Вскинув изделие Цейса к глазам, я посмотрел в указанном направлении и увидел множество дымов на горизонте.
– Кто это может быть? – поинтересовался я.
– Либо наши, либо японцы. Если идут на десяти узлах, то часа через два узнаем точно, – мрачно ответил Ризнич.
Через три часа рядом с островом Удо бросила якоря третья эскадра Японского императорского флота под командованием, по данным Русина, адмирала Катаока, который держал свой штандарт на флагмане эскадры и пятого боевого отряда бронепалубном крейсере «Ицукусима».
На рейде так же расположился, можно сказать, брат-близнец «Ицукусимы» «полукрейсер – полуброненосец» «Мацусима». Устройство этих двух крейсеров было весьма своеобразным: при действии в едином строю эта пара представляла собой как бы разрезанный пополам броненосец. «Ицукусима» имел крупнокалиберное барбетное 320-мм орудие в носу, а «Мацусима» – такое же огромное орудие в корме.
Рядом с ними стоял аналог «Ицукусимы» бронепалубный крейсер «Хасидате», старый броненосец береговой обороны «Чин-Иен» с четырьмя 305-мм орудиями главного калибра, бронепалубные крейсера «Идзуми», «Сума», «Акицусима» и совсем неновый броненосный крейсер «Чиода».
В общем, по словам Кононова, пришли «откровенное старье» и новые «неудачники» японской постройки, которые отвечали в основном за оборону Японских островов, но для «Варяга» и «Лейтенанта Буракова» этих сил было за глаза и за уши. Броненосец, броненосный крейсер, шесть бронепалубников, плюс пять миноносцев и шесть пароходов, судя по всему, с японскими войсками.
– Господа, думаю, озвучу общую мысль – это война! – произнёс я, оглядев офицеров, собравшихся за столом в кают-компании. – Прежняя задача отменяется, так как, по моему мнению, в Сасэбо первой эскадры японского флота нет, она атакует или собирается атаковать Порт-Артур, а вторая эскадра, наверняка, сопровождает пароходы с японскими войсками к Чемульпо.
– Вы в этом уверены, Тимофей Васильевич?! – спросил Кононов.
– Ни в чём нельзя быть уверенным полностью, когда предполагаешь, не имея информации. Но именно так действовали японцы во время войны с Китаем девять лет назад. С учётом того, что сейчас армией и флотом командуют те же самые генералы и адмиралы, думаю, стратегия и тактика их действий не изменится. Отличие от событий тех лет – это приход третьей эскадры в Мозампо. Думаю, Япония, напуганная нашими притязаниями на этот порт и остров Каргодо, решила обезопасить себя.
– Насколько я понимаю, «Варяг» и «Лейтенант Бураков» для российского флота потеряны, – мрачно произнёс Ризнич.
– Иван Иванович, не нужно быть таким пессимистом. Мы-то здесь, и отряд Александра Васильевича под боком. Так что у нас лишь поменялись цели, а задача осталась прежняя. Цели, конечно, не ахти, но как говорится, если отсутствует графиня, то сойдёт и горничная.
Моя несколько пошловатая и незатейливая шутка разрядила напряжённую обстановку за столом. На лицах офицеров появились улыбки.
– Поступим следующим образом, господа. Я и Анатолий Алексеевич отправляемся на берег. Иван Иванович, Вы даёте отряду Колчака отбой на выполнение поставленной задачи. Пускай затаятся и носа из бухты не высовывают. После этого разрабатываете план атаки на эскадру при следующих условиях, – Эскадра остается на рейде на этих же якорных стоянках до утра. Поэтому…
Я задумался на пару секунд и продолжил:
– Нет, господа, пока нет информации, планировать что-то глупо. Поэтому отправьте сообщение капитану 2 ранга Колчаку, а дальше проверка оборудования, зарядов и прикидывайте где и как мины крепить будете на эти корыта. Цели поменялись.
Через четыре часа вернулись с Кононовым на шхуну. После того как избавились от грима, вновь собрали офицеров в кают-компании.
– Итак, господа, это война! Адмирал Катаока предъявил представителю русской миссии в Мозампо ультиматум, по которому «Варяг» и «Лейтенант Бураков» до полудня завтрашнего дня должны спустить Андреевский флаг и сдаться на милость японцев, в противном случае эскадра расстреляет русские корабли, – произнеся эти слова, Кононов тяжело опустился на стул.
– Извините, Анатолий Алексеевич, так война объявлена или нет? Почему японцы не напали на крейсер и миноносец? Почему стоят на рейде и этот срок до завтрашнего полудня? – задал вопросы Ризнич.
Остальные офицеры взглядами подтвердили их важность.
– Господа, сегодня пятнадцатое августа, а это третий день Обон – японского праздника поминовения усопших. По японским традициям считается, что в эти дни души усопших возвращаются к живым и посещают своих родных. Нередко его называют Праздником фонарей, потому что с наступлением темноты они вывешиваются родными – дабы души усопших могли найти дорогу домой. Поэтому война начнётся сегодня ночью, – я встал из-за стола. – Господа, отдаю приказ в три ноль-ноль шестнадцатого августа атаковать японские корабли. А теперь давайте разрабатывать план атаки. Иван Иванович, вы что-нибудь уже набросали.
– Да, Тимофей Васильевич, одним из вариантов рассматривалась атака на рассвете. Хочу уточнить, «Варяг» и «Лейтенант Бураков» в план атаки включать?
– Насколько нам удалось узнать на берегу, ремонт крейсера закончен, но в каком он состоянии и сколько сможет дать узлов, неизвестно. Тем не менее, вся операция нацелена на то, чтобы дать возможность нашим кораблям вырваться из мышеловки. Мы не имеем права раскрываться перед кем-либо, поэтому я отправил Всеволоду Фёдоровичу телеграмму от имени адмирала Алексеева с приказом крейсеру «Варяг» и миноносцу «Лейтенант Бураков» в два часа тридцать минут покинут порт, и идти на прорыв в Порт-Артур. Думаю, Евгений Иванович, меня простит за такое самоуправство. Лучше потерять эти корабли в бою, чем они будут расстреляны у причальной стенки или, не дай Бог, захвачены целыми и невредимыми, если капитан 1 ранга Руднев примет ультиматум адмирала Катаока. За всё время существования русского флота Андреевский флаг добровольно спускали только один раз! Все вы помните судьбу фрегата «Рафаил» и его командира капитана 2 ранга Стройникова. Такого позора больше не будет! Только бой! – последние фразы я чеканил.
Об этом случае я узнал в этом мире. Во время очередной русско-турецкой войны одиннадцатого мая одна тысяча восемьсот двадцать девятого года фрегат «Рафаил», которым командовал капитан 2 ранга Семен Стройников, столкнулся с турецкой эскадрой из пятнадцати кораблей. Капитан не хотел, чтобы его матросы и офицеры погибли, поэтому принял решение спустить флаг и сдать корабль.
Император Николай I относился к воинской славе очень ревностно. Поэтому когда стало известно о позорном для флота поступке, Николай отдал приказ, если фрегат «Рафаил» вдруг будет захвачен русскими моряками, то его сжечь. Стройников был разжалован в простые матросы, лишен наград и званий. Император запретил ему жениться, чтобы тот не дал России «потомство труса». Правда, к тому времени офицер уже был отцом двоих сыновей. И они, что интересно, не просто поступили на военно-морскую службу, но и оба дослужились до чина контр-адмирала.
