В то же самое время в Малой Азии появился новый источник беспокойства. В Крыму умер бывший султан Изз ад-Дин, и его старший сын Гияс ад-Дин Масуд, прожив какое-то время в Константинополе, теперь провозгласил себя султаном и решил отвоевать трон своего отца. Один из его братьев, который уехал в Синоп, чтобы подготовить ему встречу, был схвачен, но вскоре после этого Масуд сам сошел на берег (летом 1280 г.), заключил мир с князем Кастамону и пошел на Абагу. Оставив султанат Кей-Хосрову, Абага решил, что будет полезно дать Масуду право управлять территорией Караманидов. Однако там уже находился высадившийся вместе с ним племянник Масуда Ала ад-Дин Кей-Кубад. Нет сомнения в том, что, воспользовавшись связями Изз ад-Дина с туркменами, на которые указывала история с Джимри, он обеспечил себе признание в качестве суверена. Потерпев поражение от сил Кей-Хосрова и Фахр ад-Дина Али, он бежал в Киликию, чтобы позже объявиться снова. Есть ли какая-то связь между этими фактами и позицией, занятой ильханом в отношении Масуда? Как бы то ни было, Масуд не поехал на те территории, которые были ему выделены, а Кей-Хосров в свою очередь отправился к Абаге, чтобы положить конец интригам своего кузена и получить подкрепление для борьбы с Караманидами. С помощью монгольских войск ему удалось отбросить туркменов почти до Эрменека и освободить Конью от их угрозы. Все это доказывает, насколько важна была победа в 1278 году. Победа в 1282 году оказалась не менее важной.
К несчастью для Кей-Хосрова, в это время Абага умер. Его преемник Ахмад оказался перед лицом двух мятежей: одного в Хорасане под предводительством его брата Аргуна, другого в Малой Азии под предводительством другого его брата, Кангиртая, который в результате погиб. Кей-Хосров то ли по доброй воле, то ли по принуждению оказался в лагере Кангиртая. Ахмад, который в любом случае собирался изменить политику своего предшественника, решил передать весь султанат Масуду. Фахр ад-Дин смирился с таким решением, которое не имело большой важности, поскольку султан не обладал никакой реальной властью. А Кей-Хосров был предан смерти (Dlu’l-Qa’da 682 (март 1284) г.).
Через несколько месяцев Ахмад, в свою очередь, был свергнут Аргуном, который не был мусульманином и согласился на просьбу о разделении султаната, поданную вдовой Кей-Хосрова от имени двух ее малолетних сыновей. Братья Аргуна Хулагу и Гайхату, бывшие его представителями в «Руме», снова восстановили разделение, которое уже существовало во времена Изз ад-Дина и Рукн ад-Дина, отдав Масуду восточную часть со столицей в Кайсери, а сыновьям Кей-Хосрова западную часть со столицей в Конье. Как только это случилось, вдова решила, что может гарантировать свое положение, только если найдет взаимопонимание с туркменами. Она пожаловала титулы наиба и беклербека соответственно Кунари-Беку, который был новым главой Караманидов, и Сулейман-Беку, главе своих соседей-туркменов Эшрефа – политический шаг, вызвавший возмущение жителей Коньи и Фахр ад-Дина Али. Когда княгиня отправилась к Аргуну, приверженцы Масуда при тайной поддержке визиря и монголов захватили Конью. Оба малолетних правителя были убиты (1285 г.). Сам Масуд не появлялся в городе до 1286 году, когда Гайхату, оставшийся единственным представителем Аргуна в Малой Азии, пошел походом в саму Анатолию.
Что там происходило, проследить достаточно трудно. Караманиды и туркмены Эшрефа не стали оказывать поддержку детям своего бывшего врага Кей-Хосрова, на которую рассчитывала его вдова. В любом случае они, судя по всему, не проявили никакой враждебности к Масуду, сыну Изз ад-Дина, и, следовательно, более приемлемой для них фигуре. С другой стороны, гермияне, которые, как мы видели ранее, обосновались в западной части Малой Азии, чтобы помогать Сельджукидам против туркменов, теперь проявили себя как враги нового султана и лишили внуков Фахр ад-Дина части их наследства. По этой причине кампания, организованная Масудом и Фахр ад-Дином при поддержке монголов, велась в основном на средства Фахр ад-Дина. По сути дела, она была похожа на походы против обычных туркменов. В первый раз объединенную армию застали врасплох в конце 1286 года, но ее удалось переформировать, и она опустошила местность, но не смогла прижать врага, которому удалось ускользнуть. Вскоре после того, как их противник ушел, гермияне вернулись и убили внука Фахр ад-Дина. Старому визирю снова пришлось спешить на помощь. Он смог спасти Карахисар, но не уничтожил гермиян. Чтобы объяснить ситуацию Аргуну, Фахр ад-Дин и Масуд отправились на восток (1287 г.).
Однако Аргун теперь приказал своим вассалам напасть на Караманидов, чтобы помочь армянам из Киликии, которым они угрожали. Ларанда, несколько лет назад занятая Караманидами, была разграблена, но поймать их не удалось. Тем не менее гермияне, со своей стороны, запросили мира, который был заключен, но ничего не решил (1288 г.).
В это же время между представителем монгольской казны Муджир ад-Дином Амиршахом и Фахр ад-Дином Али возник конфликт интересов. Муджир ад-Дин добился отставки своего соперника, но не смог лишить старого визиря личной власти, когда в ноябре 1288 года визирь умер. Его смерть означала исчезновение последней крупной фигуры времен Сельджукидов, чей неоспоримый престиж, возраставший на протяжении его жизни и политической карьеры, дошел до наших дней во множестве подтвержденных записями пожертвований, которые он делал в течение более сорока лет.
При Фахр ад-Дине Казвини, который стал преемником Фахр ад-Дина Али, был сделан еще один шаг к установлению прямого управления Малой Азией. Этот человек не был должностным лицом этой страны, но до этого занимал должность mustawfi в правительстве самого ильхана, и при его назначении с султаном Масудом никто не советовался. Новый визирь был непопулярен у местных чиновников более низкого ранга, поскольку не знал местных обычаев и намеренно насаждал ирано-монгольские правила, а также поскольку он окружил себя чужаками, которые часто оказывались слишком жадными. Впоследствии его власть фактически распространялась не на весь «Рум», поскольку Муджир ад-Дин, опасаясь возможных конфликтов с ним, позаботился о финансовом разделении страны в соответствии с уже существовавшими ранее двумя султанатами. Восточный он взял себе, западный оставил Казвини.
В 1290 году Фахр ад-Дин пал жертвой переворота при дворе Аргуна, и его номинальными преемниками стали местные жители, на самом деле находившиеся под общим контролем монгольского главы «Рума» – того самого Самагара, которого раньше отозвал Муин ад-Дин, но которому быстро нашлось применение в «Руме» у разных «принцев крови» и о котором историк и чиновник Аксарайи (который был у него в долгу) теперь отзывался очень высоко. По его словам, управление «Румом» было вверено «султану и Самагару» – странная формулировка, отчасти подтверждающая, что султан отныне существовал только как креатура ильхана, отчасти указывающая на желание поставить его выше горстки аристократов, монополизировавших власть в последние тридцать лет. Устроенная Аргуном женитьба Масуда на принцессе из рода ильханов, вероятно, подтверждает эту точку зрения. Преемниками Казвини стали два брата. Такое разделение было введено, чтобы утвердить теперь уже неизбежное разделение Малой Азии на две половины и одновременно чтобы сохранить определенную степень единства. Хотя на самом деле это единство обеспечивал контроль со стороны монголов.
