Пройдя еще ярдов сорок вдоль берега, они наткнулись на
заросшую извилистую Тропинку, уходящую прочь от воды — крупный белый песок,
проглядывающий через низкие, жесткие заросли можжевельника, — и Рози ощутила
мимолетное прикосновение deja vu — ложной памяти, словно уже ходила по этой
тропинке в давнем, забытом сне.
Билл указал на вершину небольшого холма и тихо пояснил:
— Мы идем туда. Постарайся шуметь как можно меньше.
Дождавшись, пока она наденет кроссовки, снова зашагал
вперед. У вершины остановился, поджидая ее, а когда она присоединилась к нему и
раскрыла рот, чтобы сказать что-то, сначала прижал палец к ее губам, а потом
вытянул его, указывая на упавшее дерево в центре поляны.
Поляна, поросшая густой травой, находилась ярдах в
пятидесяти от берега; с нее открывался красивый вид на озеро. Под переплетением
облепленных кусками земли корней лежала рыжая лисица, к животу которой приникли
три детеныша. Неподалеку от них четвертый лисенок сосредоточенно охотился за
собственным хвостом в пятне солнечного света. Рози уставилась на них, словно
завороженная.
Билл склонился к ней, и его шепот защекотал ей ухо: — Я
заглянул сюда позавчера, решил проверить, на месте ли все и так ли здесь
хорошо, как раньше. Я не приезжал сюда лет пять, поэтому хотел убедиться, что
ничего не изменилось. Осматривал окрестности и наткнулся на это семейство.
Vulpes fulva на латыни — красная лиса. Малышам не больше шести месяцев.
— Откуда ты так много про них знаешь?
Билл пожал плечами.
— Мне просто нравятся животные. Я читаю о них и стараюсь
понаблюдать за ними в родной среде, если подворачивается случай.
— Ты охотишься?
— Боже упаси, нет. Даже не фотографирую. Просто смотрю.
В этот момент лисица заметила их. Не шевельнувшись, она
замерла и напряглась внутри яркой шкурки, настороженно глядя на людей
блестящими глазами.
«Не вздумай смотреть на нее, — подумала Рози неожиданно, не
понимая совершенно, что это, собственно, значит; ей лишь показалось, что
прозвучавший в голове голос принадлежит не ей. — Не смотри на нее, это зрелище
не для таких, как ты».
— Какие они красивые, — выдохнула Рози, нащупав руку Билла и
сжав ее в своих ладонях.
— Красавцы, — согласился он.
Мать повернула голову к четвертому детенышу, который оставил
в покое хвост и теперь прыгал по траве, пытаясь накрыть свою тень. Она издала
короткий высокий тявкающий звук. Лисенок оглянулся, опасливо посмотрел на
незваных гостей, затем трусцой подбежал к матери и улегся у нее под боком. Она
принялась лизать голову детеныша, умело и быстро обхаживая его, но глаза
по-прежнему внимательно наблюдали за Биллом и Рози.
— А папаша у них есть? — шепотом спросила Рози.
— Есть, я видел его позавчера. Крупный мощный самец.
— Где он?
— Где-то поблизости. Охотится. Малышам, наверное, часто
приходится видеть чаек со сломанными крыльями, которых он приносит им на ужин.
Взгляд Рози переместился к корням вывороченного из земли
дерева, под которыми лисье семейство устроило себе нору, и снова ее сознания
коснулось ощущение deja vu. Смутный образ шевелящегося корня, тянущегося, чтобы
схватить какой-то предмет, возник у нее перед глазами, задержался на секунду и
снова растаял.
— Наверное, мы ее пугаем, — произнесла Рози.
— Возможно, но не очень сильно. Если попытаемся подойти
ближе, она станет защищать детенышей.
— Да, — согласилась Рози. — А если обидим их, она заплатит.
Он бросил на нее странный взгляд.
— Ну, думаю, по крайней мере, попытается.
— Я рада, что ты привел меня сюда.
Его лицо озарилось улыбкой.
— Спасибо.
— Давай уйдем. Я не хочу пугать ее. К тому же я
проголодалась.
— Хорошо. И я тоже голоден.
Билл поднял руку в торжественном прощальном жесте. Самка
смотрела на него блестящими немигающими глазами… а затем сморщила морду в
беззвучном рычании, обнажая ряд аккуратных белых зубов.
— Да, да, — сказал он. — Ты хорошая мама. Заботься о них
получше.
Он повернулся и зашагал по тропинке. Рози пошла было за ним,
но потом остановилась и в последний раз посмотрела в блестящие немигающие
глаза. Лисица по-прежнему скалила зубы, предупреждая, что готова защищать свое
потомство, если надо. Ее шкурка была скорее рыжая, чем красная, но нечто в ее
цвете — наверное, разительный контраст с пышной зеленью — заставил Рози
содрогнуться. Низко над головой пролетела чайка, чиркнув тенью по поляне, но
лисица не сводила глаз с Рози. Даже когда она повернулась и последовала за
Биллом, Рози казалось, что все еще чувствует взгляд хищницы — внимательный и
глубоко сосредоточенный в своей неподвижности.
4
— Они не погибнут? — спросила Рози, когда они снова вышли к
воде.
Держась для равновесия за его плечо, она сняла кроссовки
сначала с одной, затем с другой ноги.
— Ты хочешь сказать, не станут ли они добычей охотников?
Рози кивнула.
— Нет, если не будут совать нос в сады и курятники, а у мамы
с папой хватит ума не тащить их к какой-нибудь ферме, — короче, если они будут
вести себя нормально. Самке года четыре, наверное, самцу лет семь или около
того. Жаль, что ты его не видела. У него кисточка на хвосте цвета листьев в
октябре.
Они прошли половину пути к месту для пикников, шагая по
мелководью. Рози увидела впереди черные ботинки на той скале, где Билл их оставил,
и белые носки, аккуратно уложенные на квадратные носы ботинок.
— Что ты имеешь в виду, под «если будут вести себя
нормально»?
— Бешенство, — пояснил он. — Слишком часто именно водобоязнь
толкает их к человеческим садам и курятникам. Заставляет показываться на глаза
людям. И приводит к гибели. У самок бешенство наблюдается чаще, чем у самцов, и
они могут обучить своих щенят всяческим опасным гадостям. Самцы погибают от
болезни довольно быстро, но самки способны жить долгое время, становясь все хуже
и хуже.
— Правда? Какой ужас.
Билл остановился, посмотрел на бледное задумчивое лицо Рози,
затем притянул к себе и обнял.
— Совсем не обязательно, чтобы все произошло именно так, —
заверил он ее. — Пока что звери прекрасно себя чувствуют, насколько я могу
судить.
