Что сказать в оправдание, чтобы не выдать себя? Помоги, Ариман!
– Нет… – только и смогла выдохнуть я в ответ.
Казалось, опекун сейчас придушит меня собственными руками.
– Тогда откуда тебе известно о нем? – глаза Фокста нехорошо блеснули.
Мысли лихорадочно метались в голове. Я не знала, как оправдаться. Зачем только послушала старуху?!
«Ариман попросила перед смертью отдать Зеркало Микагами Верилингу», – смилостивилась ведьма.
– Ариман попросила перед смертью отдать Зеркало Верилингу, – повторила я.
Пальцы Фокста разжались, и мои плечи снова были свободны. Чародей неопределенно хмыкнул:
– Все-таки эта стерва была причастна к его похищению. А теперь… Вполне в духе Ариман отдать артефакт бывшему любовнику.
Я растерялась от последнего высказывания. У старухи еще и любовники были? Кто мог позариться на такое? И тут же вспомнился портрет Ариман в спальне Елизаветы Ивановны. Когда-то она была действительно хороша.
– Но ты даже не представляешь, какую ценность имеет Зеркало Микагами! Ты уверена, что Ариман говорила именно о нем?
Я кивнула.
– А что в нем такого? Меня больше волнует, отпустят ли меня инквизиторы после этого…
Фокст демонстративно сплюнул и с негодованием уставился на меня:
– Ты – малолетняя эгоистичная дурочка! По легенде это зеркало изготовили для японской богини Аматэрасу. В нем отразился ее свет. На протяжении веков Зеркало Микагами было одной из реликвий императора. Оно способно отразить душу человека, снимает все покровы, раскрывает тайны. С его помощью можно узнать, что творится в любой части света, невзирая на какие-либо защитные пологи. Никто не знает, где оно находится. В один прекрасный день зеркало было похищено из святилища Иса. И с тех пор его искали. На протяжении полутора веков никто так и не узнал о его местонахождении. Как ты собираешься передать его Верилингу, если даже архимаги не смогли его найти?
«Моя кровь поможет найти его», – подсказала Ариман.
– Моя кровь поможет найти его, – машинально повторила я и, вовремя опомнившись, добавила от себя:– Что-то такое она мне говорила. Да. Твоя кровь поможет найти.
– И почему же я раньше не слышал от тебя о пожеланиях нашей драгоценной покойницы? – недоверчиво поинтересовался Фокст.
– Вы не спрашивали! – с вызовом ответила я.
– Странно все это, – задумчиво протянул он. – Ладно, допустим. Но тут такое дело... А не хотела бы ты принести пользу своей родине, передав Зеркало во владение нашего Ковена? Теперь, когда ты представляешь какова его ценность…
«Мне вообще все равно», – хотела сказать я, но осеклась, когда Ариман в моей голове прошипела, словно дикая кошка: «Не смей!»
Что мне мешает хоть раз угодить старухе, может, и будет мне хоть какая-то польза.
– Я сделаю так, как хотела Ариман. Не могу нарушить ее последнюю волю, – ответила опекуна с пафосом.
Фокст смотрел на меня с подозрением.
– Какая удача, что Освальд Верилинг возглавляет Ковен чародеев Бретани, – с непонятным для меня злорадством заметил опекун. – Вероятно, Ариман знала, что делает, когда просила тебя об этом. Ах да, будет особенно забавно, когда Наблюдатели заставят его поделиться вновь обретенным достоянием магического сообщества и запрячут на дно морское. Он же сам их привлек к этому делу. Ха, как интересно-то все складывается!
Мне передалось радостное возбуждение Фокста. Я заулыбалась в ответ. Но в следующую секунду выражение его лица вновь стало серьезным.
– А ты все же подумай! – спросил он, направляясь к двери. – Не придется кровь проливать.
От последней фразы меня передернуло. Воображение быстро нарисовало картину сдачи крови в поликлинике. Но помня о предостережениях Ариман, в ответ на вопрос Фокста, я лишь отрицательно покачала головой.
– Тогда отдыхай. Спокойной ночи, – попрощался Фокст, выскользнув из комнаты.
Последние слова прозвучали издевкой. После похождений с Колетт и ночного разговора с опекуном я долго еще лежала в постели не смыкая глаз.
***
Время далеко перевалило за полдень, когда в комнату ворвался взмыленный опекун.
– Давай собирайся, – тоном, не терпящим возражений, приказал он. – Может, сегодня нам удастся завершить это дело, и к ночи через Излом вернуться домой.
– Но мы и так дома, – я плохо соображала спросонья.
– Да что с тобой? Ты глупеешь с каждым днем! Домой, туда, откуда мы прилетели! Я уже предупредил человека на нашей стороне, чтобы он ждал нас на выходе.
Мысль о скором возвращении на родину придала мне ускорения. После предательской выходки Колетт мне больше не хотелось здесь оставаться. Буквально через час мы с Фокстом подходили к огромной резиденции на окраине города. Надменного швейцара перекосило от одного взгляда на меня. Не поднимая глаз, он пропустил нас внутрь. Я почувствовала непонятное волнение.
Мы оказались в просторном холле. Огромная хрустальная люстра рассыпалась солнечными искрами по полу, выложенному черно-белой плиткой в шахматном порядке. Посередине была эмблема: что-то похожее на мельницу в венке цветов. Не успела я в полной мере разглядеть изображение, как Фокст легонько подтолкнул меня в спину, заставляя идти вперед. Его нетерпение, казалось, пропитало все вокруг.
У резной лестницы, ведущей наверх, нас встретил высокий мужчина, на вид лет тридцати, с короткой черной бородкой и поразительного цвета глазами: темно-фиолетовыми с редкими золотыми вкраплениями.
– Приветствую мадмуазель Марьян Ариман, – с приветливой улыбкой поздоровался он, с легким акцентом выговаривая мое имя. – Позвольте представиться, Освальд Верилинг.
Пока Фокст не подтолкнул меня к лестнице, я так и стояла разинув рот. Настолько необычайным показался мне бывший любовник Ариман.
«Какой интересный мужчина», – невольно восхитилась я, удерживаясь, чтобы не произнести этого вслух.
И тут же покраснела до кончиков ушей.
– Здравствуйте, – ответила с легким кивком и вдруг сообразила, что он тоже пристально вглядывается в мое лицо.
– Думаю, вы уже знаете, что я председательствующий архимаг совета Ковена Бретани. Для вас, просто Освальд, – тихо добавил он, наклоняясь, чтобы запечатлеть поцелуй на моей руке.
От его взгляда по телу пробежала армия мурашек. Щеки пылали. Краем взгляда я заметила, как скривился Фокст.
– Не будем терять времени, – деловито сказал опекун, схватив меня за плечо. Лишь на мгновение на лице Верилинга проявилась смесь удивления и разочарования, но он тут же вернул прежнюю чарующую улыбку.
Я шла по лестнице, чувствуя, как под взглядом фиолетовых глаз подкашиваются ноги. Длинный коридор, ведущий куда-то вглубь особняка, был увешан портретами в золоченых рамах. То тут, то там располагались большие вазы в восточном стиле. Ни в одной из них я не увидела цветов.
