В марте и апреле 1974 г. в Драконьем дворе состоялись два важных стратегических совещания. Командование обсудило хорошие новости: тропа Хо Ши Мина, которая практически на всем своем протяжении была превращена во всепогодную дорогу, проходимую для грузовых автомобилей, теперь обеспечивала надежную доставку возросших объемов грузов. Кроме того, было налажено снабжение сил ВНА на Юге столь необходимым горючим: специально для этого была проложена линия нефтепровода длиной больше 1600 км. Что касается плохих новостей, то Вьетконг по-прежнему оставался очень слабым — он так и не сумел оправиться от Тетского наступления 1968 г., поэтому присутствие коммунистических сил в городских районах было очень ограниченным. Бо́льшая часть бронетехники и артиллерии ВНА находилась в плачевном состоянии. И, что важнее всего, сохранялась неопределенность по поводу возможного американского вмешательства в случае, если Ханой развернет новое крупное наступление.
На предыдущих этапах войны коммунисты обращали мало внимания на внутреннюю политику США. Но теперь руководство в Ханое и Временное революционное правительство Южного Вьетнама, разместившее свою временную «столицу» в Локнине, слушали новости из Вашингтона по радио Би-би-си и «Голосу Америки», как сказал один из министров ВРП, «почти с одержимой сосредоточенностью»
[1398]. Анализ этих источников привел их к ободряющим выводам. В январе 1974 г. Китай атаковал спорные Парасельские острова, где был размещен южновьетнамский гарнизон, и аннексировал их. Это не вызвало сколь-нибудь существенной реакции со стороны США. За первые полтора года после подписания Парижского соглашения 26 000 военнослужащих ЮВ погибли на поле боя, но конгресс США продолжал урезать военную помощь. В 1974 г. выделяемое Сайгону финансирование было сокращено вдвое — с $2,1 млрд до $1,1 млрд, а в следующем году — до $1 млрд.
Первым важным стратегическим решением, принятым Ханоем в начале 1974 г., стало решение продолжать боевые действия в весенний сезон дождей, который традиционно отводился для перегруппировки сил и пополнения запасов. В марте северяне предприняли крупные атаки к западу от Сайгона, на которые ВСРВ ответили последним в этой войне серьезным контрнаступлением. В этих тяжелых боях северяне понесли большие потери, но слабеющая воля южновьетнамской армии к продолжению борьбы была серьезно подорвана. То же самое повторилось два месяца спустя, когда 9-я дивизия ВНА начала крупное наступление в «Железном треугольнике» к западу от Бенката. Последовали несколько месяцев ожесточенных боев с участием бронетехники, в ходе которых южане яростными контратаками сумели вернуть потерянные позиции и предотвратить прорыв северян, но дорогой ценой: 18-я дивизия ВСРВ потеряла 275 человек убитыми и более 1000 ранеными. Когда командующий корпусом запросил 150 000 артиллерийских снарядов, ему выделили всего треть этого количества. К ноябрю, когда сражения вдоль шоссе № 7 утихли, некоторые пехотные батальоны ВСРВ потеряли четверть личного состава. Северяне понесли не менее тяжелые потери, но, как обычно, придавали этому гораздо меньше значения. Скептики в ханойском Политбюро ворчали: «Брат Ба [Ле Зуан] снова бросает наши войска в топку, как в 1968 г. и 1972 г.»
[1399]. Но их вождь оставался неумолим. В дельте Меконга коммунистические силы продолжали наращивать давление, постепенно ослабляя ВСРВ и местное ополчение.
