– У меня больше нет кольца Мезенса, – вспомнил вдруг Ластианакс. – Оно соскользнуло у меня с пальца, когда я пытался снести очередную дверь, – солгал он. – Я оказался зажат между автоматонами и пропастью… Потому-то я и упал.
Памятуя о том, что ученица несколько раз его спасала, Ластианакс начал понимать, почему Пирра так сердится, когда он пытается разыгрывать из себя героя. Если бы девушка поняла, что он знал о заканчивающемся запасе анимы в перстне, то пришла бы в ярость. Юноша напустил на себя огорченный вид, пока Пирра сокрушалась о потере кольца.
– Что ж, тем хуже, обойдемся без него. Все равно это была лишь мера предосторожности, – изрекла наконец девушка. – Я довольно неплохо знаю устройство этого механизма и могу попытаться изготовить второй такой же образец. Вот только мне потребуется орихалк… Кстати, раз уж речь зашла об орихалке, как думаешь, ты не смог бы забрать у своей ученицы ее браслет? – равнодушно проговорила она. – Он может нам пригодиться, если дело примет плохой оборот.
Ластианакс подозревал, что Пирра вовсе не заботится об успехе их плана, а просто ищет повод разобрать браслет-крылья на составляющие, чтобы понять, как он устроен.
– Арка всегда носит браслет на запястье, я не смогу его забрать, не разбудив ее, – ответил он, качая головой. – И я не намерен красть ее вещь, тем более что собираюсь ее бросить.
– Верно, она может обидеться на тебя из-за того, что ты не привлек ее к осуществлению нашего плана, – заметила Пирра.
– Рано или поздно нам пришлось бы расстаться, – пробурчал Ластианакс.
Они подошли к башне, в которой жила семья Пирры. Позади нее из темноты выступала громада Экстрактриса, во всех узких бойницах тюрьмы горел свет, исходящий от сфер, парящих в сквозном атриуме здания. На канале, ведущем к квартире двоюродной бабушки Пирры, вырисовывался какой-то силуэт: кто-то, закутанный в меха, стоял, облокотившись на парапет. Человек повернулся, и маги узнали Аспази.
– Ладно, пойду, расскажу сестре о наших сегодняшних приключениях, – сказала Пирра. – Увидимся завтра утром? Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил Ластианакс, раздосадованный тем, что приходится так быстро прощаться.
Молодой человек, как обычно, собирался немного отступить от плана и поговорить с девушкой о своих чувствах. В качестве утешения он говорил себе, что момент не самый удачный: конечно, в небе сияла величественная луна, и сегодня они спасли друг другу жизнь, но на них смотрела Аспази. На обратном пути Ластианакс выбрал другие межуровневые пункты пропуска, чтобы не привлекать внимания солдат-птицеловов, видевших, как он недавно спускался на четвертый уровень. Вернувшись в библиотеку, юноша спустился в ее темные глубины, освещая себе дорогу сиянием парящей сферы, которую они с Пиррой, уходя, оставили возле входа. Добравшись до хранилища, маг погасил светящийся шар, активировал печать на двери, и та сложилась, впуская его внутрь. В хранилище магическая жаровня все еще алела, освещая лицо храпящей на диванчике Арки. Даже спящая, она выглядела безмерно уставшей. Щека девочки прижималась к диванчику, так что веко казалось вздернутым к виску. Ластианакс вдруг обнаружил, что его ученица похожа на уроженку юга, несмотря на светлые волосы, унаследованные от отца-гиперборейца. Маг со вздохом опустился в кресло, спрашивая себя, что за причудливая судьба сделала его ответственным за эту ученицу, полуамазонку-полулемура. Но в ответе ли он за нее и должен ли был отвечать за нее в прошлом? Он чувствовал, что возвращение в лес изменило Арку: так домашнее животное, оказавшись в дикой природе, быстро дичает.
Маг надел на запястье орлогиум и запрограммировал его, рассчитывая несколько часов поспать в кресле.
Вибрация прибора разбудила юношу незадолго до рассвета. Арка все так же крепко спала. Пирра была права: проснувшись, девочка наверняка разозлится на него, но выбора нет. Ластианакс встал и, стараясь не шуметь, начал собирать все необходимое, прихватив и планы Экстрактриса. Сложив все в большую сумку, он достал из кармана несколько монет и положил рядом с ученицей. Деньги, разумеется, пришли к нему из фамильных сундуков Пирры, поскольку его собственный счет в Межуровневом банке заблокировали. Монеты звякнули друг о друга. На миг Ластианаксу показалось, что Арка сейчас проснется, но она продолжала мерно посапывать.
Маг взял большую сумку и остановился перед магическо-механической дверью. Ему пришло на ум, что, вполне возможно, он видит свою ученицу в последний раз. Если в Экстрактрисе что-то пойдет не так…
– Береги себя, Арка, – прошептал Ластианакс и навсегда покинул библиотеку.
Тем же вечером он сидел на балконе четвертого уровня, в квартире двоюродной бабушки Пирры, и смотрел на Экстрактрис. Они с Пиррой весь день оттачивали финальные детали плана. Ластианакс с тревогой смотрел на трещины в занесенном снегом балконе и на девушку, бесстрашно шагавшую по узкому каменному козырьку. Пирра передвигалась вдоль длинного рекламного объявления, размещенного на стене башни (жителям города предлагалось приобретать крем, сделанный из корней кувшинок), и меняла облупившиеся буквы. Ластианакс глянул на разверзшуюся у него прямо под ногами бездну и сглотнул.
– У тебя никогда не бывает головокружений? – спросил он.
– Напоминаю, я выросла на седьмом уровне, – ответила Пирра. – Высоты боятся лишь уроженцы нижних уровней.
Она приложила ладонь к печати, которую только что начертала под текстом объявления, и активировала ее. Буквы поползли по стене и перестроились, так что получилась фраза: «СЕГОДНЯ НОЧЬЮ». Пирра вернулась на балкон и села рядом с Ластианаксом, свесив ноги в пустоту. Вместе они стали ждать, глядя на десятое окно справа, на третьем этаже четвертого уровня тюрьмы. За этим окном находился Петрокл.
Прошло минут пятнадцать, а их друг все еще не подавал никаких признаков жизни. Ластианакс изо всех сил напрягал зрение, вглядываясь в адамантовое стекло, все больше и больше погружавшееся в тень башни, по мере того как на город опускался вечер. Маг уже начал беспокоиться, как вдруг в правой половине окна появилась тряпица.
– Петрокл, – прошептала Пирра.
– Мы готовы, – сказал Ластианакс, хлопая затянутыми в рукавицы руками, пытаясь немного согреться.
Он хотел было уйти с балкона, но Пирра удержала его за локоть. Удивленный, Ластианакс поднял глаза на девушку. Она не выпускала его руку. Юноша вдруг понял, что этот короткий миг затишья, проведенный на балконе, для них, вполне вероятно, последняя возможность побыть вдвоем. Через несколько часов они войдут в Экстрактрис и разделятся. Несмотря на все усилия и приготовления, слишком многое могло пойти не так, и не было твердой уверенности в успехе. Возможно, они уже не выйдут из здания тюрьмы.
– Когда ты отправился на поиски своей ученицы, ты оставил мне перстень Мезенса, – медленно проговорила Пирра. – У меня было много времени, чтобы его изучить. И я сделала интересное открытие: кольцо автоматически сужалось или расширялось в зависимости от толщины пальца владельца. Перстень состоял из таких мелких деталей и менялся так быстро, что ты ничего не заметил.
