Так как международные финансовые потоки и валютные операции возрастали экспоненциально, их важность оказалась далеко за пределами финансовых резервов, имеющихся у отдельного государства или даже групп государств и международных институтов, вместе взятых. К концу XX века даже самые крупные промышленные государства обнаружили, что у них почти нет выбора за исключением адаптации своей политики к тому, что считается «экономической реальностью» — на практике это было согласием с безличными и неконтролируемыми экономическими факторами. Они теперь действовали в масштабе, который раньше был неизвестен в мировой истории.
На безопасность государств также оказывали влияние другие изменения в мировой истории. Быстрый рост численности населения с XVIII века вместе с гигантским увеличением потребления энергии и объемов промышленного производства создал новые проблемы. Исчезновение лесов, опустынивание и загрязнение, распространяющееся за пределы национальных границ, и, что хуже всего, уничтожение озонового слоя и глобальное потепление стали мировыми проблемами, влияющими на безопасность каждого государства, которым никто не мог противостоять самостоятельно.
Одна из трудностей при решении этих проблем заключалась в балансе между различными интересами почти двухсот государств в мире (в 1900 году их было менее пятидесяти). Эта ситуация оказалась беспрецедентной и стала результатом периода европейского доминирования. Значительную часть истории мир был разделен на большие империи и небольшие города-государства. Необычность истории Европы заключалась в том, что она создала систему с множеством конкурирующих государств (почти как «воюющие царства» Китая в течение трех веков перед установлением династий Цинь и Хань примерно в 200 году до н.э.), в которой ни одно государство не могло доминировать — то есть общей империи создано не было. В течение периода примерно с 1300 года европейская государственная система оказалась в высшей степени дисфункциональной в том, что касалось уровня конфликтов и производимого уничтожения. Расширение европейского влияния после 1750 года и, в частности, деколонизация после 1945 года привели к расширению подобной системы, и она стала покрывать остальной мир. Оставалось посмотреть, окажется ли она столь же дисфункциональной в глобальном масштабе.
Однако на положение государств в мире также влияли другие изменения в мировой истории. Перемены в мировой экономике привели к созданию комплексной структуры, лишь частично совпадающей со структурами экономической и политической власти — которые не совпадали с государственными границами. Многие государства оказались гораздо слабее и более ограничены в экономических и политических возможностях, чем негосударственные организации, такие, как транснациональные корпорации и международные неправительственные институты.
Государства теперь являлись не единственными институтами, обладающими силой — а ведь это долгое время являлось их исключительной прерогативой со времен возникновения европейской государственной структуры в XVII веке. Внутри государств частные структуры безопасности становились все более важными, а в некоторых странах, таких как Колумбия и Россия (и, до некоторой степени в Италии) государство оказалось не способно держать под контролем власть крупных криминальных групп. Небольшие международные террористические группы получили невиданное могущество, и в некоторых случаях транснациональные корпорации нанимали собственные вооруженные силы для защиты своих инвестиций в некоторых более слабых государствах мира. Многим более слабым государствам почти не оставалось ничего иного, кроме как принять политику, навязываемую международными организациями — такими как Международный валютный фонд и Всемирный банк. Даже в таких регионах как Западная Европа, даже теоретически сильные правительства делегировали часть власти наднациональным институтам — таким, как НАТО в военных и стратегических вопросах и Европейскому союзу — в социальной и экономической сфере.
Наряду с этим распространением и увеличением комплексности экономической и политической власти стало очевидно, что к концу XX века соотношение сил в мире значительно меняется. Две области, как и в прошлом, остались не слишком важными для этого процесса. Латинская Америка не играла большой роли в мировой истории после того, как получила независимость в начале XIX века — здесь было довольно мало конфликтов между государствами, но сами они оставались сильно разделенными и внутренне нестабильными. Ни одно из них не имело значительной экономической мощи, и все они оставались зависимы от мировой экономики.
Еще хуже оказалась ситуация на большей части Африки. Почти весь континент (за исключением южного берега Средиземного моря) играл крайне малую роль в основных процессах мировой истории. Он был слабо включен в основной поток влияния Европы (за исключением работорговли), и даже наследие европейского колониализма оказалось здесь на редкость незначительным. Новые государства унаследовали огромные экономические и социальные проблемы, отчасти ставшие результатом недостаточных инвестиций в колониальный период. Из-за методов, которыми европейцы разделили континент, многие государства оказались слишком малы и нежизнеспособны. К 1980 году 22 из 49 независимых государств Африки имели население численностью менее чем в 5 миллионов человек, а 9 имели население менее 1 миллиона человек в каждом. К этим проблемам добавилось падение цен на полезные ископаемые (основной источник доходов от экспорта), рост цен на нефть, растущие долги и безудержная коррупция элиты. Результатом стал экономический застой, а в некоторых случаях — явный упадок.
Большую важность представлял регион, который был известен как Средний Восток. Он являлся родиной многих крупных обществ и империй в мировой истории, а также сформировал ядро исламского мира — одного из двух крупных политических и культурных регионов в мире в течение тысячи лет с начала VII века. Ему оказалось трудно адаптироваться к влиянию европейской власти в XIX и в начале XX века — особенно к созданию искусственных государств после разгрома Оттоманской империи в 1918 году.
Ситуация здесь еще более ухудшилась из-за крупного европейского колониального предприятия — сионизма, — которое привело к изгнанию большинства исконных обитателей Палестины, ее захвату еврейскими иммигрантами и созданию государства Израиль. До семидесятых годов XX века этот регион также сильно эксплуатировался экономически индустриализованными странами и нефтяными компаниями — он получал очень мало от добычи нефти, которая являлась основой промышленного подъема XX века. Даже после того, как в начале семидесятых годов этот регион получил контроль над нефтяными месторождениями, что привело к огромному росту его богатства, государства в регионе оказались не способны использовать этот контроль в качестве стратегического оружия. Здесь также тлел внутренний конфликт между двумя стратегиями: отделением церкви от государства и системы образования вкупе с принятием «западных» идей и институтов в качестве способа модернизации (что было проиллюстрировано Турцией после 1923 года и Ираном с начала пятидесятых и до конца семидесятых годов) — и возрождением исламских институтов и традиций. В конце XX века появились признаки серьезного подъема фундаменталистского ислама, хотя этому обычно противились секуляризированные элиты, доминирующие в таких странах, как Египет.
