— Не ушибся? — участливо спросил я Раймондо.
— Так нечестно! — возмущенно воскликнул он.
— А я обещал, что будет честно?
Раймондо не ответил и воздел руки в молитве. Возможно, к богу Ру, или другому поборнику справедливости из состава высочайших бессмертных Вселенной Дагора. Помогло: фигура паладина оделась уже знакомым жемчужным сиянием, только сильным, и он начал всплывать вверх, словно мыльный пузырь.
Глава 4
Сочтя меч Креппера недостаточно весомым для достойного ответа силам Добра, я сбегал к волокуше, вернулся, и как только шлем Раймондо показался над краем ямы, шарахнул по нему дубиной франкенштейна. По лесу разнесся звон, похожий на колокольный. Он долго отдавался эхом, пока не затих вдали. Паладин недвижно завис в воздухе, словно вмерзшая в лед рыба.
«Враг дезориентирован! Вы нанесли сокрушительный удар, маловероятный при ваших характеристиках. Навык владения дробящим оружием улучшен на 3 %».
Что-то слабовато для сокрушительного… На шлеме не осталось ни вмятины, ни царапины, даже плюмаж не помялся. Но да, у меня и упомянутый скилл улучшился, и шанс нанесения критического урона всевозможными тяжелыми предметами. И еще я получил +2 к силе. И непонятную способность под названием «??????????????????»
Может, повторить? А то сейчас опять начнется: «Вы не можете видеть свою новую способность, потому что у вас недостаточно уровней». А жахну еще разок — она, глядишь, проявится.
«Вы совершили невероятное — пробили магическое поле высшего порядка немагическими средствами. Действие особого классового заклинания вашего противника „Божья милость“ прекращено. Награда за подвиг: 50 свободных очков характеристик и 500 очков Дарований. Ваш уровень повышается на +1. Текущий уровень — 32».
Нет, не надо жахать. И так хорошо. У-у-ух, как хорошо!!!
Раймондо медленно опустился обратно в ловушку, и сияние вокруг его тела погасло. Обретя возможность шевелиться, он воткнул эспадон в землю, оперся на рукоять и хмуро уставился на нас. Хе-хе, до следующей попытки левитации у тебя час или два, верно? Если не сутки.
— Осваивайся там, ваше сиятельство, — сказал я. — И не вздумай выпендриваться. Нам с Люцифером ничто не мешает сделать эту яму выгребной.
Получасовая беготня нас немало утомила, и прежде чем продолжать разборки с родом Колеансо в лице его младшего представителя, мы устроили десятиминутный перерыв, не прекращая наблюдать за ловушкой. У беспомощного, но хорошо вооруженного пленника могли оказаться в запасе другие паладинские штучки помимо продемонстрированной. Люцифер ворошил носом истоптанную траву, выбирая не слишком грязную и все еще съедобную. Я жевал вяленую медвежатину. Ничего еда, но жестковата. Напрягает, когда питаешься только ею. Похоже, скоро меня ждет достижение «Челюсти». Следом — «Челюсти-2». И так далее.
Подкрепившись, мы перешли к заключительному этапу укрощения Раймондо.
— Предлагаю сделку, — сказал я ему. — Жизнь и свобода в обмен на броню и оружие. Выбрасывай наверх мечи, латы. А потом мы тебя вытащим.
— Я тебе не верю, — ответил Раймондо. — В Каритеке ты коварно и подло покусился на своего командира. Убил двух сослуживцев!.. Как только останусь без доспехов, ты меня убьешь из лука. И в любом случае я не отдам оружие проходимцу без чести и совести.
— А в чем загвоздка-то? — удивился я. — Представь, что ты продул на турнире. Все твои причиндалы достались бы победителю. Ты считал бы это нормальным. Но разве среди рыцарей все с честью и совестью? Среди них нет проходимцев? Да каждый второй!
— Я не отдам оружие. Я тебе не верю, — упрямо повторил Раймондо.
— Высокородный болван! У тебя что, выбор есть — верить мне или нет? Откажешься — точно погибнешь.
— Зато умру с мечом в руках!
— Ну, как хочешь.
Вокруг лежало достаточно поваленных елок, чтоб забросать ловушку лапником доверху. Я рубил ветки, стаскивал их к яме и складывал на краю. Когда накопилось целая куча, спихнул ее вниз и показал Раймондо несколько заготовленных факелов из тех же веток, связанных пучками.
— Считай, что тебя пригласили на барбекю. Только не в качестве гостя. Не хочешь изменить решение? Сейчас я зажгу факелы и сброшу их на лапник. Сгореть ты не сгоришь — разве слегка запечешься в собственной скорлупе, пока будешь задыхаться в дыму. Окочуришься без пользы и славы. А доспехи все равно достанутся мне. От копоти почищу и продам в хорошие руки.
Раймондо часто-часто задышал. Ему многое хотелось мне сказать, — но воспитание мешало использовать лексикон уличных торговцев, когда они ругаются между собой. Он не хотел умирать, — но вбитая в голову дурь не позволяла уронить достоинство и признать поражение от рук презренного простолюдина, да еще преступника.
А мне не хотелось его убивать. Парнишка бился сильно — храбро и весьма искусно. В качестве бойца его ждало большое будущее. Он был готов зачеркнуть это будущее ради глупых предрассудков, а я — не очень. Даже из чисто практических соображений. В любую минуту к ловушке могли заявиться охотники за мной, случайные путешественники, черти, ангелы, — а также верный слуга Раймондо, следовавший за ним на расстоянии от самого замка Колеансо несмотря на строжайший запрет. Однако я медлил.
Как же помочь тебе сделать правильный выбор, тупое графское отродье?
— Послушай, — сказал я. — Ты всего лишь проиграл поединок. Чего ради проигрывать заодно и жизнь? Путь из Мира Теней обратно в Срединное Пространство весьма извилист! Тебе предлагают почти почетную сдачу с немедленным освобождением. Я не обману — действительно оставлю тебя в живых. Я не требую никаких обязательств. Встретишь кого после расставания — можешь на меня настучать и навести на след. Можешь сам опять попробовать меня поймать, как только пройдет депрессия.
— Он так не поступит, — вмешался Люцифер. — Это против чести. Если согласится на твои условия, даже молча, то и словом не обмолвится о нас ни одной живой душе. И больше не поднимет на нас руку.
— Знаю, — ответил я. — Тут даже и честь ни при чем. Он просто не из тех, кто машет кулаками после драки, сразу пытается взять реванш или опускается до мести любыми способами. Потому с ним и вожусь, хотя следовало бы давно подпалить этот проклятый лапник.
— Рассуди сам, — обратился я вновь к Раймондо. — Уговаривая тебя, я теряю время и здорово рискую. Неужели только для того, чтоб не поджаривать тебя в яме, а убить стрелой, или вытащить наружу и выпустить кишки на поверхности?
Раймондо сдался. Нет, он не поверил мне, но инстинкт самосохранения переборол. Первым из ловушки вылетел эспадон и упал сбоку от меня. Я его поднял — нифига себе! Килограмм шесть. Следующим Раймондо выбросил гладиус — легонький, но того же сорта, что и двуручник, то есть высшего. Далее последовал шлем, а за ним, с небольшими задержками, остальные части графского доспеха. Я обмотал вокруг ближайшего дерева веревку Корфа, которой он рассчитывал меня связать, но не сумел, и сбросил конец в яму. Вскоре Раймондо стоял передо мной, заложив руки за спину: понурый, подавленный, готовый к насмешкам, издевательствам и смерти.