Описывая последний этап войны во Вьетнаме, историки обычно не вдаются в подробности кровопролитных сражений 1973–1974 гг., тем самым совершая историческую несправедливость по отношению к десяткам тысяч вьетнамцев, отдавших свои жизни. Отчасти это объясняется нехваткой надежных документальных материалов — объективность опубликованных рассказов вызывает сомнения, отчасти той точкой зрения, что армии с обеих сторон уже фактически отыграли свои роли и окончательная победа коммунистов была предрешена. Между тем в 1973 г. южновьетнамская армия потеряла убитыми 25 473 человека и почти 31 000 в последующие годы. Лейтенант Нгуен Куок Ши, 20-летний сын офицера сайгонской полиции, был направлен командовать взводом в отряде Народных сил под Вунгтау. Прежде это была зона отдыха, где вьетконговцы поддерживали негласный нейтралитет. Но теперь взводу Ши пришлось принять бой в первый же день патрулирования. В его взводе состояло всего 18 человек, некоторые были вооружены М-16, но большинство — старыми винтовками Garand M-1: «С таким оружием было бесполезно сражаться против АК-47. Нам был конец»
[1400].
Они испытывали острую нехватку боеприпасов: во время одного огневого контакта у Ши осталась всего одна граната. На поле боя больше не прилетали медэваки: раненых несли до дороги, а оттуда — если им посчастливилось к тому времени не умереть — на грузовиках транспортировали в госпиталь. Взвод Ши представлял собой «разношерстное сборище»: одни были убежденными антикоммунистами, потому что их семьи пострадали от рук врага, другие просто считали ополчение лучшим способом избежать призыва в ряды ВСРВ или ВК. Иногда за их патрулями следовали местные жители в надежде, что так они безопасно доберутся до нужного места, но это не всегда им удавалось. Однажды за патрулем Ши увязалась беременная женщина. Вдруг солдаты услышали позади мощный взрыв: женщина отступила на метр в сторону от тропы и попала на мину-ловушку. «Она просто исчезла — ее отбросило в джунгли. Когда мы подошли, мы увидели, что у нее оторвало нижнюю часть тела, и оттуда вывалился ее ребенок. Это было ужасное зрелище», — вспоминал молодой офицер. И задумчиво добавил: «На войне много чего видишь».
Сапер ВНА капрал Ву Куанг Хиен был ранен в бедро и отстал от своего отступавшего подразделения. Мимо проходила миниатюрная местная женщина, которая помогла ему добраться до густых зарослей кустарника рядом с прудом. Хиен сказал ей: «Оставь меня здесь. Если в ближайшие часы ты услышишь выстрелы, значит, я мертв. Если нет, можешь прийти, когда стемнеет, и забрать меня отсюда». Поздно вечером она пришла вместе с мужем, и они перетащили крупного Хиена к себе домой. Позже сапер сказал: «Она не была ни коммунисткой, ни антикоммунисткой. Она просто не могла не помочь беспомощному человеку»
[1401].
18 июля 1974 г. Зяп, изучив доклад Генерального штаба «Общий анализ кампании для победы в войне на Юге», распорядился начать подготовку к широкомасштабной операции, призванной обеспечить окончательную победу над ЮВ к концу 1976 г. Первым этапом должно было стать наступление на Центральном нагорье, от хода которого зависели конкретные детали и сроки дальнейших действий. План кампании был полностью разработан к 26 августа и утвержден на октябрьском заседании Политбюро. Несмотря на некоторые споры о роли Зяпа, историки сходятся в том, что после возвращения из Москвы в январе 1974 г., где он проходил лечение от изводившей его желчнокаменной болезни, старый генерал взял операцию под личное руководство, чего уже не делал на протяжении многих лет. Его временное возвращение к оперативному командованию, вероятнее всего, объяснялось тем, что после неудач 1968 г. и 1972 г. Ле Зуан неохотно был вынужден признать, что авторитет и блестящий военный гений Зяпа необходимы для этого решающего броска на поле боя. Смена президента США придала Ханою смелости. Руководство Северного Вьетнама пришло к выводу, что преемник Никсона Джеральд Форд, даже с Генри Киссинджером в должности госсекретаря, не будет рисковать шатким положением своей администрации, обрекая американский народ на новый раунд кровопролитной вьетнамской войны.
