дину, получившему у византийцев подкрепление в обмен на передачу им Ладика (который, кстати, вскоре снова захватили туркмены). Он вошел в Конью в мае 1257 года. Тем временем в восточные провинции съезжались и были созваны все возможные противники монголов. Туркмены из Кастамону атаковали Токат, в то время как туркмены, арабы и в особенности курды (одним из которых, возможно, был сын Шейха Ади – великого святого езидов) напали на монгольские отряды в Восточном Тавре и на границах с Месопотамией, а также на христиан, подозреваемых в том, что они были в союзе с монголами и поддерживали Рукн ад-Дина. Этот и без того запутанный клубок вражды еще больше запутался, поскольку Айюбид из Маяфарикина и Артукид из Мардина воспользовались этим и напали на Амид, который пал. Рукн ад-Дин и Муин ад-Дин с помощью монголов начали контратаку и освобождение Токата, когда благодаря возвращению посольства из Каракорума в общую неразбериху вмешался еще один элемент.
Это действительно была сложная история. Когда совместно с Батыем был взят Баба Туграи, который тщетно пытался убедить монгольского военачальника назначить его на место бывших товарищей сельджукского князя, Батый разрешил ему только присоединиться к ним. В один прекрасный день Ала ад-Дин был найден мертвым, и ни одного свидетеля не нашлось. Он был слаб здоровьем, но во всем обвинили Туграи. Тем не менее посольство продолжило свой путь к Великому Хану, который сразу же приказал провести расследование. Сторонники Изз ад-Дина начали убеждать хана принять выгодные условия и вассальные обязательства от их господина, когда пришли новости о его разрыве с Байджу. Великий Хан был возмущен, но, поскольку его больше всего беспокоил мир, необходимый, чтобы обеспечить взаимодействие Хулагу с его вассалами в багдадской кампании, он, в конце концов, счел, что нужно вернуться к решению о разделении султаната между Изз ад-Дином и Рукн ад-Дином. В результате посольство вернулось в Малую Азию, где все склонились перед решением высшего суверена. Было заключено соглашение, согласно которому восточные провинции, включая Кайсери и Синоп, доставались Рукн ад-Дину, а все остальное – Изз ад-Дину. Монеты и записи подтверждают это разделение (1257 г.?). Впрочем, до определенной степени это разделение осталось только теоретическим, поскольку оба правителя признавали своим единственным визирем Туграи. В то же самое время из Никеи исчез Феодор II Ласкарис
[24]. Михаилу Палеологу удалось вернуться туда и впоследствии получить трон. И все же позже, в 1261 году, он вышел оттуда, чтобы отвоевать Константинополь у латинян.
Однако Сельджукидам еще предстояло заключить мир с Хулагу. Оба правителя поехали к нему вместе с Туграи и Муин ад-Дином. Монгольскому хану не составило труда утвердить это разделение, добавив к нему возвращение Амида, который только что был передан ему. Багдад пал, но теперь Хулагу готовился покорить Верхнюю Месопотамию и Сирию и нуждался в мире на своем северном фланге. По его приказу Изз ад-Дин и Рукн ад-Дин приняли участие в сирийском походе, захвате Алеппо и Дамаска и вместе с тем тщетно пытались обеспечить мирное подчинение монголам со стороны правителей Маяфарикина и Мардина. Тем временем они вместе с Туграи взяли у монголов в долг, выплата которого вместе с тщательно посчитанной данью должна была стать тяжким бременем для бюджета на грядущие годы. Уехав из Сирии, Хулагу позволил обоим князьям вернуться в Малую Азию и вынудил Изз ад-Дина передать Рукн ад-Дину ярлык и пайцзу, пожалованные ему Великим Ханом. Примерно в то же время умер Туграи (1260 г.).
Эти два события ознаменовали начало нового витка напряженности между Изз ад-Дином и Рукн ад-Дином. Сохранить положение, когда у правителей был один общий визирь, не удалось. Изз ад-Дин выбрал Фахр ад-Дина Али, а Рукн ад-Дин добавил должность визиря к другим, которые уже занимал Муин ад-Дин. На самом деле две половины сельджукского султаната находились отнюдь не в равных отношениях со своим покровителем. Рукн ад-Дин находился под гораздо более непосредственным контролем. Монголы отправили агентов с особой миссией следить за выплатой по долгам, и Изз ад-Дин, который ничего не платил, был сразу же обвинен в недобросовестности и подготовке мятежа при поддержке со стороны туркменов и Египта, хотя в то время оказался втянут в тяжелый поход против Мехмед-бека – предводителя туркменов, обитавших на границе вблизи Денизли (Ладика). Не нужно забывать, что в самом конце 1260 года мамлюки из Египта только что нанесли первое поражение монголам в Сирии при Айн-Джалуте и пытались отвоевать эту страну. Во главе со своим новым султаном Бейбарсом, очень способным и энергичным лидером, мамлюки стали главной надеждой всех врагов монголов. Изз ад-Дину было просто вступить с ними в сношения через Анталью. Он тщетно пытался лично вступить в переговоры со своим братом. С востока на Конью наступала новая монгольская армия. Муин ад-Дин предложил Фахр ад-Дину стать визирем на всей объединенной территории сельджуков при условии, что тот оставит Изз ад-Дина. Считая, что любое сопротивление бесполезно, Фахр ад-Дин позволил взять над собой верх. Изз ад-Дин бежал через Анталью в Константинополь, который его старый друг Михаил Палеолог отвоевал у латинян. 13 августа 1261 года Рукн ад-Дин вошел в Конью.
В Константинополе Изз ад-Дина ждало жестокое разочарование. Теперь Михаил Палеолог проводил политику союза с монголами из Ирана против Руси, с которой он только что порвал. Он даже перестал обращать внимание на границу в Малой Азии, которая теперь не имела для него такого значения, чтобы не рисковать оказаться втянутым в какие-нибудь столкновения с туркменами и не поставить под удар свою политику в Европе, а также иметь возможность получить от них помощь на случай вероятного разрыва с монголами. По этой причине Изз ад-Дин, в конце концов, стал для него лишним препятствием, а возможно, его друзья стали позволять себе слишком откровенную критику. Оказавшись в заключении на территории Византии, Изз ад-Дин был освобожден монголами и прожил до 1279–1280 годов в Крыму. Именно оттуда позже его сыновья приехали в Малую Азию, чтобы попытаться получить свое состояние. И именно их потомками считаются турки, до сих пор живущие в Добрудже, а их название «гагаузы», возможно, является реминисценцией имени одного из них – Кей-Кавуса.
