– Маккей. – произнес он.
– Вы убили Тенча Тилгмана, правда? – тихо спросил Этуотер, наклоняясь вперед, в нем пробудились вес его охотничьи инстинкты. – Чтобы он никогда не смог выкопать эти бумаги. Вы пытались убить и Маккея тоже, а когда вам это не удалось, вы обставили все так, будто его убил Маккей. Это был идеальный план, да, сэр, идеальный, да только Маккей ускользнул. Люди, которых вы наняли, не смогли поймать его. Вы назначили награду за его голову и все повышали ее до тех пор, пока все охотники в стране не пустились за ним в погоню, и все же они не смогли его поймать.
– Уинслоу, ты проклятый идиот! – рявкнул Вандербильт.
Паркер Уинслоу затравленно оглядел комнату, потом снова перевел глаза на своего хозяина.
– Вы велели мне это уладить...
– Я хотел, чтобы ты достал эти бумаги, ты, тупой сукин сын, а не совершал убийства!
Рейф улыбался, поднимаясь с кресла. Эту улыбку нельзя было назвать приятной. При виде ее командор отпрянул, а Дж. П. Моргана она повергла в шок. Паркер Уинслоу явно был в ужасе. Этуотер откинулся в своем кресле и с удовольствием наблюдал.
Сначала Уинслоу пытался уклониться от несущих возмездие кулаков, потом попытался сопротивляться. И та и другая попытки были тщетными. Спокойно, размеренно Рейф сломал ему нос и выбил зубы, подбил оба глаза, потом занялся ребрами. Каждый удар был точен как скальпель хирурга. Все в комнате слышали треск ломающихся ребер. При первом глухом ударе об пол падающего тела секретарь открыл дверь, затем поспешно закрыл ее после резкого приказа Вандер-бильта.
Рейф успокоился только тогда, когда Уинслоу остался лежать на полу без сознания. Энни вскочила с места, и Рейф резко повернулся кругом с грацией свирепого хищника.
– Нет, – решительно сказал он. – Ты не станешь ему помогать...
– Конечно, нет, – согласилась Энни, беря в ладони сжатые кулаки мужа. Она поднесла их к губам и поцеловала разбитые костяшки пальцев. Энни обнаружила, что ее врачебная клятва имеет свои пределы. Это не слишком цивилизованно с ее стороны, но она радовалась каждому нанесенному Рейфом удару. От ее прикосновения Рейф вздрогнул, глаза его потемнели.
Уинслоу начал стонать, но даже мистер Морган, бросив в его сторону полный отвращения взгляд, больше не обращал на него внимания.
– Не думаю, что это может уладить дело, – сказал Вандербильт. – Я повторяю мой предыдущий вопрос: сколько?
Требования Дж. П. Моргана были краткими. Любые дальнейшие действия против Рафферти Маккея приведут к тому, что бумаги Конфедерации будут преданы гласности, и тогда командору грозит обвинение в предательстве. Сотрудничество банков с любыми предприятиями Вандербильта в будущем зависит от того, насколько быстро с Маккея снимут все обвинения. Знал ли командор о действиях Уинслоу – не имеет значения: именно деньги Вандербильта стояли за всем этим, и еще его бесчестные поступки, которые породили эти действия. Если обвинение с Маккея будет снято, бумаги будут храниться в глубокой тайне. Любые действия, предпринятые против людей, находящихся в этой комнате, приведут к немедленному разоблачению.
Вандербильт сидел прикрыв глаза, слушая требования и условия. Его загнали в угол, и он это знал.
– Ладно, – резко произнес он. – Обвинение будет смято в течение двадцати четырех часов.
Существует также проблема, как связаться с теми людьми которых Уинслоу послал охотиться за Маккеем.
– Об этом позаботятся.
– Вы лично.
Вандербильт поколебался, потом кивнул.
– Что-нибудь еще?
Мистер Морган задумался над этим вопросом.
– Да, мне кажется, есть еще одно. Думаю, логично будет предоставить некоторую компенсацию мистеру Маккею. Поистине, сто тысяч долларов кажется мне очень разум ной суммой.
– Сто тысяч! – Ваидербильт в ярости смотрел на молодого банкира.
– Против расстрельного взвода.
Позади хмыкнул Этуотер. В тишине комнаты звук получился очень громким.
От бессильной ярости Вандербильт побагровел.
– Очень хорошо, – наконец ответил он.
* * *
– Он не испытывает никаких сожалений или стыда из-за того, что предал свою страну, – сказала Энни. Она не могла этого понять. – Все, что его волнует, это – прибыль.
– Это его бог, – ответил Рсйф. Он все еще испытывал головокружение. Потребовался все же не один день, но менее часа назад Дж. П. Морган пришел в гостиницу и сообщил им, что Вандербильт сдержал обещание: обвинение в убийстве снято. Мистер Морган посоветовал им на некоторое время
– задержаться в Ныо-Иорке, чтобы эта новость успела распространиться. Он также сказал, что сто тысяч долларов положены на имя Рейфа в его собственном банке, разумеется.
– Ты жалеешь, что его не будут судить? – тихо спросила Энни.
– Черт побери, да, жалею! – прорычал он, потом подошел к кровати, на которой она отдыхала, и сел рядом. – Я бы не только с радостью посмотрел, как его расстреляют, я бы сам хотел нажать на спуск.
– Я не совсем верю, что он не знал о подлости Уинслоу.
– Возможно, он пожертвовал Уинслоу, даже глазом не моргнув, но, с другой стороны, Уинслоу не стал кричать, что за всем этим планом стоял Вандербильт, так что похоже, что он действительно не знал. Разница невелика. Из-за него возникла вся эта ситуация.
– Никто никогда не узнает о его темных делах, а он будет богатеть и богатеть. Мне так обидно, когда думаю о том, что они с тобой сделали.
Рейф медленно провел ладонью по ее животу.
– Я бы никогда не встретил тебя, если бы не предательство Ваддербильта. Может быть, судьба сама все уравнивает. – Тысячи людей погибли, и все из-за жадности одного. Но если бы все сложилось иначе – у него сейчас не было бы Энни. Может быть, и не существует огромных космических весов, на которых тщательно уравновешены добро и зло. Ему надо жить в настоящем и не терять больше времени на сожаления и горечь. У него не только Энни – скоро он станет отцом, и это событие уже вырастало в его воображении до огромных размеров. Но благодаря Этуотеру, и Джефферсону Дэвису, и Дж. П. Моргану, и больше всего – Энни он теперь стал не только свободным, но и хорошо обеспеченным человеком и мог позаботиться об Энни так, как ему хотелось.
– Что будет с Паркером Уинслоу? – спросила она.
– Не знаю, – ответил Рейф, но у него на этот счет имелись кое-какие догадки. Этуотер ушел из гостиницы не сообщив, куда он направляется. Иногда справедливость лучше всего восстанавливать в темноте.
* * *
Этуотер прокрался в особняк, где обитал Уинслоу, со сноровкой человека, который много практиковался в том, чтобы оставаться незамеченным. Переходя из комнаты в комнату, он разглядел богатую обстановку – этот чертов тип жил припеваючи, в то время как Рейф Маккей вынужден был скрываться, как дикое животное.
