Затем он наклонился и облизнул рану.
У Тоби на секунду помутнело в глазах, затем все снова стало отчетливо видно.
— Оуэн!
Монстр передал ему сына. Тоби схватил Гэррета, и резкая боль пронзила его спину. Он выругался и попытался поменять положение мальчика, чтобы было удобней держать, затем покачал головой.
— Я не смогу тебя нести, — сказал он, ставя Гэррета на ноги и беря его за руку. — Пойдем, надо отвезти тебя в больницу.
Они побежали из леса.
* * *
— Что произошло? — выбегая, спросила Сара, когда Тоби вел всхлипывающего мальчика через задний двор.
— Он сильно ободрал руку, но все будет нормально.
Сара подбежала к ним и присела перед Гэрретом на корточки, чтобы осмотреть его руку.
— О боже! Смотри, как глубоко!
— Да знаю, знаю. Я посажу его в машину. Иди забери Ханну.
Тоби довел Гэррета до машины, открыл заднюю дверь и помог ему залезть на заднее сиденье.
— Все будет хорошо, — пообещал Тоби. — Рана не такая страшная, как выглядит.
Гэррет молча кивнул. Его лицо было ужасно бледным, а дыхание — частым и неровным. Сара вышла из дома с полотенцами и аптечкой. Тоби пристегнул
Ханну к детскому креслу, Сара тоже протиснулась назад и крепко прижала полотенце к руке Гэррета.
— Как это произошло? — спросила Сара, когда они выехали на дорогу.
— Он оперся на гнилую доску, а та сломалась.
— А зачем он оперся на гнилую доску?
— Мы нашли в лесу старую хижину. Заброшенную. Это я виноват, нужно было быть осторожнее.
Сара убрала полотенце от раны и поморщилась.
— Она очень серьезная, Тоби. Езжай быстрее.
— Я уже гоню на восьмидесяти. — Его сердце в панике колотилось. Не мог же
Гэррет истечь кровью до того, как они доберутся до больницы? Нет, порез был не настолько серьезным. Потребуется сделать множество швов, но это не был вопрос жизни и смерти. Дети постоянно ранятся. Так бывает.
— Гэррет, говори со мной, — произнесла Сара. — Сильно болит?
— Ага.
— Доктор тебе поможет.
— Оуэн лизнул кровь.
— Что?
— Оуэн. Когда он меня поднял, он лизнул кровь.
— Кто такой Оуэн?
— Наш друг из леса.
Тоби едва мог сосредоточиться на дороге, но он пытался успокоиться, хоть мысленно беспрерывно кричал: «Черт! Черт! Черт!»
— Тоби, о чем он? — спросила Сара.
— Ни о чем... он бредит. Все будет хорошо, обещаю.
Глаза Гэррета закрылись.
* * *
Когда доктор зашивал рану Гэррета, тот ничего не сказал по поводу монстра из леса. Когда кровь смыли, порез уже не казался... ну, он все еще выглядел серьезным, но в голове Тоби уже не мелькали разные сценарии, в том числе и с ампутацией.
Тоби мрачновато пошутил про себя, что Гэррет на протяжении всего отвратительного процесса зашивания вел себя смело, но при этом заплакал, когда ему делали прививку от столбняка «на всякий случай».
Шрам был ужасный, но Гэррет мог двигать пальцами, и, помимо поверхностных, никаких серьезных повреждений не было. С ним все будет в порядке.
Дорога домой была долгой и молчаливой.
Еще стоял день, но Гэррет измотался и захотел подремать. Сара позвонила своей подруге Бекки и попросила ее прийти посмотреть немного за Гэрретом и Ханной.
— Зачем ты это сделала? — спросил Тоби, когда Сара положила трубку.
— Кто такой Оуэн?
— Никто. Воображаемый друг. Мы просто валяем дурака.
— Когда Бекки придет, ты отведешь меня туда, где он поранился.
— Это старая хижина, которую мы нашли. Мне не стоило подпускать его к ней — вина полностью на мне. Обещаю тебе, завтра я первым делом сломаю там все, чтобы другие дети не поранились. Я был не прав. Извини.
— Нет, Тоби. Я хочу ее увидеть сегодня. Я хочу знать, какого черта вы вдвоем там делаете.
— Мы просто слоняемся! Играем в разные игры. Что тут такого? Мы не ошиваемся с каким-то там лижущим кровь Оуэном — мы любим притворяться, будто деремся с монстрами.
— Бекки придет через десять минут.
— Перезвони ей. Я не оставлю своего сына, когда он только что так поранился. Слушай, сколько мне еще извиняться за это? Думаешь, мне не стыдно?
— Мне не нужны извинения. Я хочу знать, как именно наш сын разодрал себе руку.
— Я же сказал тебе, что он оперся на доску...
— Хватит, хорошо? Если это настоящая история, то я поору на тебя за твою безответственность, и все. Но ты должен показать мне эту сраную хижину.
— Не ругайся при Ханне. Не могу поверить, что ты мне не доверяешь.
— Ты прав, не доверяю.
* * *
Тоби в отчаянии ходил взад-вперед по гостиной. Что ему было делать? Отказаться вести ее туда? Она не отстанет. Если Сара знает, что мы что-то скрываем от нее, она не успокоится.
Лучше бы он не говорил, что это хижина. Если бы он сказал, что Гэррет поранился о ветку, он просто мог бы отвести Сару куда угодно. Но он об этом уже подумал по пути в травмпункт и решил, что чем ближе к правде, тем лучше. Если бы он сказал «ветка», а Гэррет — «хижина», они были бы в заднице.
Что же ему делать? Что же ему делать?
И что сделает Сара, когда узнает об Оуэне?
Так. Расслабься. Будет...
Катастрофа. Полнейший и бесповоротный армагеддец.
Мысли позитивно.
Возможно, решение было. Нет, не решение, но способ, который мог бы сработать. Оуэн не сидит все дни напролет в хижине. По сути, именно днем он в основном и охотился. Много раз Тоби появлялся там, а Оуэна не было дома.
«Видишь, милая? Вот хижина. Ага, я вижу доски и инструменты. Мы просто хотели подремонтировать это местечко. Ага, стоило тебе сказать об этом. Нет, я не считаю, что позволять ему играть тут было ответственно, но, если честно, я все это время был рядом. Ну да, и в тот момент, когда он поранился, тоже, но он не бегал тут посреди ржавых гвоздей без родительского контроля. Согласен, я полнейший болван и плохой отец. Это больше никогда не повторится».
Вполне могло так и выйти.
Или он мог прямо сейчас рвануть в лес, сказать Оуэну, чтобы тот проваливал и не возвращался до завтрашнего дня, а затем вернуться, извиниться перед Сарой за то, что убежал, и...
Нет. Он остановится на плане, согласно которому не будет убегать, как полный псих, в лес, а просто будет надеяться на удачу. В его жизни уже произошло достаточно неудач, так что нельзя было исключать, что в данном конкретном случае все сработает в его пользу, так ведь?
