– Еще один шаг – и я тебе ее сломаю, – Джейсон развернул меня, закрывая спиной от толпы.
Я всхлипнула, не в силах двинуться с места.
– Шевелись, – он подтолкнул меня к трейлеру, не убирая руку с шеи.
– Джейсон, ради всего святого!
Меня трясло. Он не единственный зверь здесь. Они все животные – и охотники, и егеря, и те, кто смотрит это шоу для извращенцев.
– Джейс, это она? – Знакомый томный голос заставил меня вздрогнуть – от коттеджей приближалась Кьяра.
И не одна, а в компании Психопата, который вблизи показался еще более мрачным. Не убирая руки с талии Кьяры, он кивнул Джейсону в знак приветствия. Я не могла понять, почему к нему привязалось такое странное прозвище, пока не увидела его взгляд: не просто пустой, а пронизывающий и дикий. По сравнению с ним глаза Джейсона казались полными жизни.
– Как тебя зовут? – Кьяра рассматривала меня с интересом.
Я вскинула подбородок и с вызовом на нее посмотрела.
– Она немая, – во избежание дальнейших вопросов ответил за меня Джейсон.
– Как это удобно, – усмехнулся Психопат.
Улыбка не смягчила его лица, сделав из сурового устрашающим.
– На что это ты намекаешь? – Кьяра шутливо ткнула его локтем в бок, но упрек был проигнорирован.
– Спасибо, что помог с таможней, – Психопат снова повернулся к Джейсону. – Не думал, что успею к началу. Знал бы, что русские прицепятся к лицензии – провез бы винтовку как дипломатическую почту.
Так вот почему Джейсон вчера уехал!
– Без проблем. Русских легко сделать сговорчивыми. Главное – знать, кому и сколько.
С этим не поспоришь – меня он тоже убедил быстро. И бесплатно.
Кьяра по‑прежнему не сводила с меня заинтересованного взгляда:
– Джейс, если передумаешь, помни: я с удовольствием выберу ее в качестве мишени.
От язвительного ответа меня удержали только сильные пальцы, предупреждающе сжавшие шею. Перекинувшись с Джейсоном еще парой фраз, Психопат и Кьяра удалились в сторону барака – рассмотреть приехавших.
– Как после всего этого ты можешь спокойно спать? – обреченно спросила я.
Не отвечая, Джейсон повел меня к трейлеру и втащил вверх по ступенькам. В спальне почти закончили с ковром: новое покрытие уже уложили, а обрезки старого выносили к стеллажам в архив. Не дожидаясь, пока спальня опустеет, Джейсон втолкнул меня внутрь и протащил в ванную. Сейчас он снова меня изобьет, равнодушно подумала я. Вместо этого Джейсон достал из кармана наручники и, накинув мне один браслет на запястье, защелкнул второй на трубе над раковиной. И вышел, по‑прежнему не говоря ни слова. Хлопнула входная дверь.
Я дернула рукой, проверяя, насколько крепки цепочка и труба, но обе отрываться не спешили. Попробовала стянуть браслет, но наручник сидел плотно. Попыталась дотянуться до тайника с канцелярским ножом, но и эта затея с треском провалилась – обогреватель был слишком далеко. Длины наручников хватало только, чтобы я могла сесть на унитаз. Ругая свою неосмотрительность – косметичка с ножницами осталась в спальне, – я опустилась на стульчак. В животе ныло – то ли от страха, то ли от голода. Сжав виски ладонями, я пыталась придумать, что делать дальше, но ни одна идея на ум не приходила, даже самая бредовая. По десятому кругу изучив содержимое шкафчика и намылив запястье шампунем, я все равно не смогла снять наручник. Боль в животе усиливалась, переходя в длительные спазмы. Чертыхнувшись, я проверила трусы – так и есть, начались месячные. Сняв джинсы, чтобы не испачкать, я повесила их на крюк возле раковины, а полотенце приспособила вместо прокладки. За этим занятием меня застал Джейсон.
– Можно мне ваты… или бинт? – попросила я, сгорая от стыда, когда он появился на пороге ванной.
– Ты пыталась самоубиться вчерашним набором, но неудачно? – Джейсон рассматривал кровь на моих бедрах.
– Пожалуйста, – продолжила унижаться я. – Я не смогу неделю пользоваться полотенцем…
– А кто сказал, что у тебя есть эта неделя? – Джейсон подошел ко мне вплотную.
Я мысленно досчитала до десяти, чтобы не заплакать. Вот и все. Я ему надоела.
– Вы ответите за каждую смерть, – голос предательски дрожал. – Сколько бы денег вы не…
Увидев в его руке пистолет, я осеклась. И встала. Не умирать же, сидя на унитазе. Джейсон поднес пистолет к моей шее. Сглотнув, я не сводила с него взгляда. Пусть эти глаза будут последним, что я увижу. Он надавил на курок, но выстрела не последовало. Вместо этого я почувствовала укол – пистолет оказался шприцем. Я провалилась в темноту, успев подумать о том, как это странно: убивать меня инъекцией вместо того, чтобы просто застрелить.
~ 15 ~
Я очнулась уже в бараке, на бывшей кровати Лайлы, прикованная к стене, и, с трудом приподнявшись, села. На мне не было ничего, кроме футболки, а бедра прикрывало наброшенное полотенце. Ботинки стояли рядом с кроватью, кофта, джинсы и трусы лежали в изголовье. В ушах шумело, но слух постепенно возвращался. Меня это событие не радовало – в сознание врывались звуки, от которых сжималось сердце: плач и стоны. Сильнее всех убивалась молодая женщина: заламывая руки, она причитала на незнакомом языке. Вторая, постарше, пыталась ее успокоить. На соседней кровати миниатюрная тайка или филиппинка обрывками простыни перевязывала кровоточащую лодыжку старику – отцу или деду. От каждого прикосновения он вскрикивал. Заткнув уши ладонями, я снова откинулась на подушку. Первый день новой охоты закончился и своей болезненной какофонией выталкивал из недр памяти воспоминания о другой охоте и о других людях, жизни которых тоже прервали в угоду извращенцам. Мысли о них вызывали тоскливое чувство безысходности. Я тоже скоро умру. И хоть в глубине души еще теплилась надежда, что Джейсон просто решил преподать мне урок, я понимала, что зря утешаю себя. Каждая мишень стоит денег. Поэтому он не убил меня сразу.
Живот скрутило от спазма. Я поднялась и кое‑как дошла до туалета. Люди расступались и отводили глаза. Неужели я настолько страшно выгляжу? Душ облегчения не принес, но я хотя бы смыла кровь с ног. Разорвав часть простыни на тонкие полосы и заменив ими испорченное полотенце, я стала чувствовать себя менее грязной. Пусть это не самые лучшие прокладки, но хотя бы что‑то. На обратном пути к кровати я случайно наткнулась на пожилую женщину. Она испуганно отшатнулась. Что происходит? Почему все шарахаются от меня как черт от ладана?
– Извините, – пробормотала я по‑английски.
Женщина попятилась.
– Вы меня не понимаете? – продолжала я, переходя на русский.
Ответа не последовало. Я подошла к всхлипывающей тайке, державшей старика за руку. Его лоб покрылся испариной, лицо посерело.
– Давайте я помогу… У вас есть что‑нибудь, куда можно налить воды?
